Она не смогла договорить, так как взгляд ее пал на нечто,что она точно не ожидала здесь обнаружить, на нечто, до боли знакомое и почти родное — на кинжал Темного мага.

Некоторое время Белль смотрела на кинжал, как на ядовитую змею, готовую вот-вот кинуться и поразить свою жертву.

- Ладно, Белль…Все хорошо, - она протянула руку и коснулась рукоятки кинжала, - Все будет хорошо…

Кинжал обратился в пыль прежде, чем она его взяла. А ее унесло в вихре безумных, темных видений, осколков необъятной жизни Румпельштильцхена.

Перед ее глазами мелькали бесчисленные лица отчаянных людей, идущих на сделку с Темным, отдающих ему все, сцены пыток и шантажа, и, конечно, последствия сомнений, страхов и гнева самого Румпеля, а последствия всегда было одним — смертью. В одном случае Румпель превратил человека в улитку и раздавил сапогом, в другом — зарезал служанку, которая видела кинжал. В третьем — расплавил на рыцаре его собственные доспехи. Одного фермера, который не смог заплатить, Румпель превратил в свинью и цинично посоветовал его семье как-то одеть эту самую свинью, чтобы отец семейства не попал на стол. На его лице не отражалось ни сожаления, ни радости: одна непроницаемая маска чудовища. Конечно, он смеялся, улыбался своим жертвам, но в улыбке участвовали только губы, без глаз. Глаза его всегда были холодны и безучастны, будто принадлежали совершенно другому человеку.

Среди всех этих ужасов было пара очень личных воспоминаний, определенно затрагивающих самые темные уголки его души. Белль хотела окунуться в них, как она это делала раньше, но ничего не получилось.

Первое воспоминание касалось Бэйлфаера. Он и Румпельштильцхен шли ночью по лесу. Потом юноша остановился и кинул что-то на землю. Белль знала, что это был волшебный боб, знала и примерные обстоятельства происходящего. Перед отцом и сыном открылся портал. Сын прыгнул в него, но отец схватил его за руку, не давая упасть. Второй же рукой он держался за проклятый кинжал, вонзенный в землю. Белль не слышала слов, не могла прочитать по губам: слишком ярок был излучаемый порталом свет. И вот отец разжал руку, и сына затянуло. Минуты две отец ошеломленно смотрел туда, где исчез портал, а потом, вероятно выкрикивая имя сына начал рыть землю. Рыть землю руками, резать иссиня-черное в лунном свете подножное полотно своим кинжалом и натыкаться каждый раз на пустоту. Даже просто видеть это было невыносимо, но образ этот был у Белль прямо в голове. Второе касалось печально известной Милы, уже пиратки Милы и … волшебного боба. Опять. Боб мелькнул у нее в руках всего на мгновение, но Белль этого было достаточно. Или она просто знала, что это боб? Но как? Мила бросила боб своему любовнику, вяло реагируя на вопросы Румпельштильцхена. Но вот он все же нашел один, который ее задел. Белль знала, что он спросил о Бэе. Мила, кажется бросилась в оправдания, но они Румпеля не интересовали. Он кричал на нее, бросался обвинениями, а она все пыталась его перебить… А потом прокричала наконец то, что заставило Румпеля замолчать. Белль прочитала: «Я никогда не любила тебя». Белль прочитала правдивую ложь. Белль (или Румпель) в нее верила. Сердце Милы оказалось у него в руке, у нее в руке. А потом рука сложилась в кулак, а пульсирующее сердце рассыпалось в пыль. Мила навеки затихла на руках капитана Крюка. Боль, грусть и тоска овладели душой Белль, но также еще и удовлетворение от того,что эта женщина больше ничего никогда не скажет.

- Это не я… - поняла Белль, - Это он…

Она посмотрела на свою руку, которая по-прежнему была собрана в кулак.

- Что же это такое…

Ее трясло. Всю, с ног до головы. Будто все это сейчас произошло с ней.

- Это не я! Это не я! Не я! - закричала Белль, запуская пальцы в волосы и выдирая с корнем целые пряди, - Нет, не я… Это просто мой Образ, заключенный в Образе Проклятого мира, отражающего мой Образ, содержащий в себе…

Белль упала на колени и обнаружила перед собой огромное зеркало, которое просто висело в воздухе. На нее смотрели ее собственные голубые глаза. Каштановые растрепанные волосы, бледное лицо и потускневшие синие губы….

