Хочу поблагодарить людей, без которых бы эта книга не состоялась, – мою прекрасную жену Зинаиду Джиоеву, учителя и мастера Эдуарда Лимонова, старинного друга Сергея Беляка и преданного товарища Сергея Аксенова, на которых я всегда могу положиться. Спасибо, друзья.

Накануне старта думской избирательной кампании 2016 года я приехал на встречу, организованную коллегами с одного оппозиционного телеканала. «Это Шингаркин», – пришло заботливое СМС-сообщение. Максим Шингаркин, эпатажный депутат Госдумы шестого созыва, в этот раз сменил ЛДПР на партию «Родина», с помощью которой собирался прорваться в новый созыв. Похожий на американца: крупный и откормленный, почти двухметрового роста, с хвостом черных волос, он встретил меня на крыльце ресторана «Каретный двор», являвшегося ставкой капореджиме[2] – грузинских воров в законе.

Здесь же несколько лет назад был убит знаменитый Дедушка Хасан[3]. Неизвестные расстреляли его из снайперской винтовки с оптическим прицелом в момент, когда он выходил из ресторана. Говорят, киллеров тогда уже отправили по следам убийц Хасана, а ресторан до сих пор считается культовым для воров местом. Ну, и в какой-то мере для нас с Максимом, который уже деловито разливал армянский коньяк по бокалам.

– Надо наехать на Ходора, – закусывая коньяк лимончиком, сказал Максим, – лучше посадить его, закрыть, наделать шуму. – Он помолчал. – Папа зря его простил. Он, сука, революцию затеял на те бабки, что ему простили, не стали забирать.

Я подумал, до чего же Михаил Борисыч удачлив и… непоследователен. Все помнят его покаянное письмо, где он просил над ним сжалиться, отпустить. Про маму говорил…

– Все блатные про маму вспоминают, – сказал Шингаркин, но тут же осекся. Ресторан не располагал к разговорам о тюрьме и заключенных. – Покаяние Ходорковского – дерьмо собачье.

Открытое письмо Михаила Ходорковского россиянам о кризисе либерализма в России активно комментируется в прессе – как российской, так и зарубежной. Судя по заголовкам статей иностранных, там воспринимается «трактат» Ходорковского не как размышление о причинах кризиса, а как личное раскаяние… Покаявшийся олигарх, явно с забрызганными кровью руками, начал писать такие письма с начала 2004 года, когда уже находился за решеткой. Порывшись в портфеле, я нашел дубликат того самого письма.

Ходорковский писал вдумчиво. Начал с того, что, если бы год назад ему сказали, что СПС и «Яблоко» не преодолеют 5-процентный барьер на думских выборах, он всерьез усомнился бы в аналитических и прогностических способностях говорившего. Сегодня крах СПС и «Яблока» – реальность.

Тогда, на выборах президента, либералов официально представляли два кандидата. Первый – бывший коммуно-аграрий Иван Рыбкин – преподнес вместо внятной политической кампании дешевый фарс, какого постыдился бы и представитель ЛДПР, специалист по личной безопасности Жириновского Олег Малышкин. Второй кандидат – почти национал-большевик и самурай Ирина Хакамада – как могла, дистанцировалась от собственного либерального прошлого, критиковала Бориса Ельцина и упирала на социально ориентированное государство. А потом без тени смущения (и, возможно, не без оснований) назвала 3,84 процента голосов избирателей своим большим успехом.

Фактически мы видим капитуляцию либералов, указывал Ходорковский И эта капитуляция конечно же не только вина либералов, но и их беда. Их страх перед тысячелетним прошлым, сдобренный укоренившейся в девяностых годах могучей привычкой к бытовому комфорту. Закрепленная на генетическом уровне сервильность. Готовность забыть про конституцию ради очередной порции севрюжины с хреном. Таким был русский либерал, таким он и остался.

«Свобода слова», «свобода мысли», «свобода совести» стремительно превращаются в словосочетания-паразиты. Не только народ, но и большинство тех, кого принято считать элитой, устало отмахиваются от них: дескать, все ясно, очередной конфликт олигархов с президентом, чума на оба ваши дома…

Что происходит после декабрьского фиаско с Союзом правых сил и «Яблоком», никому, по сути, не известно, да, в сущности, и не интересно. «Комитет-2008», решивший сыграть роль совести русского либерализма, сам с готовностью расписывается в собственном бессилии и говорит, почти извиняясь: да уж, мало нас, да и делаем мы все не вовремя, так что рассчитывать не на что, но все же… Идея партии «Свободная Россия», которую вроде как задумала создать Хакамада из мелких осколков «Яблока» и СПС, не вызвала в обществе никакого существенного интереса – разве что ажиотаж среди нескольких десятков профессиональных «партстроителей», почувствовавших запах очередной легкой наживы.

Тем временем, замечает Ходорковский, на российской политической почве обильно произрастают носители нового дискурса, идеологии так называемой «партии национального реванша» (ПНР) или национал-буржуазного термидора. Собственно, термидор – это и безликая брезентовая «Единая Россия», и лоснящаяся от собственного превосходства над неудачливыми конкурентами «Родина», и ЛДПР, лидер которой в очередной раз подтвердил свою исключительную политическую живучесть. Все эти люди – реже искренне, чаще фальшиво и по заказу, но оттого не менее убедительно говорят о крахе либеральных идей, о том, что нашей стране, России, свобода просто не нужна. Свобода, по их версии, пятое колесо в телеге национального развития. А кто говорит о свободе, тот либо олигарх, либо сволочь (что в целом почти одно и то же).

На таком фоне либералом номер 1 представляется президент Владимир Путин – отец нового русского термидора. Ведь с точки зрения провозглашаемой идеологии он куда лучше Рогозина и Жириновского. Либерал-империалист Чубайс и плохой экономист Явлинский сопротивляться «национальному реваншу термидора» были, по определению, не способны. Они могли бы только ожидать, пока апологеты ценностей типа «Россия для русских» не выкинули бы их из страны (как уже, увы, бывало в нашей истории).

Для понимания русского термидора чрезвычайно важна ПНР как политический фактор. Ничего похожего на партию национального реванша не было на арене Французской революции. В эпоху Термидора во Франции были различные социальные группы, использовавшиеся политическими группировками, которые выступали одна против другой во имя определенных интересов. Термидорианцы громят якобинцев под именем террористов. Золотая молодежь поддерживает термидорианцев справа, угрожая и им самим. В России все эти процессы, конфликты и союзы прикрываются именем единой партии власти.

Во Франции мы видели в похожих условиях запоздалые движения мелкобуржуазных и рабочих предместий против верхов мелкой буржуазии, против средней буржуазии, организовавшей банды золотой молодежи. Но у нас банды золотой молодежи включены ныне в партию власти или в «рус-мол». Это полевые отряды, набранные из сынков буржуазии, из привилегированных молодых людей, готовых на самые решительные действия, чтобы отстоять свое привилегированное положение, положение своих родителей.

Якобинцев предавали суду во всех городах Франции. Наиболее непокорных истребляли в тюрьмах: на них нападала золотая молодежь в масках. Путинской бюрократии не стоило бы никакого труда организовать гнев народа. Но она в этом не нуждалась, наоборот, видела в таких хотя бы и заказанных сверху самочинных действиях опасность для порядка. Это мы наблюдаем на примере народных республик. Национал-буржуазный термидор хоть и порвал с либеральной альма-матерью, откуда и происходил, но до сих пор опасается радикально настроенных масс. Термидор флиртует с лидером национал-большевиков Лимоновым, приглашая его выступать со страниц государственных СМИ, но ни под каким соусом не подпускает к выборному процессу.