Итачи неопределённо пожал плечами. Наруто шумно вздохнул и откинулся на спинку кресла, устремив взгляд в потолок. Бросив письмо Альбуса в камин, Итачи убедился, что оно сгорело дотла, после чего произнёс:

— Директор хочет поговорить с тобой, Наруто-кун. Не сейчас, — добавил он, видя, что парень тут же резко выпрямился, готовый в любой момент сорваться с места, — чуть позже. Долорес уже знает, что Гарри Поттера и детей Уизли отвели к директору, и вначале ему необходимо решить вопрос с ней. Тебя он просит зайти где-то через час или уже утром, если ты хочешь спать.

— Как тут уснёшь-то? — пробубнил Наруто, поглубже забираясь в кресло; от одной мысли о том, что в спальне его наверняка ждут встревоженные одноклассники, жаждущие объяснений, пропадало всякое желание куда-либо идти.

Итачи, по всей видимости, понял это; он вновь взмахнул палочкой, и на журнальный столик перед креслами перелетели чайник с уже самостоятельно закипевшей водой, небольшой чайничек для заварки, две плитки шоколада и вазочка с печеньем. С самым невозмутимым видом вновь наполнив свою кружку, Итачи развернул одну из шоколадок и задумчиво откусил от неё кусок.

— Ты всегда был сладкоежкой? — не удержавшись, спросил Наруто.

— С детства, — отозвался Итачи.

— А вот Саске не любит сладкое.

— Да, я знаю.

«Всё-таки и в нём есть что-то от нормального парня», — с неожиданным удовольствием подумал Наруто и принялся за свой чай. Впрочем, вскоре он опять погрустнел, стоило мыслям невольно перенестись к другому неприятному событию этого вечера.

— Сакура-чан и Хината поссорились, даттебаё, — проговорил он, мрачно уставившись в чашку.

Итачи промолчал, но в его молчании Наруто отчётливо слышал вопрос: «И почему ты рассказываешь это мне?»

— Мне просто надо выговориться! — почти раздражённо буркнул он, косясь на Учиху. — Не хочешь — не слушай.

— Ты неправильно меня понял, — сказал Итачи. — Я всего лишь удивлён, что ты говоришь об этом со мной, но это вовсе не значит, что мне не интересно.

Наруто недовольно проворчал что-то себе под нос, но желание выговориться всё же взяло над ним верх.

— Ладно, — махнул он рукой, — представлю на твоём месте Какаши-сенсея — и сойдёт.

Итачи опять промолчал и откусил ещё шоколада, продолжая внимательно смотреть на своего гостя.

— Я и представить себе не мог, что Сакура-чан и Хината могут поругаться так сильно, — заговорил Наруто. — Они, ну… они всегда ведь хорошо ладили, а тут накинулись друг на друга, даже до крика дошло. И, главное, обе правы по-своему, но как будто не хотят этого понимать, даттебаё.

— Со временем поймут, — с уверенностью произнёс Итачи. — На это может уйти день, может два, может неделя, но в конце концов они остынут и тогда уже смогут услышать доводы друг друга.

— Сомневаюсь, что до разговора вообще дойдёт, — угрюмо сказал Наруто. — Дело в том, что Сакура-чан сказала кое-что очень плохое, и я не знаю, сможет ли Хината простить её… Я чувствую, что должен как-то помочь им, даттебаё!

— И как именно ты собираешься им помогать?

— Я пока не знаю, — признался Наруто. — Но обязательно придумаю что-нибудь, вот увидишь!

Но Итачи покачал головой.

— Боюсь, на данном этапе своим вмешательством ты лишь подольёшь масла в огонь. Сейчас они взвинчены после ссоры, и гнев не даёт им мыслить здраво. Если ты попытаешься поговорить с ними теперь, ничего из этого не выйдет: Хината скорее всего расстроится, Сакура накричит на этот раз на тебя, и обе решат, что ты поддерживаешь соперницу. Итогом станет ухудшение отношений между ними, а ты сам останешься крайним.

— То есть, — проворчал Наруто, — ты хочешь, чтобы я ничего не делал, даттебаё?

Было похоже, что Итачи такая постановка вопроса удивила.

— Хочу ли я? Наруто-кун, ты опять неправильно меня понял. Ты высказал мне свои мысли, я высказал тебе свои, но это ведь не значит, что я советовал тебе или уж тем более побуждал что-то делать. Я всего лишь предоставил тебе информацию, а как распорядиться ею, решай сам.

— Говоришь прям как Какаши-сенсей, — сказал Наруто, отворачиваясь, чтобы Учиха не увидел его улыбку.