- Лицо мертвеца, - сказала Белль, удивившись своему собственному хладнокровию при обнаружении данного факта, - Белль, ты окончательно поехала крышей… А нет… Не окончательно… Зеркало-то течет…

Зеркало и правда плавилось, растекалось по полу. Вскоре серебристые волны шумели повсюду. Белль почувствовала, что тонет.

========== Глава 11. Откровения сердцу ==========

Белль тонула в зеркальной реке и думала, что это конец. Она погружалась все глубже и глубже, пока не провалилась в кромешную тьму.

- Теперь точно конец, - пробормотала Белль.

Но концом это не было. Во мраке загорелась свеча. Потом еще одна. И еще одна. И еще. Так, одна за другой загорелось двадцать свечей. Из черноты материализовалась маленькая круглая комната. Каменные стены, каменный пол, как в замке. Но Белль не помнила такой комнаты в замке Темного. И тут, и там лежала солома. В самом центре красовалась прялка с небольшой скамеечкой. Белль успокоилась и восстановила дыхание. Она не думала, что так сильно обрадуется прежнему способу путешествия по видениям, но она была очень рада. Это означала, что не все потеряно.

В этой круглой комнатке Белль была не одна: у одного из окон замка,возможно башенных окон, стояла женщина в красном и выглядывала. Белль подошла к ней, чтобы разделить прекрасный вид, образованный лесами, где хозяева замка часами пропадали на охоте, лугами, на которых пасли господские стада, и садами, в которых под сенью деревьев прятались придворные дамы в особенно жаркий день.

Женщина в красном была очень красива. Хорошая фигура, немного смуглая кожа, густые черные волосы, уложенные в причудливой форме, глубокие задумчивые темные глаза, длинные ресницы, каждое движение которых, вероятно, лишало дара речи многих мужчин, пухленькие милые губки алели краше всякой розы. Женщина была похожа на Реджину. Белль подумалось, что она могла бы оказаться ее сестрой или матерью. Неужели Кора? Белль знала, что Кору, Королеву сердец, и Румпельштильцхена, Темного мага, в прошлом связывали смутные отношения, но о подлинном характере этих отношений оставалось только гадать. Однажды Голд пообещал, что Белль и Кора никогда не встретятся ввиду жестокости и непредсказуемости последней, и обещание это он сдержал. Да и с чего Белль вообще решила, что это Кора. Мало ли на свете таких женщин?

Тем временем женщина отнюдь не видами наслаждалась. Она, кажется, пыталась найти оптимальный вариант побега, но ее заперли слишком высоко. Попытка бегства легко могла бы обернуться верной смертью. Женщина высунулась из окна едва ли не наполовину, чем очень обеспокоила Белль. И не только Белль.

- Не получится! - раздался за спиной знакомый дурашливый голосок, - Даже если ты сбежишь, то все равно умрешь. И тогда какой смысл бежать?

Женщина испуганно обернулась.

- Кто ты?

- Кто ты? - растягивая слова перебил ее Румпельштильцхен.

- Кора.

Да, это все таки была Кора.

- Неблагозвучное имя! Как будто что-то треснуло.

- Как ты попал сюда? - спросила Кора, пропустив комплимент своему имени мимо ушей, - Если ты смог войти, то я смогу выйти.

Они медленно приближались навстречу друг другу, пока наконец не встретились, посередине, у прялки.

- Это не важно, - отмахнулся Румпель, - Если я правильно понял, то твое спасение в золоте. И, по счастливому совпадению, я умею прясть золото из соломы. Словно нас свела, как это называется… О, судьба!

- Которой ты,вероятно, изрядно поспособствовал, - с улыбкой отметила Белль. В голосе Румпеля была издевка.

Он уселся за прялкой.

- Никто не умеет прясть золото из соломы, - скептически сказала Кора.

Между пальцами Темного заскользила золотая нить.

- Надо же! Ты только посмотри! - похвастался прядильщик результатом.

- Ты можешь помочь мне?! - оживленно воскликнула Кора, ощупывая нить, убеждаясь в ее подлинности.