На следующий день определились новые маршруты боевых вылетов нашего полка. Кавалеристы корпуса Е. А. Кириченко, натолкнувшись севернее Большого Токмака на сильно укрепленный оборонительный рубеж противника, приостановили наступление. Гитлеровцы немедленно бросили на них большие силы бомбардировщиков. Авиационные представители при корпусном штабе стали группу за группой вызывать наших истребителей для прикрытия наземных войск.

Утром мы с Голубевым летели на «свободную охоту». Назад возвращались налегке: почти все боеприпасы были израсходованы при штурмовке вражеских автомашин на дорогах. Вдруг с командного пункта дивизии нам передали: — Севернее Большого Токмака «бомберы». Атакуйте!

Мы поспешили туда. С первого захода я поджег одного «юнкерса». Но вторую атаку сделать не успел: на нас обрушилась шестерка «мессершмиттов». Скованные боем, мы не смогли помешать вражеским бомбардировщикам сбросить свой груз на наши войска. Домой возвращались злые на самих себя.

Одно меня утешало: я заметил, что «юнкерсы» шли к Большому Токмаку с северо-запада. Значит, они взлетели с аэродромов, расположенных где-то у Кировограда. А раз так, то надо встречать их где-то западнее, ближе к Днепру, чтобы перехватить на дальних подходах к цели.

Примерно в полдень я повел к Большому Токмаку свою испытанную четверку. Меня по-прежнему прикрывал Голубев, а вторую пару составляли Жердев и Сухов. Это было по-настоящему слетанное звено. На большой высоте мы пересекли линию фронта и со снижением направились к Никополю. Такой план я принял на свой страх и риск. Как раз вчера командир дивизии Дзусов, заглянув в наш полк, крепко поругал нас за то, что мы плохо прикрываем конников.

— Прикрываем как положено, товарищ командир, — попытался я отвести незаслуженное обвинение.

— Что толку в таком прикрытии, — возмущался Дзусов. — Вы или бродите где-то так, что вас не видно и не слышно, или «карусель» с «мессершмиттами» кружите. А «юнкерсы» в это время свободно делают свое дело.

Как я и рассчитывал, «юнкерсы» появились со стороны Никополя. Шли они очень высоко, но без прикрытия. Видимо, надеялись на свою группу очистки, которая должна была находиться уже над нашим передним краем. До Большого Токмака мы сумели набрать высоту и оказаться теперь над «юнкерсами». Стремительно сближаясь с ними, я бросил в эфир:

— Сомкнуться плотней! Бью ведущего.

Навстречу неслась армада бомбардировщиков.

Я сделал резкий поворот и сразу же оказался в их гуще. Поймав в прицел ведущего, дал по нему короткую очередь из всех пулеметов и пушки. В одно мгновение передо мной возник огромный огненный шар. Взрыв поглотил «юнкерса». Стена огня неслась мне навстречу. Огромный обломок бомбардировщика пролетел совсем рядом. Мой самолет по инерции врезался в пламя, его сильно тряхнуло, что-то ударило в обшивку, и наконец огонь остался позади. Я осмотрелся: слева и справа шли бомбардировщики. Один из них горел, видимо, доконал его взорвавшийся сосед.

Взял в прицел крайнего справа и дал очередь. Из крыла «юнкерса» вырвалась струя дыма. Он круто развернулся, свалился в пике и стал уходить. Я бросился вдогонку и второй очередью по левому мотору добил его. Потом рванул свою машину вверх. Правее меня падал «юнкерс», подожженный парой Жердева.

Под вечер возвратился домой. На стоянке меня встретил инженер капитан Жмудь.

— Как я волновался за вас, товарищ гвардии майор, — сказал он, помогая мне освободиться от лямок парашюта. — При всех такое пообещали, а могло быть…

— Ничего, дорогой мой капитан, не случилось. Конечно, порой бывает трудно выполнить товарищескую клятву. А за пулеметы и пушку спасибо: работали отлично. Сбил обещанных три «юнкерса»…

Многие прославленные советские асы, воевавшие под командованием Е. Я. Савицкого, учились у него мастерству и мужеству. Один из них — Герой Советского Союза командир 9-го истребительного полка Л. Л. Шестаков. Интересно отметить такой факт, что еще задолго до войны комсомолец Лев Шестаков занимался в Днепропетровском институте железнодорожного транспорта, а затем поступил в аэроклуб, окончил училище, воевал в Испании. Грудь его украсили высшие боевые отличия — ордена Ленина и Красного Знамени. В первый же день Великой Отечественной он поднял свой полк в Одессе и повел его в бой. За время обороны Одессы полк Шестакова совершил 6600 боевых вылетов, провел 575 воздушных боев, 3500 штурмовок, уничтожил 124 вражеских самолета. Двенадцать человек были удостоены звания Героя Советского Союза. Полк завоевал звание гвардейского, почетного наименования Одесский, на его знамени засиял орден Красного Знамени.

