Они помолчали.

- С востока придёт шторм, - сказала она, глядя на разметавшиеся в небе облака. Облака были совсем не похожи на грозовые - высокие, перьевые, и то тут, то там среди них крохотными белыми пылинками парили чайки.

- Скоро?

- Скоро.

- Разгонять будем?

- Нет, - покачала головой Ая. - Зачем?

- Как зачем? - почти искренне удивился андроид. - У тебя Радецкий не пришвартован.

- Бенжи! Хватит, а?

- Хватит что?

Ая наклонилась над пропастью, нахмурилась, разглядывая там, далеко внизу, синюю рябь на синей воде, и не ответила.

- Я - машина, - снова подал голос андроид. - Наверное, если смотреть твоими глазами, то умная, добрая и вообще невозможно какая, просто настоящий клад.

Он наклонился к Аиному лицу:

- Но не нужно ничего драматизировать.

***

Шторм пришёл спустя два часа. Первые капли упали ещё в полном безветрии, и только потом воздух вздулся, затрепетал тонкими ветками посаженных Революцией кедров и ударил в скалы первой большой волной.

Лило и сверкало весь оставшийся день и всю ночь. Рано утром вышедший на южный берег андроид обнаружил у воды разбитый баркас и сидящего на обломках человека.

- Ясными ночами, - сказал он, вскарабкавшись на побитый борт и подсаживаясь рядом, - когда ничего не заслоняет вселенную и видны звёзды, я смотрю туда, вверх, и представляю себя в рубке своего челнока.

Человек вытер слёзы.

- И звёзды становятся большими и близкими, - продолжал тем временем Бенжи. - Я водил челнок. И сделан, собственно, был для того, чтобы водить челнок.

- Я знаю, - сказал человек.

- И мне нравится твой корабль.

- Я знаю, - снова сказал человек.

Бенжи повернул к нему голову. Радецкий - несмотря на щетину и колтуны на голове - сейчас как никогда был похож на маленького обиженного мальчика.

- Ая говорит примерно так же - 'я знаю', - усмехнулся андроид. - Знание вообще удивительная штука: где бы ты ни был, что бы ты ни делал, что бы ни искал - о тебе уже все, кому это нужно, всё знают.

- Ну, не все и не всё, - шмыгнул носом Радецкий. - Иногда мне кажется, что я и сам о себе ничего не знаю, что уж говорить про остальных. Кто я? Зачем я здесь? Почему именно я? Никто из них, - он кивнул куда-то себе за спину, - не может дать мне ответы на эти вопросы.

- И то так, - согласился Бенжи. - Я вот, например, за эти годы так и не понял, зачем ты здесь.

Радецкий пожал плечами.

Солнце вставало над водой медленно и величаво. Новый день ничего не знал и не хотел знать о маленьких проблемах маленьких людей.

- Хочешь, я помогу тебе? - спросил Бенжи.

Радецкий прищурился и долго молча смотрел на андроида из-под длинных светлых ресниц.

- Спрашиваешь, - сказал он наконец.

***

Бенжи провёл на берегу три дня. Три дня они с Революцией строгали, пилили, клеили, плели и красили корабль под звонкий хохот морфов, похожих на маленьких желторотых галчат.

Ветер с Атлантики гнал в сторону берега белых крикливых чаек и трепал спутанные волосы Друджа. Глядя на него, Бенжи всё время улыбался блаженной улыбкой и думал о дружбе, пользе и бескорыстии.

А ближе к вечеру третьего дня у него стала падать подзарядка.

Ая появилась на берегу, когда они с Революцией сидели под деревом, прислонившись спинами к тёмному шершавому стволу. Пока андроид искал в недрах своего софта запуск долговременной памяти в режиме экономии, на лице его бродила блаженная улыбка.

- Мне не нравится выражение твоего лица, - сказала Ая. - Ещё пару тысяч лет и тебя будет не отличить от человека.

- Ну, что ж, - с готовностью откликнулся андроид. - Случись мне скрываться, это даст дополнительные преимущества.

