который долго держали в банке.

Не как свежая сладкая клубника.

Ее глаза слезились, она впервые в жизни вдохнула загрязненный воздух. Она

согнулась и закашлялась. Я схватил ее бутылку и открыл крышку.

- Пей.

Она так и сделала, глотала воду, словно та могла спасти ей жизнь. Наконец, она

вытерла рот платком, что был в ее рукаве, прижала его к глазам.

- Как вы дышите этим каждый день? – спросила она ослабевшим голосом.

- Потому мы и живем недолго, - ответил я.

Она уронила платок и посмотрела на меня покрасневшими глазами.

- Не смешно, - сказала она.

Я улыбнулся.

- Я этого и не добивался, - я сел на старый диван, чтобы между нами было

расстояние. Она была красивой, я к такому не привык. Она была не как большинство ю-

девушек, гонящихся за последними трендами красоты, внедряющих в тело модификации,

меняющие им нос, губы, бедра, зад, зависело от тренда. Ю-парни улучшали себе мышцы и

покупали точеную челюсть. Но мода менялась, и ю меняли себе внешность почти каждый

месяц. Мэй не могли такого себе позволить, им оставалось наносить макияж,

использовать татуировки, что держались долго, и красить волосы.

Молодежь Тайпея стала хамелеонами. Мы не могли изменить смог, что окутывал

наш город, но могли управлять своей внешностью, и каждый облик был ярче и круче

предыдущего.

Она допила воду и с опаской посмотрела на меня.

- Как тебя зовут?

- Серьезно? – рассмеялся я.

Она подняла плечи.

- Думаю, ты на год старше меня. Восемнадцать. Родился в год лошади, - она кивнула

на темную одежду, висящую на некоторой мебели в комнате. – Я буду звать тебя Темным

конем.

Я чуть не улыбнулся, но вместо этого вытащил свой нож-бабочку и начал кружить

его между пальцами и в ладони. Это помогало мне думать. Она напряглась, впилась

руками в ноги. Она боялась, что я использую свое преимущество. Нет, и мне пришлось

побороть желание успокоить ее и объяснить.

- Зачем все это, Ро? – ее голос прервал мои мысли.

Зачем все это, Ромео?

Она не говорила так в романтическом смысле, она говорила о трагедии.

Я оглядел комнату ее глазами. Я жил в заброшенной лаборатории, что принадлежала

университету Янминьшань, экспериментальный «дом» был на пополняемой энергии.

Когда-то люди думали, что планету можно сохранить такими способами. Можно, но мало

людей это заботило. Богатые были слишком богатыми, бедные – слишком бедными, а

средний класс, будем честными, был теми же бедняками, но с домами побольше,

машинами получше. Теперь большая часть не доживала до сорока, и это заботило нас еще

меньше.

В моем доме было только три комнаты: кабинет, ванная и эта главная комната, где

была и маленькая кухня. Здесь был большой круглый обеденный стол с парой разных

стульев, потрепанный желто-бирюзовый диван, которому было не меньше сорока лет,

металлический стол и деревянный стул, на котором сидела она. Большие окна на южной

стене выходили на густые заросли снаружи.

Я трижды подбросил нож, наслаждаясь щелканьем лезвия и рукоятей, а потом пожал

плечами.

- Похищать в черном проще.

Плохая шутка. Ее глаза загорелись.

Я вскочил, схватил свой древний МакПлюс со стола и открыл его.

- Надевай шлем, - сказал я.

- Зачем?

- Ты звонишь своей семье.

Она послушалась, закрепила шлем, глубоко вдохнула, и ее грудь стала заметнее в ее

костюме. Я притворился, что не увидел этого.

- У тебя одна минута, - я ввел нужные команды на ноутбуке и кивнул ей.

Мы ждали в напряженной тишине, но ответа не было.

- Отец не отвечает, - сказала она.

Как? Его дочь похитили.

- Звони маме, - приказал я.

Ее мать тут же ответила. Слава богам.

- Ма! – ее голос изменился, стал звучать юно и беспомощно.

Хотя ее шлем чуть потемнел, я заметил слезы в ее глазах, видел на стекле лицо ее

матери.

