Не то чтобы пленник совсем не подавал признаков жизни. Подавал, но как-то вяло. Что было, в общем-то, неудивительно, учитывая его рану – почти весь левый край рубашки занимало пятно крови. Парень был без сознания.

Как он ещё не преставился? – негромко шепнул один караульный другому.

Эти слова не предназначались для ушей Олмоса, и, тем не менее, лейтенант прекрасно всё услышал.

Вот и мне интересно! – взревел он. – Я вам что приказал? Доставить человека для допроса! А как можно допрашивать труп?!

Не спешите хоронить меня раньше времени, - хмыкнул пленник. – Эту ошибку уже делали многие. – Он еле-еле поднял голову.

Теперь можно было хорошенько разглядеть его лицо. Светлое, длинное, с лёгкой "порослью", которую и бородкой-то не назовёшь. Острый подбородок, красивые зеленовато-карие глаза.

Признаться, лейтенант был удивлён. Он никак не ожидал, что пленник очухается, с таким-то ранением! Олмос пребывал тут скорее для собственного успокоения – хотел дождаться, пока гость умрёт, и лично проверить сей факт – чтоб быть уверенным. Ведь, как известно, если хочешь, чтобы что-то было сделано хорошо, делай это сам.

Кто вы? Зачем притащили меня сюда? Что я вам такого сделал? – Последний вопрос брюнета прозвучал особенно жалобно.

Нам нужна информация, - коротко ответил Олмос.

Брюнет пристально уставился на главаря своих захватчиков. Олмос был крупным мужчиной, чуть-чуть не дотягивающим до среднего возраста. Временами лицо лейтенанта казалось добродушным, но лишь до той поры, пока в глазах не начинала посверкивать не просто преданность профессии, а фанатичное рвение.

Какого рода? – уточнил брюнет.

Для начала: где мы находимся?

Плато в Южной Америке, точнее сказать не могу, - отчеканил парень.

Лихо, - ухмыльнулся Олмос. – А ты отлично держишься, для человека с пулей в груди.

Гость болезненно поморщился.

Он сам чуть не убил нас! – попробовал оправдаться один из подчинённых Олмоса. – Мы защищали свои жизни.

А я защищал свою! – прошипел брюнет.

"Интересно, эти идиоты хоть когда-нибудь научатся нормально общаться с людьми?" – мысленно вздохнул Олмос, в то время как пленник договаривал:

И я бы не стал вас убивать. Я не убиваю людей.

Да ты пацифист! – расхохотался лейтенант, совершенно не ожидая, что собеседнику знакомо последнее слово.

Брюнет криво улыбнулся, превозмогая страшную боль в груди:

Пацифист-пацифист. А ещё гуманист, но при этом атеист.

Олмос подавился непонятно чем и натурально выпучился на парня.

Кто ты?

Тебе и впрямь есть до этого дело? Сомневаюсь. Спрашивай дальше.

Кто ты? – жёстко повторил лейтенант.

Брюнет помолчал. А потом произнёс с презрительно-легкомысленным придыханием:

Моё имя Рауль, довольствуйся этой информацией.

Обед был не шикарным, но сытным. Лорд, репортёр, наследница, дикарка и арбалетчица предпочли поесть в одной из своих кают, все вместе.

Интересно, долго ли Челленджер и остальные промучаются с генератором? – спросил Мелоун не то у себя, не то у товарищей, не то у пустоты.

Ответа не было ни у кого.

Надеюсь, что нет. – Финн безрадостно поковырялась вилкой в салате энной свежести. – Они и так уже возятся часов восемь, не меньше.

Четверо учёных копошились в генераторе. Делали они это настолько бережно и аккуратно, что создавалось впечатление, будто идёт сложнейшая медицинская операция и хирурги колдуют над пациентом.

Значит, никто из нас не возвратится, - между делом вздохнул Челленджер. – Я имею в виду себя и свою экспедицию. Вы ведь ничего не слышали о нас?

Остальные учёные переглянулись.

Нет, - грустно признался Эйнштейн. – И, думаю, ты бы сообщил мне, если б вернулся. Или твоя жена… Хотя, мы с ней практически не общаемся, особенно после того, как она… - В последний миг учёный прикусил язык.

