– «Фехтовальщик» проснулся, – услышала Андреа Прайс в наушнике. Командир личной охраны президента вместе со своими начальниками групп собрались на кухне: стоя пили кофе у одного из столиков из нержавеющей стали, предназначенных для поварских дел.

– Рой? – Она вопросительно посмотрела на Альтмана.

– Нам предстоит обычный день, – ответил специальный агент. – Утром у нее намечены три процедуры, затем после ланча лекция для испанских врачей из университета Барселоны, всего их десять, восемь мужчин и две женщины. Мы проверили имена через испанскую полицию. Все не вызывают подозрений. Нет и никаких сообщений об угрозах в адрес «Хирурга». Похоже, в больнице предстоит нормальный день.

– Майк? – обратилась Андреа к Майклу Бреннану, старшему группы, охраняющей маленького Джека.

– У мальчика сегодня на первом уроке контрольная по биологии, а после занятий игра в бейсбол. Он вполне освоился с обязанностями кэтчера, но как отбивающий игрок нуждается в тренировке, чтобы овладеть практикой обращения с битой.

– Уэнди? – Специальный агент Гвендолин Меррит руководила группой, охраняющей Салли Райан.

– Сегодня у «Тени» на третьем уроке контрольная по химии. Она явно проявляет интерес к Кении. Он хороший парень, ему бы еще постричься и надеть новый галстук. «Тень» собирается вступить в команду девочек по лакроссу. – Агенты поморщились. О какой защите может идти речь, когда человека преследует группа подростков с клюшками в руках?

– Напомните мне, что за семья у этого Кении? – попросила Прайс. Даже она не могла запомнить всего.

– Отец и мать – адвокаты, занимаются главным образом налоговым правом.

– «Тени» недостает вкуса, – заметил Бреннан ко всеобщему веселью стоявших вокруг стола. Его любили за пристрастие к шуткам. – Остерегайся, Уэнди, здесь кроется опасность.

– Это почему же?

– Если президенту Соединенных Штатов удастся провести новое налоговое законодательство, родители Кении окажутся в заднице.

Андреа Прайс сделала очередную пометку.

– Дон?

– Сегодня все, как и обычно, введение в рисование цветными мелками. Но меня по-прежнему беспокоит обстановка вокруг детского сада, Андреа. Мне нужно больше людей. Одного я бы разместил внутри и еще двоих с южной стороны, – заметил Расселл. – Помещение детского сада слишком открыто для посторонних. У нас нет достаточной оборонительной глубины. Внешний периметр, по сути дела, только один, и это не может не беспокоить.

– «Хирург» не хочет, чтобы у нас было там слишком много агентов. Сейчас в детском саду ты и еще двое внутри, трое наготове для немедленной поддержки, и один агент ведет наблюдение с другой стороны улицы, – напомнила ему Прайс.

– Андреа, мы находимся на слишком открытом месте. Мне нужны еще три агента, – повторил Расселл. Как и всегда, его голос звучал убедительно. – Семья должна прислушиваться к нашему мнению в профессиональных вопросах.

– Знаешь, давай сделаем так. Завтра после обеда я подъеду к тебе и посмотрю на месте, ладно? – предложила Прайс. – Если я увижу, что обстановка действительно вызывает опасения, поговорю с боссом.

– Отлично, – кивнул Расселл.

– Там с миссис Уолкер нет новых проблем?

– Шийла попыталась собрать подписи родителей, чьи дети посещают «Гигантские шаги», чтобы добиться перевода «Песочницы» в другой детский сад. Оказалось, что у миссис Даггетт большая постоянная клиентура, больше половины родителей знают Райанов, и эта семья им нравится. Так что Шийла поспешно забрала своего ребенка и уехала. Ты знаешь, в чем на самом деле проблема?

– В чем же? Дон улыбнулся.

– В этом возрасте девочки походят друг на друга. Иногда я отвернусь, дети перейдут с места на место, и, когда я поворачиваюсь обратно, то не могу сразу понять, которая из девочек «Песочница». Понимаешь, у этих малышек всего два вида причесок, и половина матерей считает, что «ошкош» – единственный вид детской одежды.

– Дон, это сугубо женский подход, – заметила Уэнди Мерритт. – Если первая малышка страны носит такую одежду, одежда сразу становится модной.

– То же самое, наверно, относится и к прическам, – добавила Андреа. – Между прочим, я забыла тебе передать – Пэт О'Дей вызывает тебя на соревнование, – сказала она самому старшему по возрасту члену президентской охраны.

– Это парень из бюро? – У Расселла загорелись глаза. – Где? Когда? Скажи ему, пусть прихватит деньги, Андреа. – Расселл подумал, что и ему самому неплохо позабавиться. Он не проигрывал соревнования по стрельбе из пистолета уже семь лет – с тех самых пор, когда последний раз болел гриппом.

– Значит, мы готовы? – спросила Прайс своих старших агентов.

– Как дела у босса? – спросил Альтман.

– Он очень занят. Ему приходится отрывать время от сна.

– Хочешь, я поговорю на этот счет с «Хирургом»? Она внимательно следит за его здоровьем, – сказал Рой.

– Ну, не знаю…

– Я знаю, как это сделать. Подойду к ней и скажу: «Как вы думаете, доктор Райан, у босса все в порядке со сном? Сегодня утром он что-то выглядел усталым…», – предложил Альтман.

Четыре старших агента переглянулись. Обращение с президентом было их самой деликатной проблемой. Новый президент прислушивался к мнению жены, словно был самым обыкновенным мужем. Тогда почему не сделать «Хирурга» своим союзником? Все четверо одновременно кивнули.

– Действуй, Рой, – сказала ему Прайс.

– Вот ведь сукин сын, – пробормотал полковник Хэмм в своем командном танке.

– Что, застали тебя врасплох? – вежливо осведомился генерал Диггз.

– Может быть, среди моих ребят у них есть свой человек? – спросил командир мотомеханизированного полка «Черная кавалерия».

– Нет, но они и меня застали врасплох, Эл. Никто не знал, что они умеют пользоваться ИССЭ. Даже мне стало об этом известно только вчера вечером.

– Хорош парень, нечего сказать – с горечью заметил Хэмм, имея в виду командира бригады.

– А ты чего ожидал? Сюрпризы возможны с обеих сторон, полковник, – напомнил ему Диггз.

– Но откуда у них взялось на это финансирование, черт побери?