Я мог понять разговор по ее ответам.

- Mei you, Mei you. Wo mei shi, - нет, он не пытал и не насиловал меня.

Она сцепила ладони перед лицом, ее пальцы дрожали, словно она могла задержать

там изображение ее матери.

- Скажи ей, что я хочу триста миллионов долларов, - сказал я.

Ее зрачки уменьшились, она вздрогнула и посмотрела на меня.

- Ну же!

- Ta yao san yi, - прошептала она.

- На этот счет, - я дал ей номер кредитки со специальным счетом, она прочитала его.

– У вас два часа.

- You liang ge xiao shi, - повторила она.

Ее мама начала задавать безумные вопросы.

Кто он?

- Wo bu zhi dao.

Где ты?

- Bu zhi dao!

Я ввел команду и прервал ей связь.

Она отклонилась, растерявшись, чуть не упала со стула, а потом сняла шлем, бросила

его на землю. Он отскочил от бамбукового покрытия и покружился, я подхватил его.

- Черт!

Она притянула ноги к груди на стуле и уткнулась лицом в колени. Ее плечи

опустились. Когда она подняла голову, бледное лицо было в пятнах.

- А если бы ты его сломала? – я осторожно поставил ее шлем на обеденный стол.

- Триста миллионов? Ты серьезно?

Она была сильной. Я восхитился бы этим, если бы ее слова не разозлили меня.

- Что? Тебя ждет намного больше в фонде доверия, - у ю всегда были запасные пара

миллиардов.

- Зачем тебе эти деньги? – спросила она, скрестив руки, оценивая меня взглядом.

- А тебе зачем? – парировал я.

Мы смотрели друг на друга, быстро дыша. Она из-за непривычного ей грязного

воздуха, я - потому что был раздражен. Чертова ю-девчонка.

- Почему моя семья должна тебе верить? – осведомилась она. – Вдруг ты меня все

равно убьешь?

- Ты знаешь, как это работает, - было негласное правило между похитителями и их

мишенями. Жертвы все платили, и преступники никого не убивали. Пока что. Но никто до

этого и не просил триста миллионов. Это была не моя проблема. Если бы я был на месте

ее отца, выкуп был бы на счете в течение часа.

- Можно воспользоваться твоей ванной? – спросила она.

Я кивнул на дверь, она пропала за ней, закрылась. Я воспользовался моментом,

чтобы походить по комнате, анализируя ситуацию. Я дал ее семье два часа, чтобы

заплатить. Получив деньги, я смогу отвести девушку на ночной рынок.

Душ шумел какое-то время, и я подошел к двери, что не была заперта.

- Окно слишком маленькое, чтобы в него пролезть, - крикнул я. – Если выпадешь из

него, сломаешь ноги или шею.

Вода выключилась через минуту. Она вышла, выглядя так же, все еще источая запах

клубники.

- Полотенце дать? – спросил я, скрывая ухмылку за последним яблоком, найденным

в холодильнике.

- Нет, спасибо, - холодно сказала она, а потом изящными глотками принялась за

витапак, что я ей отдал. – У тебя нет плотной еды?

- Это место похоже на пятизвездочное заведение? – спросил я. – Только жидкость.

Потому что больше ничего я позволить не мог.

- Хотя… - вдруг вспомнив, я открыл шкафчик кухни. – Есть две русонг бао из

пекарни.

Я дал ей одну из булочек.

- Не вини меня потом за боль в животе, - сказал я, откусив от своей булочки большой

кусок.

Она долго смотрела на булочку, откусила кусочек, медленно разжевала и

проглотила. Она замерла, словно ожидала смерти. Я доел свою булочку и отряхнул руки.

- Ну? – я все еще был голоден.

Она откусила уже кусок побольше, вскинула голову с вызовом.

- Неплохо, - сказала она. И посмотрела на большие окна. – Мы на Янминьшань? –

спросила она.

- Нет, - соврал я. – Ты не знаешь других гор в Тайване?

- Я почти не ходила по Тайпею, - на ее лице проступило что-то, похожее на тоску,

она смотрела на деревья. – Мы можем выйти наружу.

Я не смог скрыть удивление.