— Разве вы не американец, Мигель?

— Помилуй бог! Я бразильский подданный, а родился в Эквадоре.

— Но вы не похожи на латиноамериканца.

— А что такое латиноамериканец? Кого только среди нас нет. Во мне, например, кровь эквадорских индейцев. Отец был наполовину поляк, наполовину индеец.

— Вы говорите, здесь все решает сила. — Карлсон сделал долгую паузу. — Вы в этих краях давно. Ваша фазенда где-то в самой глубине сельвы? Скажите, Мигель, «зеленые дьяволы» — кто они такие или… что они такое?

На широком лице Цвикка появилось выражение искреннего удивления.

— Так ведь это легенда. Легенда местных индейцев — йаномами и других.

— Возможно, когда-то существовала такая легенда. Недавно она воскресла или ее воскресили, и я убежден, вы не можете не знать об этом.

— У местных племен множество всевозможных легенд, Бьерн. Есть и более удивительные… Например, о «летающих тарелках»…

— А они не связаны?

— Вам лучше поговорить с этнографами…

Официант снова подкатил свою трехъярусную тележку — на этот раз с горячими блюдами. Цвикк опять заговорил о ценах на нефть, о золотой лихорадке, все шире распространяющейся в Бразилии.

— Знаете, Бьерн, сколько сейчас золотоискателей в Амазонии? Не меньше восьми миллионов. В основном — безземельные крестьяне, безработные… Чтобы стать золотоискателем, достаточно иметь таз, лопату и немного продовольствия… Золотоискатели проникают в самую глушь амазонской сельвы. Тысячами гибнут от болезней, от укусов ядовитых насекомых и змей. Ну а те, кому повезет, празднуют победу тут, в Манаусе… Манаус не только столица штата, это «столица» амазонских золотоискателей. Город наводнен мошенниками, спекулянтами, преступниками. Ради золота, которое здесь скупают, построен новый аэродром — теперь тут могут приземляться любые самолеты. Выросли десятки новых банков, организована телексная связь с «большим миром», образовались армии частных детективов, телохранителей, проституток. А вы говорите о резервациях, заповедниках в сельве… Кому этим заниматься? Власти Манауса едва-едва справляются с делами и бедами в самом городе. За его пределами они бессильны. Там истинные хозяева — фазендейро и авантюристы вроде Хьюго Биттнера, который, кстати, и не Биттнер совсем.

— Вы знаете этого человека?

— Знаю кое-что о нем, не все, конечно… Личность яркая, загадочная и весьма опасная. Такому не стоит перебегать дорогу.

— Я убежден — именно он и его люди подожгли сельву на левобережье Риу-Негру.

— Не вздумайте сказать это кому-нибудь, кроме меня. Его отлично знают в Манаусе, у него есть друзья, а человеческая жизнь тут стоит меньше, чем самая маленькая крупинка золота.

— А здешняя полиция?

Цвикк добродушно рассмеялся, махнул рукой:

— Принимайтесь-ка лучше за еду, Бьерн. Эти тарелки и блюда с подогревом, но и они недолго сохраняют мясо горячим… А мясо бразильской игуаны теряет свой неповторимый аромат, если остынет…

За кофе датчанин вернулся к интересовавшей его теме:

— Однако «дьяволы сельвы»… Вы ведь так ничего и не сказали… Что о них известно?

— С чего вы взяли, будто мне что-то известно? — пожал плечами Цвикк.

— Не хотите сказать… Жаль.

— Нет, не то… От легенд мало проку, а если точнее, бьюсь об заклад, вам тоже кое-что должно быть известно… Вы немало побродили по здешней сельве.

— Хотите, скажу, что думаю обо всем этом?

Цвикк отставил чашку с недопитым кофе, прищурился:

— Любопытно.

— Это вполне реальные существа: специально тренированные боевики или достаточно совершенные биороботы, использующие летательные аппараты нового типа…

— Интересная гипотеза…

— Да, пока гипотеза, и, вероятно, от вас зависит, станет ли она теорией… Так вот, Мигель, я продолжаю: «дьяволами» управляет некий таинственный центр, который, скорее всего, находится где-то в глубине Амазонии, обладает неплохими техническими возможностями и, возможно, поставил себе задачу сохранить амазонскую сельву или, в крайнем случае, замедлить ее разрушение до тех пор, пока люди наконец сообразят, на что замахнулись…

— Ну-ну, продолжайте, — кивнул Цвикк, так как Карлсон вдруг замолчал.

