— Хочу сказать, что выводы в ней сделаны более чем похожие на правду. Вот только проблема в том, что треть эксперимента является повторением опыта, результаты которого были опубликованы, если мне не изменяет память, в тридцать четвёртом в небольшом немецком издании…

Альбус слушал вполуха, уделяя больше внимания ужину. На другой стороне стола Флёр критиковала убранство замка, а Роджер восторженно ей поддакивал. Гарри и Седрик порой переглядывались и поначалу были заметно напряжены, но вскоре, поняв, что Гриндевальд заколдовывать прямо за столом ни их, ни их дам не собирается, в целом расслабились — Седрик переключился на разговор с Чжоу, Гарри был втянут в беседу Перси Уизли, сегодня замещавшим Крауча, своего начальника, — тому нездоровилось. «Нужно будет послать открытку», — решил Альбус и на остаток вечера выбросил из головы любые мысли о Барти.

Но вот когда ужин кончился и столы были сдвинуты к стенам, расчищая площадку для танцев, Альбус невольно напрягся — ну сейчас-то Геллерт точно должен начать действовать, доводить Минерву до знаменитой ручки! Однако опять он ошибся: Геллерт был образцом галантности, когда подавал Минерве руку, приглашая на первый вальс, когда кружил с ней на глазах у толпы, когда предложил не оставаться на следующий танец… И повёл её к выходу из зала, а зачем через холл в сад.

«Ага!» — Альбус мгновенно почувствовал знакомое нетерпение, которое каждый раз пробуждали в нём споры. Он взглянул на часы; до истечения оговоренных двух часов (Альбус, как настоящий друг, начал отсчёт с момента, когда Геллерт и Минерва покинули его кабинет) оставалось чуть меньше тридцати минут — что же Геллерт придумал такого, чтобы взбесить Минерву за столь короткое время? Находчивость Гриндевальда Альбус знал, поэтому сомнений в ней не было, а вот любопытство… оно толкало вперёд, в сад, разбитый сразу за дверями замка, побуждало следить, накинув на себя чары невидимости.

Он нагнал свои цели быстро — Геллерт завёл Минерву в уединённый угол и усадил на скамейку напротив очаровательного фонтана. Альбус, со всем возможным удобством расположившийся по другую сторону огораживающей уголок живой изгороди, палочкой слегка раздвинул ветви, чтобы было лучше видно, и прислушался.

— Признаюсь, мистер Гриндевальд, — голос Минервы звучал чуть теплее, чем на протяжении всего вечера, — сегодня вы открылись для меня с иной стороны.

— Ну, это Альбус на меня так влияет, что я начинаю вести себя глупо, — произнёс Геллерт со стальной улыбкой. — Но с вами я хочу быть серьёзным. Даже посвятить вас в тайну.

— В какую? — спросила Минерва с большой долей подозрительности. «Продолжает не доверять ему — вот молодец», — мысленно похвалил Альбус свою в прошлом ученицу.

Геллерт встал перед ней, серьёзный и идеально хладнокровный. Лунный свет падал на него сбоку, освещая лишь половину лица — выглядело это отлично. Очень так в тему, как выражается молодёжь.

— Вы умная женщина, фрау МакГонагалл, и не переставали относиться ко мне недоверчиво, несмотря на все увещевания Альбуса — это вызывает во мне уважение… Тем более что всё это время вы были правы в своих подозрениях на мой счёт.

С места Альбуса была видна только спина Минервы, и она напряглась.

— Боюсь, я не понимаю, о чём вы…

— Всё вы понимаете, — нетерпеливо махнул рукой Гриндевальд. — Вы догадывались, что в этой абсурдной истории с моим участием в Турнире есть подвох — и он действительно есть, — он наклонился к Минерве и негромко произнёс: — Это всё было мои планом.

Минерва отпрянула от него. Геллерт усмехнулся этому и продолжил:

— Мне нужен был способ выбраться из Нурменгарда, и устроенный вами Турнир оказался как нельзя кстати. Мой человек подбросил нужное имя в Кубок огня, который не мог не выбрать меня, а остальное сделала глупая черта Альбуса: его вера в то, что люди могут исправляться. Из-за неё он выпустил меня… и из-за неё сегодня умрёт.

Геллерт поднял взгляд на замок.

— Да, умрёт, — повторил он медленно. — Как и все, кто сейчас находится там, исключая моих сторонников. Мне не нужны посторонние в крепости, которая станет моим новым оплотом.

