– Насчет обезьян? Почему вас интересуют обезьяны? Главный констебль ничего не сказал мне об этом.

– Разве это имеет какое-нибудь значение? – спросил Джон, вручая торговцу конверт. Тот сунул его в карман, не открывая, – почувствовал, насколько он толстый.

– Нет, разумеется, зато я люблю следить за самолетами. Итак, чем могу служить? – Голос торговца звучал теперь дружески и располагающе.

– Вы торгуете обезьянами, – сказал Джон.

– Это верно. Продаю их в зоопарки, отдельным любителям и в медицинские лаборатории. Пошли, я покажу вам. – Он повел их к зданию, с трех сторон закрытому рифленым железом. У четвертой стояли два грузовика, и пятеро рабочих в толстых кожаных перчатках грузили на них клетки с обезьянами.

– К нам только что поступил заказ на сто обезьян из вашего Центра инфекционных болезней в Атланте, – объяснил торговец. – Это красивые животные, но причиняют людям массу неприятностей. Местные фермеры ненавидят их.

– Почему? – спросил Динг, глядя на клетки, сделанные из стальной сетки, с ручками наверху. Издали они напоминали клетки, в которых перевозят на рынок кур, однако вблизи они оказались чуть больше, но…

– Они уничтожают урожаи, причиняют вред сельскохозяйственным угодьям. Что-то вроде крыс, только умнее, а в Америке их прямо-таки боготворят и возражают против того, чтобы использовать в медицинских целях. – Торговец засмеялся. – Как будто их скоро не станет. Здесь их миллионы. Мы вылавливаем штук тридцать в одном месте, а через месяц снова приезжаем туда же и забираем еще тридцать. Фермеры умоляют нас приезжать почаще и отлавливать как можно больше.

– Не так давно у вас была готова партия обезьян для отправки в Атланту, но вы продали их кому-то другому, правда? – спросил Кларк. Он оглянулся на своего спутника, который не подошел вместе с ним к зданию. Чавез, удаляясь, казалось, пристально рассматривал пустые клетки. Может, ему претит запах, который действительно очень ощутим.

– Они не заплатили мне вовремя, а тут появился другой покупатель, готовый сразу заплатить наличными, – объяснил торговец. – Это ведь бизнес, полковник.

Джон усмехнулся.

– Я не упрекаю вас. Торговля есть торговля. Мне просто хочется узнать, кому вы их продали.

– Покупателю, – пожал плечами торговец. – Что еще должно меня интересовать?

– Откуда он? – продолжал расспросы Кларк.

– Не знаю. Он заплатил мне долларами, но он, по-моему, не американец. Тихий неразговорчивый мужчина, – вспомнил торговец, – не слишком дружелюбный. Да, я знаю, что опоздал с отправкой партии обезьян в Атланту, но заказчики опоздали с оплатой, – напомнил он своему американскому гостю. – А вот вы, к счастью, не опоздали.

– За обезьянами прилетели на самолете?

– Да, на старом «Боинге-707». Он был полон обезьян. Там были не только мои обезьяны. Их купили и в других странах. Видите ли, африканские зеленые широко распространены по всему континенту. Вашим любителям животных не следует беспокоиться о том, что обезьяны исчезнут. Вот гориллы действительно на грани вымирания. – К тому же, подумал торговец, гориллы, к сожалению, живут главным образом в Уганде и Руанде. За них платят большие деньги.

– У вас есть документы? Имя покупателя, грузовая декларация, регистрационный номер самолета?

– Вы имеете в виду таможенные документы? – Торговец печально покачал головой. – К сожалению, нет. По-видимому, они затерялись.

– У вас договоренность с таможенной службой аэропорта, – заметил Джон с улыбкой, которая противоречила его настроению.

– Это верно, у меня много друзей в правительстве. – Ответная хитрая улыбка подтвердила догадку Кларка. Ну что ж, разве в Америке не существует служебной коррупции? – подумал он.

– И вы не знаете, куда они вылетели из Найроби?

– Нет, тут я никак не могу вам помочь. Я с удовольствием сделал бы это, если бы мог, – ответил торговец, похлопывая себя по карману, где лежал тугой конверт. – Мне очень жаль, что по некоторым сделкам моя документация оставляет желать лучшего.

Кларк подумал, а не стоит ли оказать давление на торговца? Нет, это не даст результата. Ему не доводилось работать в Кении, хотя он провел некоторое время в Анголе, в семидесятые годы. В Африке редко остаются документы, все делается на словах, и деньги служат смазочным материалом. Кларк посмотрел на военного атташе, который беседовал с главным констеблем – это звание сохранилось со времен британского правления вместе с шортами и гетрами, он читал об этом в книгах Рурка. Сейчас полицейский подтверждает, наверно, что нет, торговец не преступник, просто у него определенные отношения с местными чиновниками, которые за скромную сумму стараются закрывать глаза на его деятельность, когда в том возникает необходимость. Да и обезьян вряд ли можно назвать национальным достоянием, особенно если то, что говорил торговец, правда. А это действительно похоже на правду. Фермеры рады, когда их избавляют от этих назойливых существ хотя бы потому, чтобы не слышать шума. Сейчас крики и визг, что доносились из клеток, были не тише, чем при драке в самом большом городском баре вечером пятницы. К тому же эти противные маленькие мерзавцы кусают и царапают даже руки в перчатках, когда переносят их клетки. Да и можно ли винить их в этом? Сегодня у этих мартышек не лучший день. Да и в Атланте их ждет не сладкая жизнь. Догадываются ли они об этом? Кларк догадывался. Такое число обезьян не отправляют в зоомагазины, где животных продают людям, которые будут заботиться о них. Но в данный момент он не мог расходовать сочувствие на обезьян.

– Спасибо за помощь. Может быть, кто-нибудь еще захочет поговорить с вами.

– Мне очень жаль, что я не смог рассказать вам что-то еще. – Сейчас в искренности торговца можно было не сомневаться. Он наверняка думал, что за пять тысяч долларов наличными мог бы сделать для американцев нечто большее. Разумеется, это не значит, что он вернет хотя бы цент из полученного.

Американцы направились к машине. Лицо Чавеза было задумчивым, но он молчал. Полицейский констебль и военный атташе, стоявшие у лимузина, попрощались, пожав друг другу руки. Американцы сели в машину, и она тронулась с места. Джон оглянулся назад. Торговец достал из кармана конверт и передал несколько банкнот своему приятелю констеблю. Разумно, подумал Кларк.