В корпусе Савицкого воевал и другой прославленный летчик, ставший дважды Героем Советского Союза, Амет-хан Султан. По национальности он татарин, окончил ФЗО и работал подручным котельного мастера в железнодорожном депо Приднепровской магистрали. В небе Сталинграда командовал эскадрильей, свой последний — 130-й воздушный бой — совершил в небе Берлина. На его счету тридцать сбитых вражеских машин лично и девятнадцать — в группе.

Героический подвиг по примеру Николая Гастелло совершил летчик 812-го истребительного полка А. И. Туманов. Вот как это произошло. Наши истребители бомбили переправу через Днепр, по которой гитлеровцы отводили свои войска и технику с Никопольского плацдарма.

Вот бросил свой самолет в пике Александр Туманов. Под ним — колонна вражеских автомашин. От истребителя к земле потянулись пушечные и пулеметные трассы. Вспыхнула одна машина, другая. Теперь пора выводить самолет из пикирования. Туманов потянул ручку управления на себя, и послушный «Як» вышел в горизонтальный полет. Но в этот момент снаряд попал ему в мотор, и самолет загорелся.

Высота была около двухсот метров. Прыгать с парашютом невозможно да и некуда — везде фашисты. Секунды раздумья, и Туманов направляет свой горящий самолет к переправе.

— Прощайте, друзья! Погибаю за Ро… — в последний раз услышали по радио взволнованный голос Александра Туманова. Над переправой взметнулся огромный столб дыма и огня. Он встал над водой, словно суровый памятник мужественному советскому патриоту.

В этот же период в 3-м авиакорпусе генерала Савицкого произошел случай, свидетельствующий о патриотизме и мужестве, товарищеской взаимовыручке. Летчики нанесли штурмовой удар по аэродрому и возвращались домой. Группу вел командир эскадрильи Спартак Маковский. Когда истребители проходили над Днепром, по ним открыли огонь вражеские зенитки. Один снаряд угодил в самолет Виктора Кузнецова — ведомого Маковского. Истребитель окутался дымом.

— Пробит бензопровод. Иду на вынужденную, — торопливо доложил по радио Кузнецов командиру.

Маковский стал кружить над планирующим самолетом. Он думал только об одном: как помочь товарищу. Ведь летчик садится на территорию, занятую фашистами. Едва успел Кузнецов приземлиться и выскочить из горящего «Яка», к нему поспешила группа гитлеровцев. Маковский перевел свой истребитель в пикирование и длинной очередью заставил врагов залечь. А сам принял решение не оставлять товарища в беде.

Когда Маковский приземлился, фашисты открыли по нему огонь. К самолету подбежал запыхавшийся Кузнецов и с трудом втиснулся в кабину. Взревел мотор, и самолет с трудом оторвался от земли, из-под крыльев шарахнулись в стороны фигуры фашистов.

Аналогичный героический случай товарищеской взаимовыручки произошел и со знаменитым нашим земляком летчиком-штурмовиком А. Я. Брандысом, который был командиром звена в эскадрилье Л. И. Беды. Группа выходила на цель, когда командир эскадрильи пошел вдруг на вынужденную посадку. Тогда Брандыс посылает вслед за Бедою младшего лейтенанта Береснева, который блестяще садится рядом, забирает экипаж, взлетает, а Брандыс все это время прикрывал их огнем пулеметов. Штурмовики благополучно вернулись на свой аэродром. Будучи вначале рядовым летчиком, затем командиром звена, эскадрильи, А. Я. Брандыс за период пребывания на фронте в районах родного Днепропетровска, Никополя, Донбасса, в Крыму и Восточной Пруссии произвел 227 боевых вылетов, уничтожил 30 танков, 35 артиллерийских и зенитных батарей, 24 самолета, 4 паровоза, 70 вагонов, 64 автомашины и более 700 солдат и офицеров противника. Так же, как и Л. И. Беда, он стал дважды Героем Советского Союза. Интересно, что в экипаже Брандыса воздушным стрелком был киргиз по национальности Абдыкасым Карымшаков. К концу войны он стал полным кавалером ордена Славы. В 75-м штурмовом Сталинградском полку их экипаж называли интернациональным. В этом же гвардейском полку воевали и дважды Герой Советского Союза А. К. Недбайло и еще 20 Героев Советского Союза. 14 летчиков повторили подвиг Николая Гастелло.