— Как скажете, — ровно отозвался шиноби и вновь скользнул во мрак.

— Рад тебя видеть, — Иноичи взял коробку и заглянул под крышку. — Мой обед, да?

— Мама сказала, ты забыл.

— Совсем голова дырявая стала. Ни о чём думать не могу, кроме работы.

— Что, всё никак не расколете? — сочувственно спросила Ино.

— Ибики уже на стенку лезет, — горько усмехнулся отец. — Боль этого Хидана не берёт, психологические пытки тоже — голова у него слишком для них пустая, — да и мне всё никак не удаётся пробить барьеры, которые кто-то установил в его мозгу.

— Просто не верится, ведь уже третий месяц пошёл… Никто ещё не мог продержаться в вашем отделе допросов так долго.

Иноичи внимательно посмотрел на дочь.

— Хочешь посмотреть?

— А можно? — осторожно спросила она.

Вместо ответа отец махнул рукой, призывая следовать за ним, и стал спускаться вниз. Миновав пять лестничных площадок, шиноби остановились на самой нижней, перед единственной выходившей на неё прочной металлической дверью. Коснувшись рукой её гладкой поверхности, Иноичи пропустил чакру через металл — и дверь неспешно открылась. «Удобная система», — подумала девушка, следом за отцом шагая внутрь. Некоторое время они шли по длинному коридору с низким потолком и тянувшимися по его центру лампами, пока проход не расширился, окончившись тупиком, где была ещё одна дверь, по бокам от которой стояли двое АНБУ в полной амуниции и масках. Ино стало немного жутко, когда обе маски как по команде медленно повернулись к ней.

— Она не имеет допуска, — негромко произнёс один из стражей.

— Моя дочь — одна из тех, кто захватил Хидана, — серьёзно произнёс Иноичи. — Она имеет право присутствовать.

АНБУ не ответили ничего, но беспрепятственно пропустили обоих Яманака в небольшую переднюю, где на крючках висели плащи работавших в допросной шиноби. Когда стражи остались позади, Ино, не сдержавшись, довольно улыбнулась. Была ли она папиной дочкой? О да, на все сто процентов.

— Предупреждаю сразу, — негромко произнёс отец, — в своей речи он очень несдержан и наверняка попытается наговорить тебе гадостей.

— Ничего, переживу, — хмыкнула Ино, сняв верхнюю одежду и аккуратно повесив.

Ещё раз оценивающе взглянув на неё, Иноичи коротко кивнул и открыл последнюю дверь. Едва была убрана звуконепроницаемая заслонка, на Ино обрушился поток брани.

— Ох, как же ж, блять, прекрасна эта бо-о-оль! — орал до омерзения знакомый голос. — Эй, мудила, а ну-ка засунь эту херовину поглубже!..

— Поначалу он всё грозил, что нас покарает какой-то Джашин-сама, — вполголоса пояснил Иноичи. — Теперь кричит это, чтобы позлить Ибики.

Видимо, прикованный к дальней стене нукенин всё-таки услышал его слова — он повернулся ко входу.

— А, Мозгоёб вернулся! — Хидан оскалился; раньше, как помнила Ино, его улыбка была ровной и белоснежной, теперь же части зубов не хватало. — Слышь, дружище, ты чё, всё-таки привёл мне тёлку?

— Что она здесь делает? — железным тоном осведомился Морино Ибики, не обращая на пленника ни малейшего внимания.

— Я считаю, Ино имеет право присутствовать на его допросе, — совершенно спокойно ответил Иноичи.

Ибики нахмурился, но сказал только:

— Под твою ответственность.

— Само собой.

— Ай! — вдруг вскрикнул Хидан, и коноховцы повернулись к нему. — Очко, бля, у тебя откуда руки растут?! Ты чё, даже с четырьмя глазами вену найти не можешь?!

— А ты не дёргайся, тогда, может, и попаду, — флегматично отозвался джонин в прямоугольных очках с толстыми стёклами, вставлявший в руку пленника крупную иглу катетера.

— Всё-таки решил попробовать яд? — будничным тоном поинтересовался Иноичи.

— Медики прислали, — пожал плечами Ибики. — Не отправлять же обратно, ребята старались.

— Да перестань, — пренебрежительно проговорил Хидан. — Херня наверняка эта ваша бадяга. Вот я как-то раз к кукольнику — Джашин его дери! — в мастерскую залез и о какую-то блядскую иглу поцарапался — вот тогда да, был пиздец целую неделю, пока этот сучёныш лекарство мне дать не изволил.

