Далее, сколько раз род делится на виды или на отличительные признаки, столько же раз после того, как совершено деление, следует дать определения или примеры, впрочем, если не будет возможности дать определения, - достаточно предоставить примеры. Так, когда мы говорим: "из тел одни одушевленные", мы как бы добавляем: "как люди или животные, а другие - неодушевленные, как камни".

Далее, следует, чтобы и деление, подобно термину, не было дробным, и не было избыточным. Ведь не должно полагать ни больше видов, чем имеются в роде, ни меньше, чтобы деление, как и термин, обращалось в себе самом. Действительно, термин обращается так: "добродетель есть совершенство ума" и обратно: "совершенство ума есть добродетель". Также и деление: "всякий род будет чем-то, относящимся к видам", и обратно: "любые виды относятся к роду".

Однако деление одного и того же рода осуществляется многократно, как деление всех тел и всего того, что имеет какую-то величину. Действительно, как мы круг делим на полукружия и то, что греки называют частями, а мы можем называть делениями, и четырехугольник делим то на треугольники, соединив линией противоположные углы, то на параллелограммы, то на четырехугольники, так мы делим и род, когда говорим: "из чисел одни четные, другие нечетные", и "одни - простые, другие - составные", и когда говорим: "из треугольников одни - равносторонние, у других только две стороны равны, а у третьих все стороны неравные", и: "из тех треугольников одни - прямоугольные, другие имеют три острых угла, а третьи - один тупой". Вот таким вот образом деление одного и того же рода может быть многократным.

Знать это - весьма полезно, поскольку род есть некоторым образом подобие многих видов, которое указывает на сущностное единство их всех, и потому род есть собрание многих видов, в то время как разъединением одного рода являются виды. А поскольку они образуются отличительными признаками (как выше сказано), то в одном роде не может быть меньше двух видов: ведь всякая дифференция состоит во множестве отличий. Однако о делении рода и вида и так сказано уже много.

Итак, начавшим свой путь с деления рода легче будет дорога к определению вида. Однако следует рассмотреть не только те отличительные признаки, которые мы добавляем к определению, но и при помощи тщательнейшего размышления постичь искусство самого определения, а именно, может ли какое-либо определение быть предметом доказательства и каким образом к нему можно прийти через доказательство. Я позволю себе пропустить то, что по этому поводу весьма тонко изложено Аристотелем в "Аналитиках", исследую лишь само правило определения.

Итак, из вещей одни суть высшего порядка, другие - низшего, третьи - промежуточные. Что касается высших, то они не могут охватываться никаким определением, так как невозможно найти превышающие их рода. Также и низшие, каковые суть индивиды, лишены видовых дифференций, по причине чего и они исключаются из определения. А вот промежуточные, которые и роды имеют, и сами служат предикатами либо для других родов, либо видов, либо индивидов, могут подпасть под определение. Значит, если имеется такой вид, который может и род иметь, и быть предикатом для низших, то я беру сначала его род, затем выделяю отличительные признаки этого рода, присоединяю дифференцию к роду, и смотрю, действительно ли это отличие, будучи присоединенным к роду, соответствует тому виду, который следует выразить в определении. Ибо если вид будет меньше, то мы снова берем тот отличительный признак, который мы только что положили с родом, как род и делим его на другие его дифференции, и вновь присоединяем эти две дифференции к высшему роду. Если это определение соответствует виду, то оно может быть названо определением вида, если же оно будет меньше, то мы продолжаем деление согласно дифференции. Все полученные дифференции соединяем с родом и опять смотрим, соответствуют ли они все вместе с родом тому виду, который следует определить. И, наконец, до тех пор будем делить дифференции с помощью дифференции же, пока все они, будучи присоединенными к роду, не опишут вид соответствующим определением.

Более ясное понимание этого даст такой пример: допустим, нам предложено определить "имя". А слово "имя" является предикатом для многих имен и в некотором смысле видом, который подчиняет себе индивиды. Стало быть, определение имени образуется таким образом: сначала я беру его род, каковым является "слово", и произвожу деление: "из слов одни - что-то обозначают, а другие - нет". Ничего не обозначающие слова не имеют никакого отношения к имени, так как имя обозначает. Далее беру отличительный признак, в данном случае - "обозначающее", и соединяю его с родом, т. е. со словом, и образую предварительное определение: "имя - это слово, имеющее значение", и тогда смотрю, соответствует ли этот род с отличительным признаком имени. Но они еще не соответствуют, так как слово может и обозначать что-то, но не быть при этом именем. Действительно, есть слова, которые обозначают страдание, есть другие - которые естественным образом обозначают страсти души, но именами не являются, например восклицания. Снова произвожу деление на дифференции, теперь уже "обозначающего слова": "из обозначающих слов одни таковые по установлению, другие - естественным образом". Слово, обозначающее нечто естественным образом, не имеет отношения к имени, а слово, обозначающее нечто по людскому установлению, соответствует имени. Потом эти два отличительных признака - "обозначает нечто" и "по установлению" - соединяю со "словом", т. е. с родом, и говорю: "имя - это слово, обозначающее нечто по установлению". И снова получившееся у меня определение не соответствует имени. Действительно, и глаголы суть такие слова, которые обозначают нечто по установлению. Стало быть, полученное определение является определением не одного только имени. Снова делю отличительный признак, на этот раз - "по установлению", и говорю: "из слов, обозначающих нечто, одни обозначают с учетом времени, другие - безотносительно ко времени". А дифференцию "с учетом времени" нельзя связать с именем, потому что обозначать время свойственно глаголам, а не именам. Значит, ничего не остается, кроме как привести в соответствие с именем дифференцию "безотносительно ко времени". Итак, присоединяю эти три дифференции к роду и получаю: "Имя - это слово, обозначающее нечто по установлению и безотносительно ко времени". Однако и теперь определение у меня не достигло полного завершения, так как слово может и обозначать нечто, и делать это по соглашению и безотносительно ко времени, но быть при этом не одним именем, а соединением имен, как, например, "Сократ с Платоном и учениками". Эта речь хотя и незавершенная, но все же речь. Следовательно, последний отличительный признак, а именно, "безотносительно ко времени", следует снова разделить на отличительные признаки. Тогда мы скажем: "из слов, обозначающих нечто по установлению и безотносительно ко времени, одни суть таковы, что часть их означает еще что-то", и это относится к речи, "и такие, часть которых не обозначает ничего больше, кроме того, что обозначает", и это относится к имени. Ведь часть имени не обозначает ничего больше, кроме того, что обозначает.

Итак, определение получается таким: "имя - это слово, обозначающее нечто по установлению и безотносительно ко времени, никакая часть которого, будучи отделенной от него, не обозначает ничего".

Разве установленное определение не является правильным? В самом деле, тем, что я назвал "имя" "словом", я отделил его от других звуков, тем, что назвал его "обозначающим нечто", я противопоставил его тем словам, которые ничего не обозначают, тем, что сказал "по установлению" и "безотносительно ко времени", я отделил свойство имени от слов и глаголов, обозначающих нечто естественным образом, выдвинув положение о том, что части имени не обозначают ничего больше, я отделил его от речи, части которой по отдельности обозначают еще что-то.