В ситуационном центре воцарилась тишина, и президент почувствовал себя одиноким, несмотря на присутствие окружающих. Рядом находились министр обороны Бретано и члены Объединенного комитета начальников штабов. Государственный департамент представлял Ратледж. Здесь же находился министр финансов Уинстон, так как Райан полагался на его мнение. Был тут и Бен Гудли, который обладал полной разведывательной информацией, а также глава президентской администрации и, как обычно, телохранители. Все присутствующие поддержали действия президента, но это вообще-то не имело особого значения, потому что с премьер-министром Индии говорил один Райан и, несмотря на содействие и советы его помощников, только он олицетворял сейчас собой Соединенные Штаты Америки, и его страна вступала в войну.

Репортеры узнали о месте назначения, когда их самолет военно-транспортной авиации находился над Атлантическим океаном. Им сообщили, что Америка ожидает нападения Объединенной Исламской Республики на страны Персидского залива и потому их пригласили в качестве военных корреспондентов для освещения событий. Они также узнали и о развертывании американских войск.

– И это все? – спросил один из тех, кто знали о ситуации больше других – Пока все, – кивнул офицер, ответственный за связь со средствами массовой информации. – Мы надеемся, что демонстрации силы будет достаточно, чтобы заставить войска ОИР отказаться от своих намерений, но если война все-таки начнется, события приобретут любопытный характер.

– Любопытный – не то слово, – заметил один из репортеров. Тогда офицер рассказал им, чем все это вызвано, и в К-135, самолете без иллюминаторов, летящем с репортерами в Саудовскую Аравию, воцарилась мертвая тишина.

В состав вооруженных сил Кувейта входили две бронетанковые бригады и одна моторизованная разведывательная, снаряженная противотанковым вооружением, – в задачу последней входило прикрывать границу, а бронетанковые бригады, снаряженные и подготовленные по американскому образцу, находились в глубине страны, чтобы иметь свободу маневра и дать бой вторгнувшемуся противнику, а не противостоять первому удару, который мог произойти где-то в другом месте. Американский Десятый бронетанковый полк занял позицию между двумя кувейтскими бригадами, чуть сзади. Общее командование было каким-то неопределенным. Полковник Магрудер превосходил по продолжительности службы всех остальных командиров, к тому же он был самым опытным тактиком, однако всеми тремя кувейтскими бригадами командовали бригадные генералы и вдобавок это была их страна. С другой стороны, Кувейт был настолько мал, что для него требовался всего лишь один главный командный пункт, и Магрудер расположился в нем, командуя своим полком и одновременно осуществляя функции советника кувейтских генералов. Последние испытывали одновременно чувство гордости и беспокойства. Магрудеру было понятно, что они гордились прогрессом, достигнутым их вооруженными силами после войны в Персидском заливе. Три бригады не имели ничего общего с той опереточной армией, сразу рассыпавшейся под напором вторгшихся иракских войск, хотя некоторые кувейтские подразделения дрались храбро и самоотверженно. Теперь эти бригады представляли собой достаточно надежную армию, так что у их командиров были основания для гордости. Нервничали же они потому, что им противостоял противник, во много раз превосходящий их числом и вооружением, а кувейтским солдатам, призванным в основном из резерва, было далеко до американских стандартов боевой подготовки, к которым они стремились. Но в одном кувейтские резервисты преуспели – в стрельбе из танковых орудий. Стрельба из орудий представляла собой как занятное времяпрепровождение, так и важный элемент боевой подготовки; то обстоятельство, что в бригадах недоставало танков, объяснялось тем, что несколько десятков машин находились в мастерских, где производилась замена пушечных стволов. Это делалось гражданскими подрядчиками, а экипажи танков тем временем расхаживали вокруг и ждали окончания работ.

Вертолеты Десятого полка облетали кувейтскую границу, и радиолокаторы «Лонгбоу» у них на борту заглядывали далеко в глубь территории ОИР. Однако никаких передвижений армейских частей там не наблюдалось, равно как и не было обнаружено ничего, что представляло бы интерес. Четыре кувейтских истребителя патрулировали пограничный район, а военно-воздушные силы находились в состоянии постоянной боевой готовности. Несмотря на колоссальное превосходство противника, кувейтцы поклялись не допустить повторения 1990 года. Самыми занятыми были саперы, строившие укрытия для танков – бронированные машины расположатся в ямах, вырытых в песке, а над поверхностью будут торчать одни башни, прикрытые маскировочными сетками, чтобы их не обнаружили с воздуха.

– Что вы скажете, полковник? – спросил Магрудера старший из кувейтских бригадных генералов.

– Вы заняли хорошие позиции, генерал, – ответил Магрудер, снова глядя на карту. Он знал, что две или три недели усиленной боевой подготовки весьма благоприятно подействовали бы на кувейтских солдат. Полковник все же сумел провести одну очень простую учебную операцию: Первая кувейтская танковая бригада против одного из его батальонов, причем американские танкисты получили приказ не слишком нажимать на воображаемого противника, сейчас не время было подрывать моральный дух кувейтских солдат. Кувейтцы проявили недюжинный энтузиазм, а их артиллерийская подготовка соответствовала семидесяти процентам американской. Зато кувейтским бригадам предстояло многому научиться по части маневренной танковой войны. Ничего не поделаешь, для создания боеспособной армии требуется время, еще больше времени необходимо для подготовки офицеров, и это при том, что кувейтцы старались изо всех сил.

– Ваше высочество, позвольте поблагодарить вас за сотрудничество, которое вы проявили в последнее время, – сказал по телефону Райан. На настенных часах было десять минут третьего ночи.