— Дейдара, нет! — попыталась остановить его Анджелина; подрывник проигнорировал её, и девушка повернулась к Анко. — Профессор, остановите его! Это опасно!

— Всё под контролем, — парировала Анко хладнокровно. — А мне любопытно, насколько хорошо Дейдара учил в детстве уроки.

И вновь подрывник бросил на неё быстрый взгляд. Анко не знала наверняка, что преподают студентам Академии шиноби Ивы, но предполагала, что либо тамошние сенсеи, либо личный наставник Дея, старик Цучикаге, должны были уделить хоть минимальное внимание истории и фольклору. Если так, то ответ, что делать, Дейдара должен знать.

Он несколько раз задумчиво подбросил камешек и поймал его, а после сделал решительный шаг вперёд. Каппа, обнюхивавший вмятинку на траве, где прежде лежал огурец, поднял голову; его бордовые глаза наполнились жаждой крови — ни с чем не спутываемое изменение взгляда. Даже студенты уловили его — они замерли, словно изваяния. В тот момент Анко, больше для их успокоения, чем из необходимости, направлявшая на каппу палочку, искренне пожалела, что молодые волшебники не видят лицо стоявшего спиной к ним Дейдары: его собранное, серьёзное выражение, так разнящееся с обычным беспечным. И этот блеск серо-голубых глаз, о да — отблеск холодного света на закалённой стали.

Дейдара сделал ещё шаг вперёд, и Роза, шумно вздохнув, прижалась к груди Энди, вцепившись в его мантию, Алисия и Анджелина взялись за руки; все едва дыша смотрели, как подрывник без тени сомнения подходит всё ближе к водяному, уже подобравшемуся, приготовившемуся для броска.

Прежде, чем это случилось, Дейдара упал на колени и склонился в глубоком, почтительном поклоне — Анко до последнего сомневалась, что он сможет. Но нет, подрывник был на высоте: задавил свою гордость, из-за которой даже перед бывшими Хокаге склонял голову с неохотой, и принял идеально выверенную позу — вот этому его в детстве учили точно. Светлые волосы расстелились по изумрудной траве, и это сочетание почему-то заставило Анко подумать о границе между Странами Реки и Ветра, где леса переходят в бескрайнюю охровую пустыню, выжженную солнцем.

Ребята затаили дыхание — они осознавали, пусть, быть может, лишь интуитивно, в какой опасности находится сейчас их одноклассник, смотрящий в землю, открывший затылок и спину для удара. На деле, конечно, для Дея во всей ситуации не было и тени опасности: он сражался с джонинами и АНБУ родной деревни и других стран, с сильнейшими нукенинами, в схватке один на один победил джинчурики Однохвостого… но волшебники-то этого не знали. Поэтому эффект, произведённый на них, был превосходным.

Секунды висела дрожащая, тревожная тишина. Дейдара всё так же склонялся перед водяным, а тот буравил его пристальным взглядом. А затем каппа подобрал лапы под себя и весьма ловко поклонился в ответ. Вода, собравшаяся в углублении у него на макушке, вылилась на траву.

— Ну всё, теперь он не опасен, мм, — сказал Дейдара, распрямившись. Он старался говорить ровно, но Анко видела, как яростно блестят его минуту назад стальные, столь подходящие шиноби глаза. — Если у профессора где-то завалялись огурцы, думаю, вы можете даже покормить его, ребята.

— И у профессора завалялись, — покивала Анко и приманила от хижины Хагрида заранее заготовленную корзинку с овощами. Ещё раз вкратце проинструктировав студентов относительно того, как именно стоит давать каппе угощение, а также чарами оградив небольшой пруд, чтобы каппа не мог вернуться в него и вновь набраться сил, заполнив «блюдечко» водой, из которой он и черпал энергию, Анко подошла к Дейдаре, всё так же сидевшему на траве с напряжённой спиной и стиснутыми в кулаки руками, и опустилась рядом с ним.

— Если ты ещё раз заставишь меня делать нечто подобное — взорву к чертям, мм, — совершенно серьёзно пообещал он на родном языке.

— Твой напарник очень расстроится этому обстоятельству, — откликнулась Анко, — он ведь так жаждет превратить моё тело в куклу.

