— Это удобнее, чем забираться с чемоданами в камин, — пожал плечами Итачи и, подойдя к каминной полке, снял крышку со стоявшего на ней горшочка с летучим порохом.

Сасори посмотрел на товарища, и ему на мгновение вроде бы даже стало неуютно от того, что он собирался сказать.

— Итачи, пока мы одни, нам необходимо кое-что обсудить.

Учиха повернулся к нему.

— Готовы результаты моих последних анализов?

— Да, — кивнул Сасори.

— И сколько мне осталось? — спросил Итачи совершенно спокойно.

— Год.

— А в лучшем случае?

— Это и есть лучший случай. В худшем — месяца четыре, может, пять.

На лице Итачи не дрогнул ни единый мускул.

— Скверно, — произнёс он ровным голосом. — Необходимо поторопиться с расшифровкой книги и возвращением домой.

«Его самоконтроль просто поразителен», — в очередной раз подумал Сасори, внимательно разглядывая лицо Итачи и не видя ни тени страха, тревоги или хотя бы даже разочарования.

— Я начну разрабатывать новое лекарство, — неожиданно для себя самого пообещал он. — Возможно, удастся выиграть для тебя немного времени.

Итачи кивнул.

— Спасибо, Сасори.

Взяв горсть летучего пороха, он бросил его в огонь и исчез во всполохе изумрудного пламени. С минуту постояв в задумчивости, Сасори последовал за ним.

— Хогвартс, кабинет директора.

Буквально миг спустя Сасори вышел из камина в нужной комнате. Это помещение было странное, сплошь заставленное разнообразными серебряными приспособлениями и приборами, назначения которых кукловод не знал. На стенах висели портреты прежних директоров и директрис Хогвартса; некоторые из изображённых на них людей всё ещё мирно посапывали в своих креслах, но большинство уже пробудилось и теперь изучало взглядами гостей нынешнего главы школы. Сам Альбус Дамблдор расположился в кресле с высокой спинкой, стоявшем за письменным столом на когтистых лапах.

— Здравствуйте, Сасори.

— Доброе утро, директор, — учтиво кивнул Сасори, подходя к столу. Итачи стоял чуть в стороне, заинтересованно рассматривая крупную алую птицу с длинным золотым хвостом, сидевшую на жёрдочке возле двери.

— Я как раз рассказывал Итачи о фениксах, — Альбус указал на птицу. — Фоукс живёт у меня много лет, и, надо сказать, я очень привязан к нему.

— Насколько я знаю, слёзы феникса обладают большой целительной силой, — сказал Сасори, тоже разглядывая питомца директора.

— Верно, — улыбнулся Альбус. — Кроме того, фениксы очень умны и сильны, и их пение способно вселять мужество в сердца чистых духом и повергать в страх недостойных.

— Восхитительно, — негромко произнёс Итачи. Протянув руку, он осторожно коснулся головы птицы. Фоукс, не мигая следивший за ним своими тёмными умными глазами, тихо курлыкнул и потёрся о руку.

— Вы ему нравитесь, — довольно констатировал и без того понятный факт Альбус.

— Это взаимно, — отозвался Итачи, мягко поглаживая птицу. — В моём клане есть легенды о фениксах… Никогда не думал, что увижу одного из них вживую.

Сасори вскинул бровь — ему ни разу прежде не приходилось видеть, чтобы Итачи так чем-то проникался. Казалось, что феникс произвёл на него куда большее впечатление, чем весть о скорой и неотвратимой смерти.

Раздался стук в дверь.

— Входите, — сказал Альбус и добавил, обращаясь к переступившей порог МакГонагалл: — Минерва, я бы хотел попросить вас провести для наших новых преподавателей небольшую экскурсию по Хогвартсу.

— Хорошо, Альбус, — ответила она, обменявшись приветственными кивками с нукенинами.

— Что ж, друзья мои, — директор повернулся к шиноби, — я надеюсь, вы меня извините; сегодня начинается учебный год, и есть ещё дела, которые необходимо уладить.

— Разумеется, — чуть склонил голову Сасори. — У Учих и в самом деле есть легенды о фениксах? — спросил он товарища, когда они спускались по винтовой лестнице.

