Уже на пороге Влад остановился и обернулся. Была ещё одна вещь, требовавшая уточнения.

— Здоровье министра Диттнера… насколько всё плохо?

— Достаточно для того, чтобы готовиться к худшему, хотя он и скрывает это от масс.

— И если он умрёт, и вы будете назначены исполняющим обязанности до выборов…

Отец серьёзно посмотрел на него.

— Верно. Это будет хороший шанс для нас, — они оба прекрасно это понимали.

Влад с почтением склонил голову.

— До свидания, отец.

— До пятницы, Влад, — отозвался Александр и вернулся к своим бумагам.

Покинув кабинет, Влад спустился по лестнице и направился к задней двери, ведущей в небольшой дворик — он не хотел пользоваться для перемещения летучим порохом, потому что каминная сеть отслеживалась Департаментом транспорта. Никакой гарантии, что у противника нет там своих людей.

Оказавшись на площадке для трансгрессии перед особняком Гриндевальдов, Влад позволил себе на минуту задержаться и с удовольствием вдохнул свежий воздух, в котором ещё висел запах осенней прелой листвы, уже начавший сменяться морозным зимним ароматом. «Ничто не вечно, — думал юноша, прикрыв глаза. — Не вечны поры года, не вечны деревья, мы… Со временем меняются даже порядки, что существовали веками». Он искренне верил, что у них может получиться. Искренне верил.

— Господин Владислав, — послышался сзади негромкий оклик.

— Да? — он обернулся и опустил взгляд на эльфа, ожидая увидеть одного из местных — слуги семьи Гриндевальд были очень расторопны и услужливы, во многом из-за нетерпимости старого хозяина. Однако стоявший перед ним домовик вместо красного носил зелёное полотнище, завязанное на манер тоги.

— Письмо для вас, — эльф с поклоном протянул ему конверт, скреплённый витиеватой печатью. Очень знакомой.

— Спасибо, — проговорил Влад и принял письмо. Вновь поклонившись, эльф исчез, а юноша сломал печать и развернул послание, написанное по-русски.

Дорогой Влад!

Давно не видела тебя в нашем доме, ты даже летом проигнорировал моё приглашение к нам на дачу, что крайне подозрительно, учитывая, что раньше за тобой такого не замечалось. Чем ты занимаешься? Дядя Саша не признаётся, где ты устроился, расплывчато рассказывает что-то про лабораторию, но ходят слухи, будто ты ввязался в какую-то политическую игру. Это как-то связано с той ученической организацией, в которой ты состоял в Дурмстранге? Брат мне рассказывал кое-что о ней… Влад, я беспокоюсь. Ради дружбы наших матерей, я хочу быть уверена, что с тобой всё хорошо. Поэтому не мог бы ты приехать, если есть время? А также, если имеешь такую возможность, привези с собой друзей — хочу составить о них своё мнение.

Надеюсь на скорую встречу.

Настя

P.S. Я слышала, совсем недавно погиб Георг Винтерхальтер, тоже состоявший в вашей группе. Для моего брата это был удар — Миша неплохо общался с ним в школе. Как ты сам держишься?

Дойдя до конца, Влад глубоко вдохнул, плавно выдохнул. Нужно срочно поговорить с Адлером, а после — с отцом.

В дом он вошёл очень быстро, поднялся на второй этаж; Адлер оказался в малой гостиной, где разложил на составленных вместе журнальных столах какие-то папки, документы из которых просматривал. Когда он поднял взгляд, Влад осознал, что Адлер не спал как минимум сутки. Они обменялись приветствиями, и Адлер вызвал эльфа и распорядился о кофе.

— Тебе ли не много? — Влад кивнул на стоявшие на столе пустые чашки, стараясь, чтобы фраза не прозвучала как укор или претензия.

Адлер неопределённо пожал плечами и взял чашку с принесённого домовухой подноса.

— Хозяин, — слабо пискнула эльфа, прижав к голове уши, — Бетти может прибраться здесь?..

— Оставь, — совершенно механически отмахнулся Адлер и обратился к Владу: — Итак, какие новости?

— Свое согласие на участие в создании объединения подтвердили «Ассоциации маглорождённых» пяти стран, включая выступившую с этой инициативой германскую, — он подал Гриндевальду листок со скопированным из ежедневника списком блоков, — ещё четыре государства почти готовы дать согласие, от других ждём ответов. Точно мы можем не рассчитывать на Швейцарию, Болгарию, Сербию и Скандинавию. В отношении Греции всё довольно сложно — экономическое положение в стране катастрофическое; их Министерство могло бы попытаться оттянуть внимание населения от этой проблемы включением в общеевропейское социальное противостояние, однако мала вероятность, что поддержат они нас — «Марш» влиятельнее и, в отличие от «Ассоциации», имеет большой капитал, которым может склонять на свою сторону. Мы подобными возможностями, к сожалению, не располагаем.

