Макс становился всё более Тёмным — пока ещё просто росла его сила, а также и жестокость, но сколько он продержится, прежде чем сойти с ума?.. Или, возможно, не сойдёт, справится — у Винтерхальтеров в роду было много великих чародеев, и их сила могла возродиться в Максимилиане. Однако же при любом из этих раскладов он может превратиться из союзника в опасного противника — истинно Тёмные всегда беспримерно эгоистичны, не терпят посягательства на власть, которую считают своей.
И всё же в этой партии была одна неучтённая фигура: Георг. Пока что Адлер приценивался к нему, старался понять, что этот юноша за человек, но в дальнейшем наверняка его можно будет как-то использовать, чтобы держать в узде Макса. «Будем надеяться, их братская любовь достаточно для этого крепка».
— К сожалению, от моих родителей такого ожидать нельзя, — вздохнул Адлер и заметил: — Полагаю, меня не будет пару дней.
— Тогда и я, пожалуй, уеду, — скучающе протянул Георг. — Без возможности поговорить с Максимилианом и тобой мне здесь делать совершенно нечего. Хотел научиться варить некоторые зелья, но Влад занят, так что… — он слабо развёл руками.
Адлер задумался ненадолго, а затем предложил:
— А ты не хочешь потренироваться в дуэлях? Деян сейчас остался без партнёра для тренировок, полагаю, он не откажется позаниматься с тобой.
— Будет ли такая просьба уместна? — усомнился Винтерхальтер.
— Будет, если я попрошу, — заверил его Адлер и жестом пригласил следовать за собой.
Было около девяти. Закончив с утренней пробежкой — он следил не только за поддержанием боевых навыков на должном уровне, но и за своей физической формой, — Деян разминался на площадке за домом, когда туда вышли Адлер и Георг.
— Можешь прерваться? — окликнул его Адлер. — Есть разговор.
Утерев мокрое от пота лицо полотенцем, Деян присоединился к ним.
— Что случилось? — коротко спросил он.
— Хочу попросить тебя заняться боевой подготовкой Георга, — «попросить» Адлер слегка выделил тоном.
Деян пристально посмотрел на юношу, оценивая его, — тот гордо выпрямил спину и ответил уверенным взглядом, невольно напомнив Адлеру Макса, когда тот был помладше.
— Хорошо, — наконец, Деян кивнул. — Если ты готов заниматься серьёзно.
— Иначе бы я здесь не стоял, — с достоинством ответил Георг.
— Тогда приготовься, сейчас и начнём, — когда юноша, с пониманием кивнув, отошёл, Деян вопросительно посмотрел на Адлера.
— Меня не будет несколько дней, — негромко ответил он. — Семейные дела и меня настигли. В это время присмотри здесь за всем; если придёт известие из Британии, дай знать, но не пересылай.
— Понял, — лаконично, как всегда, ответил Деян.
Махнув на прощание ему и Георгу, Адлер вернулся в дом, собрал некоторые вещи, после чего вышел за границу барьера, окружавшего дом, и трансгрессировал.
В следующий миг он оказался на гравийной площадке перед большим особняком из красно-бурого камня; он выглядел бы весьма мрачно, если бы не был увит плющом, не был бы окружён цветочными клумбами и зеленью парка. Хотя, признаться, Адлер бы предпочёл мрачность — цветы были, конечно, красивыми, но ни в коей мере не подходили под антураж жилища семьи, вполне соответствовавшей характеристике «потомственные Тёмные». Так он считал и в детстве и вёл ожесточённую борьбу с «безобразным декором»: обрывал лепестки у роз и лилий, стихийной магией, выбросы которой у него начались рано, поджигал астры и хризантемы, пускал собак топтаться по гортензиям и ирисам. После бывал наказан матерью, чьим детищем и были клумбы, не без этого, но попыток извести растения не прекращал, покуда клумбы не окружили таким барьером, что к ним стало вовсе без его снятия не подступиться. Впрочем, и это его не расстроило — библиотека в доме большая, а домочадцы не всегда внимательно следят за волшебными палочками…
Воспоминания заставили Адлера легко улыбнуться. Как же иначе всё было в детстве, когда интереснейшим приключением казался побег в соседнюю деревню, населённую как маглами, так и магами, находящуюся в паре миль от усадьбы, а самым серьёзным противником — гувернёр Пауль (в их семье, как и у многих знатных родов на континенте, помимо эльфов были и слуги-люди, хотя с каждым годом эта традиция всё больше теряла популярность), вечно норовивший поймать и усадить за занятия. «И вот сейчас мои приключения — боевые рейды, а оппоненты — не последние маги Европы, — думал он, взбегая по двум ступенькам к парадным дверям. — Как же всё меняется со временем…» Однако же нет, не всё — домовик встретил его в холле и поклонился в пол так же, как всегда.