Дейдара фыркнул, но слегка расслабился. Анко вновь посмотрела на него, но уже не с весельем — с интересом, вниманием, немножечко — грустью, хотя её причины принять нелегко. Дейдара… он ведь с таким же паскудным характером и поехавшей крышей, как сама Анко, со страстью доводить окружающих и зло над ними подшучивать, побитый жизнью и имевший кучу поводов ожесточиться, озлобиться. И в то же время — не разучившийся открываться и доверять искренне, как доверился Итачи, Хинате. Не ненавидящий себя за то, во что превратился, становясь профессионалом.

— Дей, — позвала она.

— Сколько раз говорить: не сокращай моё имя, мм, — буркнул он, глядя исключительно на одноклассников. Патрик, осмелев, присел на корточки и протянул руку с намерением потрепать каппу по шерсти на голове — ну, хорошо, пускай рискнёт ребёнок. В крайнем случае, где больничное крыло, знает. — Чего?

— Как считаешь, где предел допустимой долбанутости?

Повернувшись к ней, Дейдара слегка склонил набок голову, всерьёз задумавшись. В конце концов, долбанутые они все, кто окунулся в ремесло по полной. Итачи, вон, зациклился на необходимости решать все проблемы в пределах досягаемости — в Хогвартсе этой своей черте он наконец-то дал волю, раз уж всё равно обычная нукенинская маска треснула, а Мадара и Первый из раза в раз генерировали такие идеи, что даже у бывалой Анко нервно бровь дёргалась. Сама Анко подтверждала своё существование болью, упивалась ею и контролем над собой — по градации коноховского штатного психолога сигнальчик из серии особо херовых, говорящих о близости срыва; впрочем, Анко так жила уже пятнадцать лет — и ничего, пока не свихнулась. «Нет же?..»

Усмехнувшись чему-то, Дейдара сказал:

— Там, я считаю, где остаётся хоть один человек, кто может эту долбанутость принять, мм, — он поднял взгляд к небу, к облакам. — Хотя, дело может быть не в тебе, а в окружающих людях — не всем дано понять определённые закидоны. И вот бывает так, что ходишь ты по родной деревне, вслед тебе все крутят пальцем у виска, не решаясь при этом высказаться в лицо… и нет-нет, да закрадываются подлые мыслишки, мм. О том, что, наверное, с тобой что-то и вправду не так. Или о том, что люди вокруг — враги.

— Поэтому из деревни сбежал? — спросила Анко куда осторожней, чем задавала схожий вопрос Сасори. Потому что с Дейдарой есть шанс вести диалог искренне, без оглядки и масок, зная, что он не воспользуется сказанным против тебя. Теперь уже точно будучи в этом уверенной.

— Нет, потому что старик Ооноки не отпустил свою внучку на свидание со мной, — хмыкнул Дейдара и поднялся, отряхиваясь от травы. Шанс был, да, но нынешний случай, похоже, не из тех. — С другой стороны, — протянул он, вскинув подбородок и строя оскорблённую гордость, — Куроцучи никогда меня до конца не понимала и от тараканов моих бесилась. Если бы не свалил из Ивы, вряд ли бы узнал, что кому-то они могут понравиться, мм.

— Стало быть, даже наша пай-девочка Хината — чокнутая, — Анко гротескно вздохнула и тоже встала, хлопнула его по плечу. — Или ты её чем заразил, враг народа?

— Скорее уж она меня, мм, — проворчал Дейдара, но руку её не стряхнул. — Чувством, что мир не так уж плох, например.

По возвращении в школу Анко была поймана под руку взволнованной Помоной.

— Вы ещё не знаете, что приключилось, Анко?

— Что? — она огляделась, убеждаясь, что стукачей поблизости нет, и с надеждой спросила: — Флоренц лягнул директора, и она теперь в коме?

— Ах, если бы, — искренне ответила Помона, нервно хохотнула на коварную улыбку Анко и поделилась: — Мисс Уизли применила к мисс Чанг Летучемышиный сглаз. Филиус и Минерва едва не поссорились между собой, пытаясь выяснить, из-за чего сыр-бор.

— Так из-за чего, в итоге? — уточнила Анко, не скрывая своего интереса.

— Кажись, из-за Гарри, даттебаё, — сообщил стоявший неподалёку Наруто, услышавший разговор.

— Не поделили, — пренебрежительно добавил Саске, и Наруто засмеялся в кулак.

«С двумя парами, кажись, разобрались, — подумала Анко. — Но третья…»