— В этом нет ничего удивительного, — отозвался Итачи. — Мой клан издревле специализируется на огненных техниках, и огненные существа, такие как фениксы и драконы, близки нам.

— Насколько я помню, у вас и палочка с пером феникса, — сказала Минерва, тоже прислушивавшаяся к разговору.

— Действительно.

Минерва кивнула с таким видом, словно на основании этого факта сделала для себя какие-то выводы. Сасори же предпочёл уделить внимание рыцарским доспехам, стоявшими в коридоре, в который они вышли.

Замок Хогвартс оказался не просто велик — он был огромен, к тому же ещё и довольно сложно устроен. В нём было восемь этажей, множество башен разных размеров и сто сорок две лестницы, которые, по словам Минервы, были способны менять своё направление.

— Кроме того, будьте внимательны, — предупредила она, — на некоторых лестницах есть ступени, которые имеют свойство исче…

Как раз в этот момент ступенька под ногой Сасори пропала, однако кукловод, привыкший избегать куда более хитроумные ловушки, резко подпрыгнул и, сделав сальто, ловко приземлился на полпролёта ниже.

— Отлично, молодой человек! — похвалил его нарисованный на висевшем рядом портрете престарелый колдун.

— Благодарю, — на автомате откликнулся Сасори, делая для себя мысленную заметку внимательнее следить за тем, куда ставит ногу.

Решив начать с главного, Минерва показала Акацукам больничное крыло, где познакомила их с мадам Помфри, школьной медсестрой, библиотеку, сильно заинтересовавшую Итачи, расположение основных кабинетов и учительской, которая в этот час была пуста.

— А теперь я покажу отведённые вам покои, — сказала Минерва, когда они вышли из учительской, миновав стоявшие на страже перед её дверями и тихо переговаривавшиеся каменные горгульи. За её спиной Акацуки обменялись взглядами. Слово «покои» звучало возвышенно и даже несколько пафосно — особенно для шиноби, привыкших к скромным условиям существования, — но говорить ничего нукенины не стали.

По бесчисленным коридорам они направились в левое крыло Хогвартса. За время перехода у Сасори сложилось впечатление, что в этом замке всё следило за ними, провожало взглядами: живые портреты, к которым за время обитания в доме Блэков кукловод в общем-то привык, какие-то маленькие тени, мелькавшие в тёмных углах, и даже старые рыцарские доспехи, со скрежетом поворачивавшиеся на своих постаментах вслед за проходившими мимо. Один раз прямо из стены на них выплыл самый настоящий призрак; он вежливо поздоровался с Минервой, и она спокойно ответила ему тем же.

— Если пройти по этому коридору дальше и подняться на этаж вверх, можно попасть в башню Когтеврана, — сообщила Минерва; она вообще рассказывала охотно, было видно, что женщина искренне любит школу. — Обычно преподаватели зельеварения занимают помещения в подземельях, но Альбус сказал, что вы, Сасори, просили подобрать вам другой вариант.

— Да, я подземелья не слишком люблю, — отозвался он, невольно вспоминая периодические отсидки с прошлым напарником в его тайных лабораториях.

— Тогда, я думаю, вам понравится эта комната, — сказала Минерва и открыла дверь.

Первым, что увидел Сасори, шагнув в помещение, было окно — большое, арочное, за которым открывался вид на огромное Чёрное озеро, на берегу которого расположилась школа. Свет из окна падал прямо на стоявший перед ним большой письменный стол из тёмного дерева. Вдоль стен тянулись стеллажи, уже заполненные различными книгами и ещё пустые. Камин, заблаговременно растопленный кем-то, тихо потрескивал, а перед ним стояла пара довольно старых, но на вид удобных кресел. Сбоку виднелась ещё одна дверь, которая вела, по всей видимости, в спальню.

— Вы были правы, Минерва, — произнёс Сасори, оборачиваясь к ней, — мне здесь нравится.

— Приятно это слышать, — дружелюбно улыбнулась ему женщина. — Через два часа в учительской будет небольшое собрание преподавателей. Приходите туда, как устроитесь.

— Непременно, — кивнул Сасори.

— Пойдёмте, Итачи, — сказала Минерва Учихе и вышла вместе с ним, оставив кукловода одного.