— Молодой господин, добро пожаловать! — пропищал эльф, разгибаясь. — Все ожидают вас в гостиной.
— Все? — переспросил Адлер, чуть нахмурившись.
— У хозяев гости, молодой господин…
Адлер быстро поднялся по широкой лестнице на второй этаж, но у дверей гостиной невольно остановился, прислушался, стараясь определить, кто всё же внутри и чего ожидать. Однако затем, устыдившись собственной нерешительности, обеими руками распахнул створки.
Все присутствующие разом обернулись к нему. На одном диване, обитом ситцем с цветочным узором, сидели Оделия Гриндевальд, его мать, и её сестра, Хильда Лихтенберг, — плотная дама с постным лицом и абсолютным, как юноша неоднократно убеждался, отсутствием воображения. В кресле чуть в стороне от них расположился Освальд Гриндевальд, почтенный глава семьи, с трубкой в руке. У высокого окна, выходившего в сад, стояли кузина Эльза, как всегда неприязненно наморщившая носик при виде его, и незнакомая белокурая девушка.
— Доброе утро, отец, матушка, — с убийственной долей сарказма произнёс Адлер, быстро подходя и целуя руку матери, а затем и её сестры. — Тётушка, вы из года в год всё краше… Эльза, милая кузина, до боли в сердце рад тебя видеть! Но кто прелестная фройляйн?
— Моя подруга, Катрин Штибер, — представила Эльза, как показалось Адлеру, с каким-то затаённым до поры ехидством; Катрин сделала книксен и протянула ему руку.
— Адлер Гриндевальд, — он легко коснулся губами гладкой кожи и вновь развернулся к страшим. — Приятно видеть вас всех, однако осмелюсь спросить, что за повод был вызывать меня с припиской «срочно»?
Эльза за его спиной тихо хихикнула. Мать и тётка переглянулись с каким-то значением и одновременно уставились на Освальда; тот неспешно погладил пышные усы и поднялся на ноги.
— Пойдём, нам нужно поговорить.
Озадаченный, в некоторой мере настороженный, Адлер последовал за отцом в его рабочий кабинет, находившийся дальше по коридору. Плотно прикрыв дверь, Освальд жестом предложил сыну сесть, сам устроился в кресле за столом и пыхнул трубкой, явно оттягивая момент.
— Так что же произошло? — требовательно спросил Адлер. — Признаться, вы оторвали меня от дел.
— Твои дела подождут, — суровость, которую отец попытался вложить в тон, скорее смешила. — Речь идёт о благе семьи, и в этом вопросе решение остаётся за мной.
— Отец, прошу, не нагнетайте, — закатил глаза Адлер, начинавший уже раздражаться его увиливанием. — Что вы на этот раз хотите? Чтобы я написал за вас письмо в Нурменгард? Или вы решили заняться моей карьерой?
— Я решил заняться продлением рода, — Освальд не смотрел ему в глаза, принимаясь разглядывать то чернильницу, то часы на стене, то что-то за плечом сына. — Тебе пора жениться.
— Приму к сведению, — протянул Адлер с иронией. — Когда найду невесту, непременно вам сообщу.
— Прекрати это! — одёрнул его отец. — Никого искать тебе не придётся, мы сами обо всём позаботились. Та девушка с гостиной, Катрин Штибер, из богатой и знатной семьи, в этом году закончила Шармбатон.
— Блестяще, — фыркнул Адлер. — Нет, правда, отец, отличная шутка…
— Я не шучу, мальчишка! — на сей раз он, похоже, и вправду разозлился, даже стукнул кулаком по столу. — У нас был уговор: мы не вмешиваемся в твои дела, а ты не срамишь честь нашего рода! Так вот, глава рода приказывает тебе жениться, и точка!