— Не думаю, что стоит сравнивать меня с Какаши-саном, — отозвался Итачи, шурша обёрткой, извлекая из неё последний кусок шоколада.

Вдруг Наруто кое-что вспомнилось, и он повернулся обратно с нукенину.

— Кстати об этом. Я так понял, вы знакомы, нэ?

— Да.

— И откуда?

Ответом ему послужило молчание.

— Эй, Итачи, я вопрос задал, даттебаё!

— Ну а я не стану на него отвечать, — просто сказал он. — Прими как факт и перестань кричать — злиться на меня за это абсолютно бессмысленно.

Наруто хмыкнул и потянулся к вазочке с печеньем.

Минуты шли, а шиноби продолжали сидеть в молчании; так продолжалось до тех пор, пока в очередной раз в воздухе не вспыхнуло пламя (на этот раз Наруто даже не удивился) и на стол не упало длинное золотое перо. Итачи поднялся из кресла. Наруто тоже понял, что это сигнал, и с готовностью подскочил с места. Они шли быстро, минуя погружённые во тьму коридоры школы, и вскоре, так и не повстречав, к счастью, никого на своём пути, достигли каменной горгульи, охранявшей вход в директорский кабинет.

— Летучая шипучка.

Пароль заставил горгулью ожить и отскочить в сторону; позади неё возникла каменная винтовая лестница с непрерывно бегущими вверх ступеньками. Поднявшись по ней, шиноби оказались перед блестящей дубовой дверью с латунным молотком в виде грифона. Итачи постучал, и после того, как из кабинета донеслось «Войдите», толкнул дверь.

— Здравствуйте, Итачи, Наруто, — приветствовал вошедших Альбус; он сидел за своим рабочим столом, опустив подбородок на переплетённые пальцы, пристально глядя на гостей из-за стёкол очков. — Я рад, что вы смогли прийти, несмотря на то, что уже так поздно. Присаживайтесь.

— Это ничего, что поздно, даттебаё, — заверил его Наруто, садясь, косясь при этом на разнообразные приборы непонятного назначения, стоявшие на столиках. Это был первый раз, когда он попал в директорский кабинет (не считая того случая летом, но тогда он был слишком взволнован и не осмотрелся как следует), поэтому сейчас против воли заинтересовался обстановкой в этой необычной комнате. — Что с Артуром?

— Артур сейчас в больнице святого Мунго, — ответил Альбус. — Это госпиталь, где лечат волшебные заболевания, — пояснил он, видя непонимание Наруто.

— Он выживет?

— Мы все на это очень надеемся.

Наруто нахмурился; слова директора вовсе не внушили ему уверенности, наоборот, только усилили беспокойство.

— Если проблема в змеином яде, я могу связаться с Сасори, — подал голос Итачи.

— Благодарю вас, однако не стоит, — покачал головой Альбус. — Уверен, целители справятся с этим.

Итачи ничего не сказал, и директор снова повернулся к Наруто.

— У меня есть к тебе просьба, Наруто, — произнёс он. — Возможно, она покажется тебе необычной и даже странной, но я бы хотел, чтобы ты поделился со мной своими воспоминаниями о случившемся.

— Э-э…Чего?

— Это — Омут Памяти, — Альбус указал на стоявшую на столе рядом с ним неглубокую каменную чашу, — магический артефакт, в который можно помещать воспоминания. Очень полезная вещь, между прочим; мне иногда кажется, что голова переполнена мыслями, вот я и сливаю их в Омут, чтобы потом обдумать на досуге.

Хотя из объяснений он так особо ничего и не понял, Наруто всё равно подался вперёд, разглядывая опаловую не то жидкость, не то газ, медленно циркулировавшую в сосуде. Итачи остался недвижим, но в его тёмных глазах, направленных на Омут Памяти, светилось любопытство.

— И вы хотите, чтобы Наруто-кун поместил туда своё воспоминание о произошедшем?

— Именно, — довольно кивнул Альбус, радуясь тому, что Итачи понял его замысел. — Для этого надо как следует сосредоточиться на необходимом воспоминании, а затем коснуться палочкой виска, — он продемонстрировал, — и извлечь мысль.

Директор медленно отнял палочку, и вслед за ней, словно приклеившаяся к её кончику, потянулась тонкая молочно-белая нить, которую Альбус осторожно опустил в Омут. Субстанция в нём преобразилась, и на её поверхности возникло бледное, взволнованное лицо Гарри. А затем отражение вдруг открыло рот и заговорило нервным, сбивающимся голосом: