Профессор вскочил, помчался к рубильнику и быстро отключил электричество. Длинноволосый брюнет рухнул на землю, от него буквально шёл пар. Парень судорожно закашлялся, пытаясь прийти в себя. И как только худо-бедно оклемался – на что потребовалось ровно три секунды – первым делом кое-как подполз поближе к стволу дерева. Здесь человека нельзя было бы разглядеть с балкона. Кстати, человеком оказался…

Рауль! - ошарашенно выпалил профессор.

На балкон выскочила встревоженная Финн.

Челленджер, что у Вас случилось? Что за грохот?

Рауль прижал палец к губам, чем невероятно удивил учёного. И всё же Джордж был обязан парню жизнью.

Э-э-э… Ничего, Финн. Один из заборных столбов упал, порвались провода. К счастью, я в этот момент стоял достаточно далеко.

Вам нужна моя помощь?

Джордж украдкой взглянул на Рауля. Тот отчаянно замотал головой.

Нет, Финн, спасибо. Занимайся своими делами.

Ладно. Если что-то понадобится, зовите. – С этими словами арбалетчица скрылась в глубине дома.

Челленджер немедленно поревёл взгляд на своего спасителя.

Рауль! Я думал, Вы умерли! Мы все думали… – Рыжеволосый недоверчиво уставился на брюнета, который хоть и не блистал лоском после электрических процедур, но на покойника никак не смахивал. – Как это возможно?.. Я лично проверял Ваш пульс тогда, Ваше сердце не билось!

Рауль усмехнулся, выдохнув порцию не то пара, не то дыма:

У меня довольно крепкий организм. Хотя иногда ему требуется время на восстановление.

Ладно, с этим разобрались. Но у Челленджера была ещё целая очередь вопросов.

Почему же Вы не вернулись к нам или хотя бы не дали как-то знать, что живы?!

А зачем? – Рауль попробовал сказать это равнодушно. Но чувствовалось, что он очень хочет, чтоб профессор назвал убедительную причину. И даже понятно было, какую именно.

Джордж захлебнулся возмущением.

Да хотя бы ради Финн! Она так переживала из-за Вас, она Вас оплакивала!

В зеленовато-карих глазах брюнета загорелась тёплая искорка.

Правда? – Он почти улыбнулся. Но потом искорка погасла. – Мне очень жаль. Я не хочу, чтоб Финн страдала. И не хочу, чтоб она меня видела.

Отчего же? – искренне подивился учёный. И что только в голове у этой молодёжи?

Парень поджал губы. Казалось, он сейчас по-детски упрямо заявит: «Не хочу и всё!». Но всё же брюнет ответил по-другому:

Так будет лучше.

Для кого? Почему? – Каких глупостей надумал себе этот юнец?!

Для нас обоих. – Рауль приподнялся, потёр лоб. Затем окончательно встал. Он уже крепко держался на ногах. А вот выражение лица было растерянным. – Мы не сможем быть вместе… Наверное.

Против такой пространной чуши у профессора не нашлось аргументов. Он лишь вопросительно поглядел на брюнета, сложив руки.

Рауль глубоко вдохнул.

Франкенштейн разве не рассказывал Вам о том, что я никогда…

… Никогда не состаришься? Рассказывал. Но ещё он рассказывал, что ты в силах это изменить.

Рауль легонько усмехнулся.

Вы об эликсире? – Брюнет расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке и вытащил пунцово-красный круглый кулон размером с напёрсток. – Да, вот он. Надёжно заварен в этом пузырьке, сам пузырёк из прочного вещества, которое не бьётся. – Он замолк, не зная, что говорить дальше.

А говорить больше было и не нужно. Челленджер, наконец-то, понял, почему Рауль ведёт себя столь странно.

Серьёзный шаг – отказаться от вечной молодости, да? – ухмыльнулся профессор и по глазам собеседника понял, что двигается в правильном направлении. – И так трудно быть уверенным, что делаешь это ради правильной девушки, именно ради той, с которой тебе суждено быть. А вдруг ты ошибся в выборе? Вдруг вы с ней не подойдёте друг другу? И получится, что ты зря решился на такой важный поступок и, возможно, тем самым лишил себя шанса встретить истинную любовь.

По глазам Рауля было видно, что учёный прямо-таки озвучивает сокровенные мысли и сомнения парня.

Джордж покивал, словно самому себе, а потом поглядел на брюнета в упор. И произнёс, ровно, глубоко:

А у обычных людей нет таких проблем, потому что нет такого выбора. Мы просто знаем, что нужно найти свою любовь в течение своей жизни. И знаем, что жизнь эта отнюдь не бесконечна, что она продлится лишь несколько десятков лет, и это ещё в лучшем случае. Именно поэтому те из нас, кто по-настоящему живёт, а не существуёт, не раздумывают, а действуют. И пусть они ошибаются, это не страшно. Метод проб и ошибок – самый естественный.

Не было похоже, что Рауль очень уж проникся этой тирадой. И всё же что-то в нём переменилось.

Я подумаю над Вашими словами. Но в любом случае, Вы должны пообещать, что не расскажете Финн обо мне.

Обещаю, - неохотно выдавил Челленджер. – Я ведь теперь перед Вами в долгу.

Нет никакого долга. А если всё-таки хотите отблагодарить, просто заботьтесь о Финн. – Парень осторожно направился в сторону забора, поглядывая наверх, на дом.

Челленджер покачал головой и бросил в спину Раулю:

Позволь спросить напоследок. – Когда Рауль остановился и обернулся, давая понять, что готов выслушать вопрос, Джордж скрестил руки на груди. – Ты ведь не просто так оказался поблизости. Что-то мне подсказывает, что ты частенько бываешь здесь тайком. Неужели приходишь полюбоваться на меня?

Вопрос был не просто риторическим, а риторически-насмешливым. Посему Рауль счёл, что отвечать незачем.

Всего доброго, профессор. – Брюнет повернулся и быстро ушёл.

И тебе, - пробормотал Челленджер вслед спасителю.

Титанические усилия Челленджера и Финн по наведению порядка принесли ощутимые плоды: в доме почти не осталось следов минувшего бедствия; если, конечно, забыть об изрядно пострадавшей крыше, точнее, её останках.

По-моему, мы отлично потрудились! – Арбалетчица довольно потянулась и вышла на балкон. Она опёрлась на перила и стала рассматривать всё, что попадало в поле её зрения. Надеялась углядеть друзей. – Скорее бы наши уже вернулись.

Да, - не мог не согласиться Челленджер. Он тоже переместился на балкон, встав подле блондинки. – Финн, я слышал ваш с Вероникой и Маргарит вчерашний разговор во дворе…

Арбалетчица подавилась воздухом.

Ой. Как неудобно получилось… Челленджер, надеюсь, Вы не обиделись, мы же просто дурачились, и это не значит, что…

Профессор приподнял руку, призывая Финн угомониться. И добродушно улыбнулся:

Всё в порядке. Неужели ты считаешь, что я начисто лишён чувства юмора?

Конечно, нет. Так Вы не обиделись?

Нисколько. Однако услышанное навело меня на некие мысли, и я решил позволить себе смелость. Финн, могу я тебя кое о чём спросить? Если не захочешь, можешь не отвечать.

Спрашивайте на здоровье.

Учёный немного помолчал, потом откашлялся. И, наконец, вымолвил:

Если отбросить шутки в сторону, то как твои дела на личном фронте? Не сочти за пошлое любопытство. Просто, вдруг ты страдаешь, а мы не знаем.

Профессор, по-вашему, я похожа на страдалицу? – ухмыльнулась Финн. – Не беспокойтесь, я не рыдаю по ночам от несчастной любви.

Джордж облегчённо выдохнул.

Что ж, это хорошо.

А Финн за пару секунд как-то померкла. Не то чтобы погрустнела, скорее притихла.

Но, если совсем честно, то порой мне впрямь бывает грустно из-за мужчины.

Челленджер хотел оживлённо вопросить: "Из-за какого мужчины?", но подумал, что это будет чересчур бестактно, и решил начать издалека:

Это не из-за того молодого человека из Новой Амазонии?

Финн прыснула со смеху: