— Жаль, что среди набора личин нет облика хаврона, — посетовал Аркадий. — Тогда бы ты сумел выскользнуть из пещеры и как-нибудь добраться до «Гермеса», чтобы вызвать помощь.

— Я бы добрался. Я такой!

Аркадий и Асмодей возвратились к дилонам, Асмодей прижимал к груди компьютер личин. Клаппа что-то проворчал, но отбирать не стал: громоздкая штука на орудие не походила. Ланна лежал рядом с Саланой, прижимался к ее больному старушечьему боку. Салана молодым глазом благодарно посмотрела на Аркадия. Аркадий отвернулся. Он вдруг почувствовал, что почти преступление — смотреть на чужое страдание, не умея его облегчить. Только спустя несколько минут он тихонько заговорил с Ланной:

— Ей не легче, Ланна?

— Она уже не одинока. И может быть, удастся ей помочь. Синхронизовать ее нельзя, но хоть бы смягчить хроноразрыв!

— Смягчить хроноразрыв? Без перевоплощения?

— Перевоплощение Саланы невозможно. Можно меняться отдельными органами, но не половинами тел. Старость с юностью в одно хроноединство не слить. Но есть предание, что один дилон смягчал страдания другого, перенося его хроноразрыв в себя.

— Ты хочешь создать у себя на половине тела старость, чтобы смягчить быстрое постарение Саланы? Жертвуешь собой?

— Облегчить страдания своей подруги — разве это жертва? Радость, а не жертва!

В мыслях дилонов передавалась информация, а не эмоции — слова прозвучали в мозгу бесстрастно. В страсть и муку, в радость и облегчение их облекал невольно сам Аркадий. И сейчас ему чудились в мыслях Ланны великая человеческая печаль, горькая решимость, преданная любовь. Аркадий еще никого не любил, но вдруг почувствовал, что хочет любить, и любить именно так, чтобы жертва собой ради подруги была и легче, и радостней трусливого оберегания себя.

К предводителю хавронов подходили его солдаты, он что-то им говорил, они убегали, снова возвращались. «Наверно, приближается хроноворот, — размышлял Аркадий. — Подождем, пока Клаппа сам объявит, что происходит».

Вскоре Клаппа подошел к Аркадию.

— Хроноворот будет такой, что пещера не защитит. Надо срочно уходить. Готовьтесь к выходу, можете взять свои вещи.

— Дорога в Рангунию безопасна?

— Безопасных дорог нет. Был бы безопасный выход домой, мы все давно уже были бы дома. При возвращении можем погибнуть, но не наверняка. Здесь погибнем все. Пойдут одни здоровые, пострадавшим дорогу не осилить. Обход обезумевшего леса далекий и тяжкий, а другого пути нет: лес очень опасен…

— С нами больная подруга Ланны. Мы возьмем ее с собой.

— Я сказал: пострадавшие остаются в пещере.

— Ты осуждаешь ее на смерть, Клаппа!

— И всех, кто остается!

Аркадий заговорил с Ланной, новость не сразу дошла до дилона.

— Хавроны чтут в тебе воплотителя Высшего Разума. Ты уже отдавал им приказы. Потребуй, чтобы Клаппа разрешил взять Салану.

Ланна с трудом поднялся. Он шел согнувшись, совсем не таким он недавно расхаживал перед хавронами. Не воплотитель Высшего Разума, высокомерно взирающий на неразумных, а робкий юноша, достигший лишь первого чина в иерархии, каким он недавно выглядел среди собратьев выше рангом и значением.

Достаточно было взгляда на воротившегося Ланну, чтобы понять, как принял Клаппа его просьбу. Аркадий спросил:

— Что будешь делать, Ланна?

— Останусь с Саланой.

— Клаппа разрешил тебе остаться?

— Он запретил мне оставаться. Но я не могу покинуть Салану. Она со мной проживет столько, сколько проживу я. Без меня она быстро погибнет. Как же ее оставить?

В разговор вмешался киборг:

— Аркадий, у нас два хрономоторчика. Если Ланна останется, я дам им свой. Уверен, что они переживут новый хроноворот.

Ланна улыбался человечески благодарной и грустной улыбкой.

— Клаппа меня не оставит, а я не оставлю Салану, — повторил он.

Аркадий с киборгом отошли. Аркадий сказал:

— Надо нам четверым бежать из пещеры. Пробраться в Дилонию не сможем, но почему не уйти в Рангунию? Если большой отряд рискует на такой путь, то мы с двумя хроногенераторами проделаем его быстрей.

— Понял! Разрабатываю план побега.

Асмодей отошел к остаткам аппаратуры. Аркадий опустился на слабо светящийся камень. Вокруг стонали, покряхтывали, рычали, наполняли воздух тяжкими запахами искалеченные и раненые. Сколько им отпущено жизни? Многие и до хроноворота не дотянут. Какая огромная могила. Пока тех, кого покидает жизнь, выбрасывают наружу здоровые солдаты — у входа уже горка тел. А когда здоровые уйдут? Мертвым хоронить своих мертвецов, как странно посоветовал древний мыслитель? Не будут мертвые хоронить своих мертвецов! Мертвые будут здесь убивать живых — убивать своим тлением, своим обликом неотвратимой смерти!

— Побег будет первого класса! — сказал вернувшийся Асмодей.

И он с воодушевлением объявил, что главный элемент побега — перевоплощение его в личину № 3. Дракон со всем воинским снаряжением — огонь и молнии, грохот, маскировочные и боевые дымы, даже гравитационные удары. И рослому хаврону не поздоровится, если сфокусировать на него.

Аркадий прервал разглагольствования Асмодея:

— Личина! Личина! Речь о побеге, а не о личинах.

Киборг иногда обижался. Именно, речь о побеге! Итак, они трое — Аркадий, Ланна и Салана — перемещаются поближе к выходу, чтобы, убегая, не запутаться среди лежащих. А он обряжается в огнедышащего ящера и нападает на охваченных ужасом солдат. Солдаты улепетывают, Аркадий с дилонами спешит наружу. Асмодей прикрывает их уход, потом догоняет — в общем, арьергард их небольшой армии. Но куда направиться после бегства из пещеры?

— Клаппа говорил, что идти надо в обход какого-то обезумевшего леса, они его побаиваются. Значит, нам в этот лес, хоть он и опасен.

— Знаю его. Мы обходили тот лес, когда шли в пещеру. Мертвечина, как и все здешние леса. Так нравится мой план побега?

— Нравится уже тем, что другого плана не придумать. Пойду уговаривать Ланну на побег.

Предводитель отряда остановил Ланну, когда тот, обвив здоровой рукой Салану, направился к выходу. Уж не намерен ли дилон бежать? Пусть и не старается, у выхода охрана. Аркадию, шедшему за дилонами, Ланна протелепатировал свой ответ Клаппе. Нет, он не бежит, он не безумец. Но Салане нужен воздух посвежей, она задыхается.

— Запрета дышать воздухом посвежей нет, — сказал Клаппа. — Ложитесь, где нравится, но охрану не беспокойте.

Ланна с подругой разместились у выхода. Рядом опустился Аркадий, положив возле себя коробку с едой. В коробке Асмодей спрятал и переносной хроногенератор. Запрета носить его Клаппа не объявил, но Асмодей все же позаботился, чтобы приборчик не бросался в глаза. Сам киборг остался на прежнем месте: там было потемней — это облегчало перевоплощение в дракона. Киборг возвестил о своем новом облике взрывом, потрясшим всю пещеру. В углу вознеслось огненно-дымное облако, сумрачные стены озарило сияние. А из пылающего облака вырвался диковинный зверь и с ревом ринулся к выходу, рассеивая вокруг себя короткие молнии и светящиеся облачка дыма.

— Скорей, скорей! — закричал Аркадий, толкая Ланну.

Киборг в несколько огромных прыжков достиг выхода. Солдаты, охранявшие лаз, в ужасе разбежались, Аркадий первым вскочил в туннель. Ланна с подругой на руках бежал за человеком. Асмодей продвигался за тремя беглецами и сражался: пришедшие в себя после паники солдаты наседали на него.

Выскочив наружу, Аркадий пошатнулся, ослепленный: в глаза свирепо засверкала Гаруна Белая. Ланна с подругой пробежал мимо, его глаза были привычней к сиянию обеих звезд.

Асмодей выдвинулся спиной из туннеля, отбиваясь от хавронов.

— Аркадий, бестии тащат резонансные аппараты. Торопись!

Аркадий припустил во всю мочь. Слева от пещеры простирался темный лес мертвых деревьев, справа лежало мертвое озеро. Ланна уже пропал среди деревьев. Аркадий добежал до леса и обернулся. У пещеры шло сражение. Несколько хавронов с резонансными орудиями, наподобие того, что Асмодей разрезал на четыре части пламенем шпаги, вырвались наружу. Одного Асмодей сразил вместе с аппаратом — оба вспыхнули. Другой успел нанести удар. Асмодей выпустил из пасти длинный язык огня — второй хаврон закрутился на каменистой почве, сбивая охватившее его пламя. Из лаза выскакивали солдаты.