– Значит, будем считать это просто региональной проблемой? – спросил Ратледж. Адлер медленно повернул голову в сторону говорившего. Неужели он пытается прийти к консенсусу?
– Нет, нельзя так подходить к этому, – произнес госсекретарь, демонстрируя занятую им позицию. – Речь идет о жизненно важных интересах Соединенных Штатов. Мы дали гарантии правительству Саудовской Аравии, что окажем ему поддержку.
– Из-за линии на песке? – спросил Клифф. – Пока в этом нет необходимости. Иран и Ирак объединяются, и возникает новая Объединенная Исламская Республика – ну и хорошо. Что дальше? Им потребуются годы, чтобы навести порядок в этой стране. Тем временем силы, которые, как нам известно, существуют в Иране, расшатывают там теократический режим, причиняющий нам столько неприятностей. Это ведь не односторонняя сделка, правда? Можно ожидать этого из-за влияния светских элементов в иракском обществе, которое неизбежно усилит рост недовольства правлением религиозных лидеров в Иране. Если мы ударимся в панику и начнем активные действия, это только облегчит жизнь Дарейи и его фанатикам. Но если мы будем спокойно наблюдать за развитием событий, это лишит их повода разжигать ненависть к нам. Давайте рассуждать так. Разве мы не можем помешать объединению этих двух стран? – задал риторический вопрос Ратледж. – А раз не можем, как быть тогда? Нужно найти возможность вступить в переговоры с новой страной.
Звучит вполне логично, подумал Адлер, обратив внимание на осторожные кивки сидящих вокруг стола. Он знал соответствующие случаю стандартные слова: возможность, диалог, переговоры.
– Такой шаг согреет и обрадует правительство Саудовской Аравии, – послышался протестующий голос с дальнего конца стола. Это говорил Берт Васко, занимающий самое низкое положение среди всех собравшихся дипломатов. – Мистер Ратледж, мне кажется вы недооцениваете сложность ситуации. Ирану удалось организовать политическое убийство…
– Разве у нас есть доказательства этого?
– Аль Капоне тоже никогда не был обвинен в Дне святого Валентина, но я видел фильм. – То, что его приглашали в Овальный кабинет, придало духу начальнику отдела Ирака. Адлер с улыбкой поднял бровь. – Кто-то руководит всем этим, начиная с убийства и кончая устранением со сцены военного руководства Ирака, которому дали возможность скрыться за границу, и расстрелом верхушки баасистской партии. Далее мы становимся свидетелями укрепления религии в Ираке. Вырисовывается картина религиозного и национального возрождения страны. Это смягчит те процессы, о которых вы говорили. В результате происшедших событий внутренние разногласия в Иране стихнут на целый год. Кроме того, мы не имеем представления, что там еще происходит. Дарейи – гений заговоров и закулисных махинаций. Он терпеливый и безжалостный сукин сын, посвятивший всю свою жизнь борьбе за установление исламского господства…
– И ему вот-вот придет конец, – возразил один из союзников Ратледжа.
– Вы уверены в этом? – огрызнулся Васко. – Эту операцию он провел мастерски.
– Дарейи далеко за семьдесят.
– Он не пьет и не курит. Судя по всем видеопленкам, которые имеются в нашем распоряжении, аятолла выглядит достаточно здоровым и энергичным. Недооценивать этого человека – значит повторять ошибку, которую мы уже однажды совершили.
– Он потерял связь с собственным народом.
– Может быть, Дарейи не подозревает об этом. До сих пор у него все получалось, а народ любит победителей, – заметил Васко.
– Берт, ты, наверно, боишься потерять должность начальника отдела после образования ОИР, – пошутил кто-то. Это был удар ниже пояса, направленный высокопоставленным чиновником против рядового дипломата, причем смешки присутствующих только напомнили Васко о положении, которое он занимает. Тишина, воцарившаяся в кабинете, ясно дала понять госсекретарю, что происходит формирование единого мнения, причем не в его пользу. Пора брать контроль в свои руки.
– О'кей, расходимся по местам, – произнес Адлер. – Завтра вернутся агенты ФБР, чтобы поговорить об исчезнувшем письме. Попытайтесь догадаться, что они принесут с собой?
– Господи, неужели снова «ящик»? – застонал кто-то. Никто не обратил внимания на то, как Ратледж повернул голову.
– Считайте, что это обычная проверка для подтверждения допуска к секретной информации, – успокоил своих подчиненных госсекретарь. Высокопоставленным дипломатам регулярно приходится проходить проверку на полиграфе.
– Черт возьми, Скотт, – заявил Клифф, выражая общее мнение, – нам или верят или не верят. С этими спецами я уже потерял напрасно несколько часов.
– А ведь знаете, письмо Никсона с прошением об отставке так и не было найдено, – заметил кто-то.
– Может быть, его спрятал у себя Генри, – пошутил один из дипломатов.
– Итак, завтра. Начинаем в десять часов утра. Я буду проходить проверку вместе со всеми, – сообщил Адлер. Ему тоже казалось, что это напрасная трата времени.
***
Он был белокож, с серыми глазами, и с тем рыжеватым оттенком светлых волос, который, согласно семейной шутке, говорил о добавлении где-то в прошлом английской крови. Но это повлекло за собой и преимущество – он легко выдавал себя за европейца. То, что он мог по-прежнему делать это, являлось результатом его осторожности. Во время своих немногочисленных операций, когда было необходимо появляться на публике, он подкрашивал волосы, носил темные очки и отращивал бороду, которая была черной. Это вызывало шутки среди членов сообщества – его прозвали «артистом». Однако многие шутники уже погибли, тогда как он оставался в живых. Возможно, у израильтян есть его фотографии – никогда не знаешь, на что они способны, – но все знали, что они редко делились своей информацией с другими спецслужбами, даже с их американскими покровителями, что было глупо. К тому же нельзя жить все время с постоянной мыслью об опасности, даже если твои фотографии имеются в картотеке Моссада.
Он прибыл в международный аэропорт Даллеса рейсом из Франкфурта. С ним были два необходимых чемодана, свидетельствующие, что он серьезный бизнесмен. В таможне он сказал, что у него нет ничего подлежащего досмотру, кроме литровой бутылки шотландского виски, которую он купил в «дьюти-фри» во Франкфурте. Цель приезда в страну? Деловые переговоры и отдых. Сейчас безопасно ходить по Вашингтону? То, что он видел по телевидению, просто ужасно. Все нормально? Неужели? Отлично. Арендованный им автомобиль ждал его у подъезда. Он поехал в соседний отель и решил отдохнуть после утомительного перелета. Там он купил газету, заказал ужин в номер и включил телевизор. После этого вставил вилку своего портативного компьютера в телефонный штепсель – теперь во всех американских гостиницах были разъемы, позволяющие выходить в международную компьютерную сеть, – и сообщил Бадрейну, что благополучно прибыл в Америку для проведения разведки. Коммерческая шифровальная программа превратила бессмысленную условную фразу в полную тарабарщину.