— Очень трогательная история, Хидан, — процедил Ибики, — но мы всё-таки нашу «бадягу» попробуем.

— Погодь, — малиновые глаза нукенина обратились к Ино. — Тут ко мне пришли, так что пойди пока погуляй, я не знаю, проветрись.

— Давай попробуем, Ибики, — очень тихо сказал Иноичи.

Немного помолчав, Ибики мрачно кивнул и вместе с Иноичи отошёл к стоявшему возле двери столу. Джонин в очках и его товарищ, беспрестанно шмыгавший носом, и вовсе покинули допросную — время было как раз обеденное. Проводив их недобрым взглядом, Хидан вновь повернулся к Ино.

— А ну подойди-ка поближе. Не бойся ты, не укушу.

— Я и не боюсь, — резко сказала Ино и, приблизившись, остановилась в паре шагов от нукенина.

Несколько секунд Хидан пристально смотрел на неё, после чего выдал:

— Бля, да вы с Дейдарой просто хреновы близняшки! Хотя нет, — чуть подумав, добавил он, — Дей-чан у нас плоскодонка, а у тебя прям даже и грудь есть. Какой размер? Четвёртый?

— Не твоего ума дело! — огрызнулась Ино, начиная понимать, отчего так невесел в последние недели отец.

— Ага, значит третий! — победно крикнул Хидан, довольный своей странной логикой. — Да не сцы, это моё любимое число; даже на кольце стоит, видала? — он оттопырил указательный палец на левой руке, который обхватывало белое кольцо с оранжевым полем и иероглифом «Три». — Чё, удивляешься, как это его у меня его ещё не отобрали? Так эти ваши криворучки его снять не могут! Уже даже палец мне отпилить пытались — вот уроды, да? — а колечко чакру выпускает, которая ножики любые ломает.

«Худший из всех возможных типов допрашиваемых, — подумалось Ино, — говорит много, но только не по делу».

— А скажи, — перебила она его с лёгким ехидством, — тебе не обидно, что напарник тебя бросил и даже не попытался у нас отбить?

Хидан демонстративно фыркнул.

— О чём ты, детка? Обиды и прочее сентиментальное говно — это для слабаков вроде вас. Клал я на этого мудака Какудзу!

— Я слышала, — произнесла Ино самым невинным тоном, — в других ваших командах напарники ведут себя по отношению друг к другу более дружелюбно. Что, они тоже слабаки?

— Слышь, курица, ты меня на понт не бери! — разозлился Хидан и подался вперёд, насколько позволяли цепи. — Все они — долбанные еретики, которых покарает Джашин-сама!

— Ну не знаю, — протянула Ино в притворной задумчивости, на всякий случай всё же шагнув чуть назад. — Они все такие сильные… Как по мне, скорее уж кто-нибудь из них покарает твоего божка.

Зарычав, словно дикий зверь, Хидан рванул цепи с такой силой, что со стены посыпалась штукатурка. Привлечённые шумом, Иноичи и Ибики быстро оставили свои дела и подошли ближе.

— Джашин-сама непобедим! — орал Хидан; его малиновые глаза горели безумным, фанатичным огнём, а в уголках губ выступила пена. — Он накажет тебя, драная сука! Накажет моими руками! Я вырву твой херов язык и засуну тебе!..

Дальнейшие его словоизлияния были прерваны мощным ударом Иноичи. Голова нукенина резко мотнулась в сторону; сплюнув кровь, Хидан злобно покосился на джонина.

— Не смей так разговаривать с моей дочерью, — процедил он.

— Дочерью, значит, — Хидан скривился, потом нагло усмехнулся. — Э, Мозгоёб, так ты всё-таки не педик?

— Уведи её, — распорядился Ибики, закатывая рукава. — Этот говорун мне надоел.

— Ты как, в порядке?

Металлическая дверь нижнего яруса закрылась за ними, и Яманака стали подниматься по лестнице.

— Д-да, — чуть запнувшись, ответила Ино. Даже теперь, когда Хидан остался далеко позади, от одного только воспоминания о его искажённом от ненависти лице её начинала бить дрожь. — Я просто… просто не ожидала, что он настолько разозлится.

— Значит, ты пыталась намеренно спровоцировать его.

— Как ты меня учил.

Отец грустно улыбнулся.

— Это хорошая методика, дочка, но на таких, как он, весьма опасно её применять. Мы с Ибики неоднократно пробовали, но получили только больше матов и ненависти.