Всё в порядке, Альберт, - слабо улыбнулся Джордж. – Я знаю, что Джесси снова вышла замуж.

Откуда? – не смог обуздать любопытство Тьюринг, в то время как Тесла продолжал сосредоточенно заниматься своим делом.

Только Челленджер собрался ответить, как в генераторе что-то пикнуло, треснуло, а потом зажужжало.

Готово, - пробормотал Никола, будто не веря в то, что всё-таки удалось наладить генератор.

Ты его починил?! – в один голос воскликнули Эйнштейн и Челленджер.

Д-да.- Тесла плавно покивал. – И не только починил, но ещё и запустил… То есть, запустил механизм включения. Процесс необратим. Остальные генераторы включатся автоматически. Джордж, у тебя и твоих друзей есть семь минут, чтобы покинуть эсминец!

Так динозавры водятся здесь в изобилии? - проговорил Олмос.

Вы даже не представляете, в каком, - усмехнулся Рауль. – Слушайте, я ответил уже на сотню ваших вопросов. Может, отпустите меня и вернётесь в свой сорок третий год?

Откуда ты знаешь про сорок третий год?.. – опешил лейтенант.

Слышал разговор ваших ребят, - брюнет кивнул на солдат у двери. – Прямо перед тем, как неосторожно попасться им на глаза. Итак, я свободен?

Ещё чего! – расхохотался Олмос. – Мы, разумеется, вернёмся в своё время, как только наши горе-гении починят генератор. Но тебя, дружочек, прихватим с собой. Неужели ты думал, что мы упустим возможность изучить представителя этой странной местности?

Вообще-то, я не совсем из этой местности. Я перебрался сюда недавно.

Неважно, - отрезал Олмос. – Учёные в любом случае займутся тобой с удовольствием. – Он оглядел парня. – Подумать только, с пулей в груди – а такой бодрый!

На самом деле, пуля прошла навылет. – Рауль задрал подбородок. – Отпустите меня. Я ведь не причинил вреда никому из вас. За что же вы хотите навредить мне?

Вопрос, по мнению Олмоса, был совершенно дурацкий.

Ты, видать, обделен умишком. Лично к тебе у нас никаких претензий. Но ты можешь стать хорошим материалом для исследований и экспериментов, которые в будущем принесут пользу, а, возможно, и помогут нам выиграть эту войну.

Войну? – встрепенулся Рауль. – Опять война?.. – Он сокрушённо вздохнул. – Я не стану вам помогать создавать новые способы уничтожения себе подобных.

А никто и не спрашивает твоего согласия.

Даже так? – Рауль приподнял бровь. – Что ж, в таком случае, надеюсь, вы не обидитесь, если и я не спрошу вашего согласия на то, чтобы уйти.

Разумеется, - издевательски протянул лейтенант. – Если сможешь избавиться от стальных наручников, пройти мимо моих ребят и выломать металлическую дверь – то убегай на здоровье.

Ну… - Глаза Рауля сузились, губы сжались в усмешке. – Ты сам это сказал.

Кстати, - продолжил издеваться военный, - постарайся не умереть от раны по дороге.

О, с этим я справлюсь, благодарю за заботу.

Голос Рауля был энергичным. Слишком энергичным. Тяжелораненые так резво не болтают. Олмосу вдруг стало не по себе.

Бред, конечно, но что, если… Лейтенант отогнул левый край рубашки пленника.

… Засохшая кровь ещё была, а вот раны не наблюдалось никакой, даже крохотной. Лейтенант в немом одеревенении поглядел на гостя. А тот преспокойно убрал руки из-за спины. На его запястьях по-прежнему были наручники, вот только друг с другом "браслеты" уже не соединялись – связывающая их цепь была порвана.

Затем Олмос с удивлением обнаружил, что валяется в углу каюты. Причём встать мужчина не мог, да не очень-то и хотелось, если честно. Спустя пару мгновений, с перерывами в две-три секунды, к нему присоединились все его подчинённые. Последнее, что видел лейтенант перед "отключкой" – это как Рауль нехотя снимает и отбрасывает окончательно порванную рубашку, ломает кольца наручников, а потом, одним пинком, высаживает дверь и выбегает из каюты, не проронив ни слова на прощание.