Однако датчанин поднялся из-за стола и поманил кого-то рукой:

— Сюда, сюда, Тун… Это Тун Читапактль. Он из здешней газеты, — объяснил Цвикку, когда журналист, прижимая ладони к груди, приблизился к их столику. — А может быть, вы знакомы?

— Немного, — кивнул Цвикк, внимательно глядя на Туна.

— Простите меня, мистер Карлсон, — тихо сказал Тун, и по его бесстрастному коричневому лицу скользнула гримаса боли, — я искал именно господина Цвикка… и вас… Мне говорили… Но позвольте мне присесть…

— Да-да, конечно, — Карлсон торопливо пододвинул кресло, — вам нехорошо?

— Пустяки… Случилось несчастье, большое несчастье. — Тун говорил совсем тихо, обращаясь теперь только к Цвикку. — Они… уничтожили ту деревню… всех. Пастора Нуньеса — тоже, детей… По реке плыли трупы, и мы вернулись. Но там был только огонь. Нас выследили и охотились на нас, как на диких зверей… Мои провожатые — ребята из той деревни — погибли. Я вырвался… Сам не знаю как, но сумел… Я обязан рассказать обо всем… За мной идут по следу. Люди Одноглазого… Полчаса назад в меня стреляли, но я опять ушел от них… Вот… — Он оторвал ладонь от груди и показал Цвикку.

На пальцах была кровь.

— Вы ранены? — всполошился Карлсон. — Надо срочно вызвать врача.

— Нет. — Тун снова прижал руку к груди. — Все равно через несколько минут меня убьют или арестуют… Я… Я только что… застрелил Одноглазого. Он сидел внизу в холле — дожидался конца охоты. Я убил его, как бешеного пса… Возьмите мои бумаги, сеньор, тут все написано, как было…

Тун с трудом вытащил из внутреннего кармана куртки несколько мелко исписанных листков. Протянул Цвикку.

На бумаге темнели пятна крови.

Цвикк неторопливо свернул протянутые листы, сунул в карман. Поднялся из-за стола. Подозвал официанта.

— Помогите нам отвести этого парня ко мне в апартаменты и сразу вызовите врача. Ужин закончим там, у меня.

— Слушаюсь, сеньор.

Втроем они попытались приподнять Туна, но тело журналиста вдруг отяжелело и голова бессильно упала на грудь.

— Понесем его, — предложил Цвикк.

У дверей, ведущих на веранду, послышался какой-то шум, и тотчас там появились несколько фигур в белых костюмах и больших темных очках, с автоматами наготове.

Поводя автоматом, один из вошедших громко крикнул:

— Никому не шевелиться! Или перестреляем всех… Нужен только один из вас. Не шевелиться…

На веранде воцарилась гробовая тишина. Официанты превратились в изваяния. Глаза всех, кто сидел за столиками, были устремлены на приближающиеся белые фигуры с автоматами.

Цвикк легонько потянул Карлсона за рукав и заставил немного отодвинуться от кресла, в котором полулежало тело Туна. И отодвинулся сам.

Обходя зал, белые фигуры постепенно приближались к их углу.

— Эге, вон он там! — послышался чей-то крик, и тотчас возле их столика очутились трое, наставив стволы автоматов на Цвикка, Карлсона и неподвижное тело Туна.

— Здесь, шеф, но он не один, — крикнул тот, что держал под прицелом Цвикка.

Неторопливо подошел четвертый с опущенным автоматом. Внимательно оглядел Цвикка, Карлсона, скользнул взглядом по неподвижному телу Туна.

— Отойди, — приказал официанту.

Трясущийся официант сделал несколько шагов в сторону.

— Знаешь его? — спросил незнакомец Цвикка, кивнув на журналиста.

— Не более, чем вас, сеньор, — спокойно ответил Цвикк.

— А как он оказался тут, за вашим столиком?

Цвикк молча пожал плечами.

— Прибежал… подсел к столу… сеньоры позвали меня, — пробормотал сзади официант.

— Заткнись там! Совсем не знаете? — Шеф банды не отрывал настороженного взгляда от Цвикка.

— Я же сказал…

— Спрашиваю потому, что меня вы должны бы знать, сеньор Цвикк.

— Ну, если вы меня знаете, уже хорошо, — прищурился Цвикк. — Впрочем, если приподнимете очки, может, и я узнаю…