Женя резко крутанула девушку к себе и с болью посмотрела на ее мокрые глаза. Такая прекрасная Элина. Замечательный человек с огромным сердцем, открытым для всех и каждого. В такие сердца чаще всего и вонзают кинжалы.

— Ты красивая, Эля. Ты чудесная. Обворожительная. Вся эта красота спрятана не за шрамом, а за твоей ненавистью к себе. Полюби себя, слышишь, будто нет больше людей, достойных твоей любви, будто ты одна в этом мире — и остается только смириться с собой такой, только любить себя!

Элина расплакалась. А звезды кивали своими маленькими головками, светясь все ярче, дабы поддержать ее — искорку жизни, которая так тщательно пытается затушить себя.

— Миша, — вымолвила сквозь слезы девушка, — увивался за мной, когда мы учились в ВУЗе, чуть ли серенады под окном не пел. Какой я была тогда мудрой, что отказала ему. Конечно, в моей жизни были такие парни, такие мужчины… Но их сдуло первым попутным ветром, когда Элина перестала сиять красотой. Когда слухи о том, что родилась новая звезда медицины стихли, уступив место правлению династии Стрельцовых. А потом волк, видимо, решил, что может добить лань. Может наконец ощутить триумф ее согласия.

— Да урод он, а не волк! Чтобы ты знала, волк убивает жертву быстро и уже доедает ее мертвой. А твой несчастный падальщик ест тебя заживо все годы вашего брака!

— Ты права. Я наделала много ошибок, так много, что их хватило бы на население одного городка.

— Ну наделала и молодец. Теперь пришла пора все исправлять. У меня уже глаза слипаются, Эля, а ты можешь тут хоть до утра стоять и размышлять, но завтра пойдешь к этому питекантропу и сообщишь о разводе. Ясно?

— Ясно, — вздохнула Элина.

Женя ушла досыпать, а она снова обратила свой взор на звезды. К Мише идти не хотелось, но не всегда мы можем делать только то, что нам хочется. Придется испить из этой чаши яду до конца.

Она вглядывалась в звезды, а в голове крутился на голове, жонглируя руками и ногами, вопрос о жизни на других планетах.

— Где же вы, зеленые человечки? Почему так долго молчите? Неужто ошибся Малдер, веря в вас?

Бесконечная, засасывающая в себя империи, войны, геноциды, эпидемии, жизнь и смерть пустота таинственно молчала, храня в себе загадки мироздания. Согласно уравнению Дрейка, у нас еще есть шанс установить контакт с внеземной цивилизацией. Однако нельзя не вспомнить сразу же и парадокс Ферми.

— Одни противоречия вокруг…

Утро принесло с собой новизну мыслей и ароматный кофе, который Женька уже варила на кухне. Элина решила никуда не спешить и посвятить время себе любимой, сделать то, чего никогда не делала. Не посвящала время себе и не любила себя.

— Готова подстрелить этого Мишку косолапого? Я никогда не была так за браконьерство, — встретила ее подруга, ранней пташкой летая по кухне.

— Как бы браконьеру не уйти из логова медведя без головы.

— Бросай эти страхи. Прямо бери их за уши и бросай в котел с кипящей водой.

Элина усмехнулась и поднесла чашку с кофе к губам. Жжет, но аромат ласкает обоняние. Все ее утра были наполнены спешкой на работу, приготовлением завтрака мужу, который нежится в предутреннем сне. Почему он никогда не делал ей омлет с утра? Она ведь тоже работает! Почему она пахала на него, приходя после тяжелого дня в больнице, а он смотрел футбол с пивом и бутербродами, которые она приготовила?!

— Это неравенство меня бесит, — выпалила Элина. — Почему даже при раскладе, когда оба в паре работают, прислугой остается все равно женщина?

— Потому что бабам так нравится. Типа распределение ролей. У него же все равно работа тяжелее, чего это он будет еще дома напрягаться. Короче, сами мы сделали из некогда защитников принцесс с волосатой грудью и мускулистыми ногами. Потом эти принцессы закатывают капризы с кулаками, бегущими впереди них. Почему ты сама не встала в позу и не сказала, что тоже устала и тоже не прочь, чтобы к твоему приходу дом сверкал? — спросила Женя, наполняя миски котов всевозможным кормом.