Ая взяла его за руку, и блаженная улыбка на его лице расплылась ещё шире.

- Бенжи, ты меня пугаешь.

- И давно тебя пугают довольные жизнью? - всё так же улыбаясь, Бенжи пошевелил пальцами, лежащими в Аиной руке, и через них пошёл ток. Ток был такой высокоамперный, что чувствительно защипал его тактильные датчики. - Солнышко, ты ведь меня не сожжёшь?

- Не сегодня, - усмехнулась Ая и повернулась к Радецкому: - Здравствуй, Друдж.

- Привет, - откликнулся Революция.

Многое, происходящее между людьми, ускользало от Бенжи. Собственная дефективность, которая так огорчала его в играх с маленькими морфами, проявлялась даже здесь. Все эти нюансы - вроде острого запаха зелени или эндорфиновой эйфории - ускользали от него какими-то подразумевающими, но так до конца и не проявленными фантомами.

- Ну, что ж, - сказала Ая, отпуская его. - Один есть.

И взяла за руку Революцию.

О том, что происходит что-то не то, Бенжи догадался только по тому, как дёрнулась у Радецкого вторая рука. Судя по выражению его лица, ток, стекавший с Аиных пальцев, был как раз таким, чтобы Радецкий смог сдержаться и не закричать. И он промолчал. Со стороны всё выглядело так, словно реализат и человек просто замерли в долгом рукопожатии.

- Как оно? - усмехнулась Ая, и непонятно было - то ли речь идёт о делах Революции, то ли о его ощущениях.

Но Радецкий усмехнулся в ответ.

- Ничего.

И Ая сжалилась, отпустила его руку и огляделась.

- Покажешь корабль?

- Да.

***

Корабль всё ещё стоял на берегу - наверху, на высоких самодельных кильблоках, и солнце играло на его глянцевых белых бортах.

- Я всё это время никак не могу понять, что от меня надо этой славной весёлой братии, - кивнул Радецкий на свешивающиеся через борт жёлтые головки маленьких морфов. Он влез на один из кильблоков, подтянувшись, с лёгкостью запрыгнул на палубу и уже оттуда, сверху, из самой середины жёлтоголовой компании протянул руку Ае.

- Прошу.

Палуба баркаса была тёмно-синей, цвета надписи на борту, и вся была усеяна мелкими нарисованными звёздами.

- А что нам всем вообще друг от друга надо? - сказала Ая. Она посмотрела туда, где остался Бенжи. Под деревом больше никого не было, андроид спустился к самой воде и, сидя на корточках, гладил толкающихся перед ним птенцов малых магеллановых пингвинов. - Тебе с ними не интересно?

- Дело не в этом, - отмахнулся Радецкий и наклонился к самому Аиному уху. - Понятно, почему интересно мне. Непонятно, почему интересно им, - заговорщицки прошептал он.

- Ты вовсе не Маугли, - сказала она. - Ты вовсе не мальчик в волчьей стае, ты - волчонок в стае человечьей. Не стоит понимать эту шутку буквально, но и понимать эту стаю, наверное, тоже не стоит. Просто будь.

Они помолчали. Где-то высоко вверху величаво текли тонкие перистые облака.

- Когда будешь спускать 'Революцию' на воду? - спросила она.

- Она готова, - уклончиво ответил он.

- Бенжи! - крикнула Ая.

Езжайте, махнул рукой Бенжи. Покрытые серым пухом пингвиньи дети отхлынули на этот взмах и снова колыхнулись обратно.

Малыши-морфы, смеясь, подхватили баркас с кильблоков и легко понесли его в сторону океана.

***

Ночь снова была ветреной и холодной. Где-то совсем близко рокотал в темноте океан.

- Ты знаешь, твой Радецкий перестал казаться мне странным, - сказал Бенжи. - Более того, он мне нравится.

- И мне нравится, - вздохнула Ая. - И мне это совсем не нравится.

- Почему? - удивился андроид.

- Потому что это предполагает делить неделимое.

- Хм... Всё, что делится, делится. И, собственно, делится даже то, что не должно бы. Вот как вот это, например.