– Это огромный самолет, – произнес капитан.

– У него всего два двигателя, сэр, – напомнил офицер, управляющий стрельбой.

– Попадание! – выкрикнул старшина у радиолокационного экрана.

– Опускайся к посадочной дорожке, приятель, быстрее опускайся! – выдохнул капитан, сдерживая желание отвернуться от экрана. – Проклятье! – На дисплее отраженный сигнал, означающий авиалайнер, внезапно в три раза увеличился в размерах и замелькал код аварии.

– Он передает «Мэйдэй», сэр, – послышался голос радиста. – «Эйр Чайна три шестерки» передает сигнал бедствия…, повреждены двигатель и крыло…, пожар на борту.

– Ему осталось всего пятьдесят миль, – заметил старшина. – Он поворачивает на вектор прямого подхода к аэродрому Тайбэя.

– Капитан, все находятся на постах по боевому расписанию. Боевая тревога пробита и исполнена, сэр, – доложил вахтенный офицер.

– Очень хорошо, – отозвался шкипер, не отрывая взгляда от центра трех радиолокационных дисплеев. Воздушный бой, заметил он, закончился так же быстро, как и начался, сбито три истребителя, один поврежден, и обе стороны отозвали свои самолеты, чтобы зализывать раны и пытаться понять, что же, собственно, произошло. На тайваньской стороне в воздухе находилось еще одно звено истребителей, барражирующих над берегом.

– Капитан! – послышался голос старшины, который следил за электромагнитными излучениями. – Похоже, только что включились все радары на каждом корабле. Источники электромагнитного излучения повсюду. Я начинаю классифицировать их.

Капитан знал, что все это не имело сейчас значения. Взгляды всех были прикованы к «Эрбасу-310», который сбавил скорость и начал терять высоту.

– Оперативное управление главнокомандующего Тихоокеанским флотом, сэр, – произнес старший радист.

– Докладывает «Порт ройял», – произнес капитан в трубку космической связи. – У нас только что закончился небольшой воздушный бой, одна ракета сбилась с курса и, по-видимому, попала в пассажирский авиалайнер, совершающий рейс из Гонконга в Тайбэй. Авиалайнер пока в воздухе, но, похоже, понес серьезные повреждения. Сбиты два МиГа китайских коммунистов и один F-16 Тайваня, возможно, поврежден и еще один.

– Кто начал бой? – спросил дежурный офицер оперативного управления.

– Мы считаем, что один из тайваньских истребителей первым выпустил ракету. Скорее всего он подумал, что его атакуют. – За несколько секунд капитан объяснил создавшуюся ситуацию. – Я загружу радиолокационную запись и пошлю вам как можно быстрее.

– Хорошо. Спасибо, капитан. Я передам ваше донесение боссу. Держите нас в курсе событий.

– Будет исполнено. – Капитан отключил космическую связь и повернулся к вахтенному офицеру. – Подготовьте ленту с записью боя для передачи в Пирл-Харбор.

– Слушаюсь, сэр.

Авиалайнер компании «Эйр Чайна» по-прежнему направлялся к берегу, но на радиолокационном экране было заметно, что он то и дело отклоняется от прямого курса на Тайбэй. Группа радиоэлектронной разведки на «Чандлере» прислушивалась к радиопереговорам. Поскольку английский является языком международной авиации, они слышали, как пилот, сидящий за штурвалом поврежденного авиалайнера, отдает быстрые и четкие команды на землю, готовя аэродром к приему его самолета. В Тайбэе задействовали все необходимые пожарные и санитарные машины. Пилот вместе со вторым пилотом прилагали все силы, чтобы удержать поврежденный авиалайнер на прямом курсе. Лишь они знали, насколько серьезные повреждения получил их самолет. Все остальные были только зрителями, им оставалось всего лишь молиться, чтобы самолет сумел благополучно пролететь оставшиеся мили в течение последних пятнадцати минут.

Известия о происшествии в Тайваньском проливе стремительно поднимались по командной лестнице. Центром связи был кабинет адмирала Дейвида Ситона в здании на вершине холма над гаванью Пирл-Харбора. Старший дежурный офицер связался со своим главнокомандующим, который тут же приказал ему отправить в Вашингтон молнию с пометкой «Критическая». Затем Ситон распорядился передать шифровку на семь военных кораблей ВМС США, находящихся в районе учений, приказывая им повысить уровень боевой готовности и внимательно прислушиваться ко всем переговорам. После этого было послано уведомление всем американцам, играющим роль наблюдателей на всех командных постах Китайской Республики в период учений, но…, до того как они поступят к адресатам, пройдет немало времени. В Тайбэе еще не было американского посольства, и потому там отсутствовали атташе или сотрудники ЦРУ, которые могли бы сразу помчаться в аэропорт, чтобы убедиться, сумел ли авиалайнер благополучно приземлиться. В данный момент оставалось только ждать как известий от кораблей в районе учения, так и вопросов, которые начнут поступать из Вашингтона и на которые штаб главнокомандующего Тихоокеанским флотом еще не мог ответить.

– Слушаю, – произнес Райан, снимая телефонную трубку.

– С вами хочет поговорить доктор Гудли, сэр.

– О'кей, соедините. – Секундная пауза. – Что случилось, Бен?

– Неприятности у берегов Тайваня, сэр; не исключено, что серьезные. – Советник по национальной безопасности объяснил создавшуюся ситуацию на основе данных, которыми располагал. На это потребовалось немного времени.

В целом система связи сработала впечатляюще оперативно. Авиалайнер все еще находился в воздухе, а президент Соединенных Штатов уже знал о возникшей проблеме и…, ни о чем больше.

– Хорошо, держите меня в курсе происходящего. – Райан посмотрел на стол, из-за которого собирался встать. – Черт бы их побрал, – пробормотал он. Вот тебе и пожалуйста – президентское могущество. Практически мгновенно узнаешь о событиях, повлиять на которые не в силах. Есть ли американцы на борту поврежденного авиалайнера? Что все это значит? И что там происходит, в конце концов?

Все могло быть и хуже. Дарейи вернулся к своему самолету, пробыв в Багдаде меньше четырех часов. За это время он решил проблемы еще быстрее и резче обычного, испытывая удовольствие от того, что вселил страх в сердца тех, кто осмелились побеспокоить по столь обыденным вопросам. От боли в желудке лицо его помрачнело еще больше. Он поднялся по трапу, опустился в кресло и сделал знак пилоту, чтобы тот отправлялся в путь побыстрее – этакий небрежный взмах кисти, равнозначный порой смертному приговору. Через тридцать секунд трап был убран и двигатели заревели.