Виски подбежала к своей миске, снова будто впервые видя еду и боясь, что ее отберут. Ела она, чавкая и расплевывая во все стороны корм и молоко.

— Некоторые люди прямо как бывшеуличные коты. Так набрасываются на жизнь и буквально трескают ее за обе щеки, не успевая пережевывать, боясь, что отберут кусок. А потом от жизни только отрыжка в виде измен и прошедшей в бытовухе любви и несварение от вечных ссор и недопонимания. — Элина допила кофе и теперь следила за Виски, которая никак не могла напиться сытой жизнью.

— Да ты поэт, — хмыкнула подруга.

— Книг много читаю.

— А пора бы уже на время отодвинуть книжки и прикупить себе кружевное белье.

— Кружева не заменят мозг.

— Кто ж спорит! Но книжки не заменят крепких отношений и регулярного секса. Ты уже от своего мозга достаточно настрадалась. Дай себе побыть женщиной, которую мужчина захочет оберегать и окутывать заботой. Ну или просто захочет для начала.

Элина потупила взгляд. Она до сих пор стеснялась подобных разговоров, как маленькая девочка, которую поставят в угол за любую сказанную пошлость.

— Чего ты краснеешь? Понятное дело, с этим козлом у вас секса не было. Или был, но даже в СССР его было больше, чем у вас, — прыснула от смеха Женя. — Идешь сегодня к этому пережитку прошлого и все ему высказываешь, затем заруливаешь в магазин с дорогим бельем и уже с комплектиком цвета шампань можешь навестить этого своего пациента.

— Диму?! — Элина задохнулась.

— Ну если он Дима, то Диму. А что такого? Сама сохнешь по нему, это же видно. Забей на то, как он поступил и чем руководствовался. Просто секс. Дай своим гормонам побеситься не только у тебя в крови, но и на деле. Так и с ума можно сойти. К тому же, он извинялся.

— Я его не простила, — мотнула головой девушка.

— Мой тебе совет: дай ему шанс, Эля. Второй шанс заслуживает любая тварь двуногая. Ну не можем мы все с первого раза сделать как надо. Выслушай его обязательно, а потом уже и про комплектик можно будет подумать.

Элина насупилась. Она хотела игнорировать Диму, не давать ему власти над собой, но раз даже Женя говорит, что можно… Она выслушает его. Это справедливо. Даже преступникам на электрическом стуле дают последнее слово. А тут всего лишь она — Эля.

— Миша звонит, — голос Элины запылал страхом. — Не к добру это.

— Поставь на громкую. Если что, пошлю его сама.

Элина так и сделала. Прогнав глупые страхи, она ответила.

— Ну привет, Элечка.

— Что… что ты хочешь? — старалась придать голосу твердости, но у ее самообладания дрожали коленки.

— Где ты сейчас живешь? У этого сукина сына? — не давал ей передышки муж.

— У кого? О чем ты?

— Я про твоего любовника, который сегодня махал кулаками в моей квартире.

— Нашей квартире! — крикнула Элина, решая вступить с ним в бой. — Что он делал?..

— Ты эту квартиру обгадила своими шашнями, поэтому она больше не твоя. А своему Димочке, — прошипел он, — передай, что за синяки и сломанную руку я заявлю в полицию! И укажу этот факт при разводе. Ты же явно хотела ко мне прийти с этим вопросом?

У Элины кровь застыла в жилах и осыпалась грязными осадками. Он читает ее, как брошюрку, которые раздают в метро и на улицах. Дима… что он сделал…

— Чего молчишь, изменница? Радуешься, что натравила на меня своего пса? Ну так мы еще встретимся и с ним, и с тобой!

Звонок был сброшен мужем. Элина и Женя переглянулись то ли в страхе, то ли в удивлении. Господи, что же теперь будет…

Глава четырнадцатая

Мы не можем предать то, чему не были преданы.

Этель Лилиан Войнич “Сними обувь твою”

— Еще раз! Сильнее!

В тренажерном зале запах пота смешивался с запахом играющими мускулами амбиций и хвалящейся мышцами конкуренции. Тяжелый рок сменял не менее тяжелый рэп в стереосистеме.

— Все, я пас, — выдохнул последний кислород из легких Алекс и отошел от тренажеров.