К Минерве, наконец, вернулся дар движения. Она резко выхватила палочку и бросила в Гриндевальда невербальным Оглушающим, от которого он закрылся щитом — явно ждал такого развития событий. После он вновь повернулся к МакГонагалл, подмигнул ей и крикнул:

— Дамблдор, выходи! Я выиграл!

Насупившись, Альбус махнул палочкой, создавая в живой изгороди проход, и присоединился к ним: глядящему на него с триумфом Геллерту и ошарашенной Минерве, по-прежнему державшей Гриндевальда на прицеле.

— Так нечестно, Геллерт, — проворчал Альбус, с недовольством на него поглядывая. — Мы не договаривались, что ты будешь доводить Минерву серьёзными вещами… С таким, кстати, не шутят.

— Очень даже шутят, — отрезал Гриндевальд и вновь показал ему знак победы. — Ради благого дела.

Альбус проворчал себе под нос про неумение спорить; хорошее настроение быстро улетучивалось.

Как и их шансы выжить.

— Позвольте уточнить, господа, — произнесла Минерва тоном преувеличенно ровным, чеканя слова, — вы на мне спорили?

Кивнул Геллерт зря. Однозначно зря.

— Ладно, признаю, ты выиграл, — проговорил Альбус, когда они, оба уже слегка опаленные, прятались от разъярённой Минервы, ищущей их с поистине животной жаждой крови, за каретой Шармбатона. — Какое желание?

Геллерт улыбнулся очень коварно и чарами прикрепил ему что-то на лоб. Что-то довольно тяжёлое и металлически холодное.

— Носить две недели, — наказал он тоном заправского доктора. — Снять раньше ты сможешь разве что вместе с кожей.

Следующие полмесяца директору Хогвартса приходилось отвечать на вопросы всех удивлённых:

— Это особый артефакт, друзья мои… Нужен для моего нового исследования… Нет, это не просто красная звёздочка!

========== Глава 6 ==========

День второго этапа Турнира — двадцатое января — подкрался бы очень неожиданно… если бы не одна статья в «Пророке».

— «ДЕЛА СЕРДЕЧНЫЕ, — громко, на всю учительскую зачитывала Батшеда, — ИЛИ НРАВЫ «СТАРОГО» ХОГВАРТСА. Святочный бал, прошедший в Школе Чародейства и Волшебства на Рождество, принёс немало сюрпризов. Среди них было и первое появление на публике знаменитого ловца Виктора Крама в обществе его новой девушки, Гермионы Грейнджер, и выступление группы «Ведуньи», откуда взялись деньги на которое ещё предстоит разобраться. Но центром внимания стала настоящая драма, разыгравшаяся между двумя наиболее известными профессорами Хогвартса и одним из чемпионов Турнира…»

— Прошу, довольно, — остановил коллегу Альбус. — Довольно.

Батшеда кивнула и, опустив газету на колени, сложила на ней руки, устремила, как и прочие преподаватели, вкрадчивый взгляд на Альбуса. Тот, пытаясь найти выход из ситуации, в задумчивости потёр лоб, но рука наткнулась на дурацкий значок. «Чёрт тебя дери, Геллерт!..»

— Произошло форменное недопонимание, — начал он размеренно и спокойно, максимально убедительно. — Уж не знаю, откуда у Риты такая информация, но уверяю вас, дорогие коллеги, между мной, Минервой и Геллертом нет и не может быть никакого любовного треугольника. Как не может быть и некой ревности с моей стороны ни к одному из них — это лишь порождение фантазии желающей написать о чём «погорячее» мисс Скитер.

— Ну да, — проговорила Помона с многозначительной усмешкой. — А почему тогда вы так тщательно ограждаете мистера Гриндевальда от общения с кем-либо помимо вас? Это ли не ревнивое собственничество?

— Помона! — воскликнул Альбус, смешавшись; вот от неё он такой подлости не ожидал. — Ну что вы такое, в самом деле, говорите? Я ограждаю вас от Геллерта, потому что понимаю, насколько общение с ним опасно, в первую очередь для разума. Кроме того, он — могущественный Тёмный маг, лишь на время выпущенный из-под стражи…

— И налепивший вам на лоб значок в форме звезды, — вставил Филиус, не совсем тактично указав пальцем прямо на вышеупомянутый предмет.