— Что верно, то верно, — согласился Адлер и постучал пальцем по строчке «Болгария» в списке. — Договориться с Марковым нет никакой возможности?

Влад молча покачал головой.

— А что Россия? Мелехов молчит?

— От переговоров он пока отказывается, ссылаясь на занятость, но… — Влад достал из внутреннего кармана конверт, в который убрал обратно письмо, и неловко покрутил его в руках. — Передали буквально когда я вошёл. Мелехов написал мне… точнее, его старшая внучка, Анастасия, но это мысли и пожелания Константина Аркадьевича, всего лишь высказанные её голосом.

Адлер встрепенулся, подавив зевок, посмотрел на него с интересом.

— Почему так?

— Суди сам.

Взяв письмо из его рук, Адлер развернул его и начал читать.

— Дядей Сашей она зовёт моего отца, — пояснил Влад, заметив, что взгляд Гриндевальда задержался, и догадавшись, на чём.

Коротко кивнув, Адлер закончил чтение, после чего задумчиво поджал губы и откинулся на спинку дивана.

— Вы с ней близко общаетесь? — наконец, спросил он.

— Довольно, — с лёгким смущением ответил Влад. — Наши матери дружили, поэтому мы общались с детства — мы одногодки, что поспособствовало. Мы порой переписываемся и видимся как минимум раз в год.

— Тогда не удивительно, что для передачи тебе приглашения Мелехов выбрал её, — проговорил Адлер и легко нахмурился. — Что ж, раз зовут, стоит ехать; я отправлюсь с тобой. Тем более если до Мелехова дошли слухи о том, чем мы занимаемся… — он помолчал. — Особенно мне не нравится постскриптум.

— Мне тоже, — тихо признался Влад. — Официальной ведь причиной смерти Георга было названо осложнение легочной болезни, — о слабом здоровье юноши, из-за которого он порой отсутствовал из Дурмстранга, знали многие, поэтому такая версия не удивила никого. — Не понимаю, откуда Мелехов мог узнать…

— Твой отец ему это не мог сообщить?

— Нет, — уверенно ответил Влад. — Он уважает право родителей Георга на собственную версию.

— Тем более что раскрытие участия Георга в том бою бросило бы тень и на нас, чего мы пока хотим избежать, — заметил Адлер.

Влад не стал возражать; вместо этого он спросил:

— Когда мы отправимся к Мелеховым: до или после встречи с герром Мецлером?

— Лучше бы до неё, — проговорил Адлер и, зажмурившись, помассировал двумя пальцами глаза. — Тогда ехать нужно сегодня — неизвестно, сколько времени убеждение Мелехова займёт, а ответ от него желательно получить до разговора с «Ассоциацией»… Ты в курсе графика своего отца?

— Насколько знаю, у него сегодня намечено несколько важных встреч, но первая половина дня четверга свободна.

— Нужно сообщить ему о приглашении; полагаю, этого ты сделать ещё не успел?

— Нет, я сразу пошёл к тебе.

Уголки губ Адлера слегка дрогнули, но тут же юноша зевнул, прикрыв рот ладонью.

— Напиши отцу. И дай мне что-нибудь бодрящее — кофе, кажется, перестал помогать.

— Может быть, лучше зелье Сна без сновидений? — осторожно предложил Влад. — Тебе следует отдохнуть несколько часов, а к Мелеховым мы успеем ещё до ужина.

Казалось, Адлер хотел поспорить, но новый зевок опередил его, и он сдался.

— Не больше четырёх часов, хорошо? Нам нужно многое успеть.

— Как скажешь. Поднимайся к себе, я сейчас принесу.

В небольшой зельеварческой лаборатории, принадлежавшей теперь ему, Влад взял с полки необходимый флакон и добавил в стакан с водой дозу зелья, которая обеспечит шесть часов глубокого и спокойного сна — он знал, что может нарваться на выговор за это, но самому Адлеру так будет лучше. По пути поздоровавшись с Аларикусом, тенью скользившему по коридору (некромант даже заметил его и мелко кивнул в ответ, хотя обычно ответами себя не утруждал), Влад отнёс снадобье Адлеру, после чего, не в силах побороть любопытство, вернулся в гостиную и взял одну из папок, что ранее изучал Гриндевальд. Та, к удивлению юноши, оказалась помечена штампом мракоборческого отдела британского Министерства. «Видимо, трофей, о котором Адлер умолчал, — подумал Влад и пролистал бумаги. — Отчёты об охране министра?.. — он недоумённо приподнял брови. — Что Адлер задумал?»