Он опустил голову, вновь сгорбился — от этой позы веяло такой печалью, что даже Адлеру сделалось неуютно. Сочувствовать он никогда не умел — не научили, — поэтому спросил, переводя тему:

— Значит, ваша и Мелехова семьи близки?

— Пожалуй, — откликнулся Влад, приподнимая голову. — В детстве Константин Аркадьевич был для меня, как дедушка, ведь оба моих кровных деда умерли задолго до моего появления на свет: один — от болезни, другой — от Авады в бою, когда пытался прийти на помощь своему поверженному Альбусом Дамблдором предводителю… — он помолчал, а затем вдруг сказал, по-прежнему глядя в пол: — Смерти сплачивают, Адлер, зачастую причём больше, чем жизнь. Могила моей матери окончательно связала отца и Константина Аркадьевича. Могила Якова связала кровавой лентой Семёрку.

— Ты прав, — тихо произнёс Адлер, прикрыв глаза. — Ты абсолютно прав.

После он долго играл, собираясь с мыслями. Герр Штайнер спустя буквально час прислал ответ, что будет ждать юношей завтра в своём доме — выбрал своё поле, неудивительно. Влад был этому, кажется, рад; после прочтения письма он повеселел и умиротворённо слушал музыку, разглядывая немногочисленные висевшие на стенах гостиной картины.

— Удивительные краски, — произнёс он в перерыве между композициями, глядя на одно из полотен. — Интересно, что это за место, с которого картина была написана?

— Годрикова Впадина, — отозвался Адлер, листая ноты, ища то, что хотел бы сыграть. — Деревня в Британии, где живёт немало волшебников; там обитает и некоторая моя родня.

— Да, действительно… Ведь Батильда Бэгшот, известный историк магии, приходится двоюродной бабкой твоему прадеду, если мне не изменяет память.

— Да, это так.

— Интересно, жива ли она ещё? — протянул Влад задумчиво, почти мечтательно. — Ей ведь давно за сто пятьдесят; она видела целый век и половину прошлого, знала стольких известных людей…

— И точно, — Адлер крутанулся на стуле, разворачиваясь от инструмента к нему. — Давай отправимся?

Влад удивлённо поглядел на него.

— Ты серьёзно?

— Предельно, — заявил Адлер, поднимаясь и закрывая крышку фортепиано. — Встреча с твоим отцом только завтра, а сегодня на вечер у нас занятия нет. Почему бы не проведать мою прапрапрабабушку и не посмотреть заодно Годрикову Впадину — знаковое ведь место в истории.

— Если ты хочешь… — проговорил Влад неуверенно, но встал тоже.

Они трансгрессировали на старое кладбище — Адлер не выбирал специально, просто так вышло. Сейчас, ближе к вечеру, оно было безлюдным, только в небольшой каменной церквушке горел свет. Пройдя мимо могил к калитке, юноши вышли сразу на главную площадь, посреди которой высился обелиск.

Остановившись, Адлер с интересом покрутил головой по сторонам. Вокруг царил особый деревенский уют: маленькие домики, семейные лавки, основательное на вид здание паба, откуда доносились весёлая музыка и смех.

— Так вот, значит, какие они.

— О чём ты?

Влад молча указал в сторону обелиска. Присмотревшись, сделав несколько шагов ближе, Адлер понял, что он имел в виду. При приближении обелиск преобразился в скульптуру, изображавшую мужчину в очках, длинноволосую женщину и младенца. «Лили и Джеймс Поттеры и их сын Гарри, — Адлер вгляделся в лица увековеченных в камне людей. — Те, кто остановил Тёмного Лорда в прошлый раз… Спасибо вам, что отсрочили приход его власти, дав мне время вырасти и возмужать; теперь его окончательно упокоит моё Общее благо».

— Интересно, где фрау Бэгшот живёт? — негромко проговорил Влад, разглядывая выходившие на площадь дома. Однако чутьё подсказывало Адлеру, что искать женщину стоит в глубине деревни. «Сами мы долго провозимся», — прикинул он и, взяв Влада за локоть, потянул в сторону паба «Львиное сердце».

Там гудел народ и играла задорная музыка, под которую деревенские парни лихо отплясывали с местными красавицами и не только. Атмосфера была что надо для субботнего вечера, и Адлер улыбнулся — давно ему не приходилось бывать в месте, где столько искреннего веселья, где нет фальши и вымученных светских улыбок. Как же везёт этим людям — они могут быть просто собой!

Когда юноши подошли к стойке, бармен без вопросов наполнил и поставил перед ними по кружке пива. Пригубив, Адлер заметил:

— Много у вас народу.

— Не жалуемся, — бодро откликнулся бармен. — У нас вся деревня собирается.

— О, так, стало быть, вы всех хорошо знаете, — Адлер чуть нагнулся над стойкой к мужчине, чтобы не приходилось кричать. — Не скажете, где живёт Батильда Бэгшот?

— Старуха Батти? — бармен явно удивился. — Зачем она вам?

— Пишем статью по истории, — Адлер указал на себя и Влада, внимательно слушавшего разговор, но не порывавшегося принять в нём участие. — А она — большой специалист.

— Статья по истории, значит, — проговорил бармен тоном, словно ему всё сразу стало понятно. — Вы немец, судя по выговору… — он придвинулся ближе и заговорщицки понизил голос. — Дурмстранг?

— Последний курс, — кивнул Адлер; похоже, его расчёт оказался верным.

— А нам рассказывают, будто у вас одним только Тёмным искусствам учат, — усмехнулся бармен и посоветовал: — Значит, как от нас выйдете, сверните налево и пройдите по главной улице; на втором перекрёстке направо, пятый дом по левой стороне.

— Спасибо, — поблагодарил Адлер и отдал деньги за пиво (расплатился он сиклями, бармен буднично смахнул в кассу волшебное серебро).

Быстро сделав ещё пару глотков, юноши вышли на улицу (местные девушки попытались их задержать и увлечь в круг, Адлер со смехом отговорился) и направились в указанную сторону. Деревушка была небольшая, и достигли места назначения они скоро. Здесь, на боковой улице, было куда тише, чем на центральной площади, и безлюдно; в доме, перед которым путники остановились, свет горел в одном единственном окошке.

— Кажется, не спит, — больше для себя заметил Адлер и отворил скрипящую калитку. Они прошли через сад, неухоженный и заросший сорной травой, и постучали в дверь.

Отворили не сразу. Вначале стояла тишина, вслед за которой в доме раздались тяжёлые, шаркающие шаги; наконец, щёлкнул замок, и дверь слегка приоткрылась.

— Добрый вечер, мадам Бэгшот, — вежливо начал Адлер. — Мы…

Дверь распахнулась шире, и из дома выступила старуха, такая древняя и усталая, каких ему ещё не доводилось видеть. Низкая и сгорбленная, она почти запрокинула голову, чтобы заглянуть ему в лицо своими поблекшими глазами.

— Мой мальчик… — проговорила она — чувствовалось, что слова давались ей нелегко. — Ты вернулся…

— Мадам Бэгшот, я не Геллерт, — попробовал объяснить юноша, понимая её ошибку. — Меня зовут Адлер, и я являюсь…

Он запнулся, когда Батильда, шагнув ещё ближе, обняла его, прижалась лицом к его груди. Не зная, что делать, сбитый с толку и раздражённый этим, Адлер покосился на спутника; Влад понял этот взгляд и быстро сказал:

— Мадам Бэгшот, быть может, зайдём в дом? Похолодало, а вам не стоит быть на ветру.

— Да, да, — пробормотала Батильда, отстраняясь от Адлера. От неё пахло пылью и старостью — неприятная смесь, предвестник заката.

— Позвольте помочь вам, — он взял старуху под локоть и осторожно завёл в дом; вошедший следом Влад плотно прикрыл дверь.

— Идём в комнату, к камину, — сказала Батильда, волоча ноги, тяжело опираясь на руку юноши. — Ужасная погода, близко зима…

Адлер помог ей усесться в линялое кресло и отступил на шаг.

— Ну что ты, садись, — она мотнула головой в сторону софы с провисшей серединой. — А твой друг пусть сделает чай. Я сама вряд ли теперь смогу — так трясутся руки.

— Ничего, сударыня, я всё сделаю, — мягко заверил её Влад и вышел в поисках кухни и чайника.

Батильда хмыкнула.

— «Сударыня», ты подумай. Давно меня так никто не называл… — она повернулась к Адлеру, ждавшему. — Прости старуху, мальчик. Когда от жизни остаются одни только воспоминания, начинаешь видеть их на каждом шагу.

— Понимаю, — отозвался Адлер и, не удержавшись, спросил: — Я и вправду похож на него?