- Это колье немыслимой красоты.

- Целая сотня великолепных камней, - ответила Памела, дотрагиваясь до украшения, достойного королевы.

Теперь стало ясно, почему Адам пожертвовал изумрудами кузины!

- Прадедушка привозил камни со всего света, а потом, когда их набралось достаточно, заказал это колье.

- Изумительно, - пробормотал Адам.

- Да, оно просто великолепно. - Я улыбнулась Памеле. - Никогда не видела ничего подобного... Но наверное, вам не очень уютно в нем, Памела.

Она холодно посмотрела на меня - ее длинная шея как будто еще немного вытянулась.

- Однако драгоценности и существуют для того, чтобы их носить.

- Да, конечно, - вежливо согласилась я.

Мне пришло в голову, что Памела выставила напоказ свое богатство специально для того, чтобы побудить Фредди сделать ей предложение.

Этот вечер стал для меня настоящим кошмаром. Я говорила то, что должна была говорить, при этом постоянно думая об одном... Ужин сервировали в роскошном зале, видеть который прежде мне не приходилось. Его потолок украшало панно с изображением пасторальных сцен... Огромные фламандские гобелены висели на стенах. Профессор упомянул, что его предки сделали состояние на торговле что ж, в зале было более чем достаточно свидетельств того, что дела их шли действительно успешно.

Огромный стол сверкал от хрусталя, серебра и тонкого фарфора. Памела заняла место на одном его конце, профессор - на другом. Они сидели на высоких троноподобных стульях, а по бокам стояли такие же, только чуть поменьше. На столе не было гостевых карточек, и я обрадовалась, когда профессор пригласил меня сесть рядом. Фредди расположился по одну сторону от Памелы, Ларри - по другую. Остальные гости расселись кому куда хотелось.

Затем начали входить слуги с подносами, уставленными различными яствами. Позднее я не могла вспомнить, что именно ела, однако могу с уверенностью сказать, что блюда сменяли одно другое на протяжении трех часов. Поэтому когда мы дошли, наконец, до последнего, я побоялась, что мое платье лопнет по швам.

- И как тебе это после моей готовки? - спросил Адам.

Этот вопрос вызвал в памяти атмосферу удивительной интимности, царившей в домике на Риджент-стрит. Адам всегда сам готовил завтрак и подавал его мне в постель, в то время как я лежала, пресыщенная любовью, на смятых и еще теплых простынях. Ох, отчего жизнь не может быть такой всегда, с горечью подумала я.

Должно быть, губы мои задрожали, потому что Адам прошептал:

- Ну хоть чуточку веры.

- Что ты хочешь этим сказать?

- Только то, что сегодня тебе следует радоваться жизни.., и не смотреть на меня так, словно я опустил в карман серебряную вилку.

- А ты это сделал?

- Конечно нет, - усмехнулся он. - И драгоценности с шеи Памелы тоже срывать не собираюсь.

Означало ли это, что он планировал украсть их позже, когда все будут отдыхать? У меня не было возможности спросить его об этом.

После ужина Памела организовала маленький концерт. Без сомнения, он был устроен для того, чтобы перед танцами дать возможность гостям переварить пищу. Сидя в бело-золотом кресле, я никак не могла сосредоточиться на звуках, издаваемых флейтой и фортепьяно, хотя была уверена, что никогда раньше Шопена и Дебюсси не исполняли столь проникновенно.

Моя соседка шепнула мне, что музыкантов специально на этот вечер пригласили из Лондона. Было видно, что на расходы Памела не поскупилась. Несколько раз я украдкой смотрела на нее, удивляясь тому, что она отдала свое сердце человеку, встреченному на борту парохода. Человеку эгоистичному и явно не способному хранить верность своей избраннице. Однако в следующий момент я упрекнула себя в лицемерии и напомнила себе, что вряд ли имею право судить кого-либо в делах, касающихся чувств.

После концерта начались танцы. Точно так же, как и на борту "Лучании", в объятиях Адама я позабыла обо всем. Для меня не существовало ничего, кроме его чарующего взгляда и нежных рук. Он, несомненно, чувствовал себя здесь в своей тарелке, и его состояние передалось мне.

Когда меня пригласил Ларри, первым моим порывом было отказать ему - мне не хотелось терять Адама из виду даже на один танец. Но я не смогла обидеть славного малого.

- А мне следует пригласить нашу хозяйку, - заметил Адам, прекрасно понявший причину моего колебания.

Муж откровенно смеялся надо мной, но тем не менее я была рада, что он танцевал неподалеку от меня.

- Прелестный вечер, - сказала я. Ларри, прикасавшийся ко мне так, будто я была хрупким созданием, требующим невероятно бережного обращения, кивнул. Его голубые глаза намеренно не встречались с моими.

- Как поживает кобылка - та, что вы на днях мне показывали?

- Сегодня днем у нее родился прекрасный жеребенок. - Ларри оживился.

- Как здорово!

Я улыбнулась ему, не забыв, однако, взглянуть в ту сторону, где кружились в вальсе Адам и хозяйка вечера. Когда танец кончился, перед нами возник Фредди, не преминувший окинуть меня похотливым взглядом.

- Я все ждал, когда ваш собственник-супруг освободит вас. Спасибо, Ларри, за то, что умыкнул леди. Теперь моя очередь. - Фредди галантно поклонился. Если вы, конечно, окажете мне честь потанцевать со мной.

Ларри с мрачным видом посмотрел на молодого человека, но тем не менее оставил нас. Я метнула взгляд в сторону Адама и увидела, что он по-прежнему с Памелой. Они стояли около столика с напитками, держа в руках бокалы с шампанским.

- Ничего, - рассмеялся Фредди. - Жене вовсе не обязательно находиться возле мужа постоянно. А Памелы вам бояться не стоит. Она определенно не во вкусе Адама.

- Но в вашем?

- Любая красивая женщина в моем вкусе.

- Но совершенно очевидно, что именно вам она отдает предпочтение, заметила я.

Он равнодушно пожал плечами и мне внезапно захотелось умолять его не причинять ей боли. Конечно, это было бы глупостью с моей стороны. Я никогда не нравилась Памеле, так что она безусловно возмутилась бы моему вмешательству. Я вспомнила сцену, разыгравшуюся между Фредди и Ларри на борту парохода. Тогда мне показалось, что Ларри попросил его не обижать сестру.

- Памела, несомненно, женщина выдающаяся, - сказал мой партнер. - Но ей определенно недостает той феерической красоты, которая присуща одной моей знакомой. Когда я увидел вас на "Лучании", то почувствовал глубокое сожаление. Ну надо же было нам встретиться так поздно!