Литмир - Электронная Библиотека

– Весьма красочная характеристика, – кивнула женщина, прерывая сеанс потрошения меня. Я не смог сдержать облегченного вздоха, заметив, как изменилась ее поза, и уголок рта дрогнул в бледном подобии улыбки.

– Вы еще погодите, когда столкнетесь с кем-то из моих бывших, вот где будут краски, – буркнул в ответ, и отблеск веселья стал отчетливее. И кто бы мне сказал, почему мне самому это как бальзам на душу. Потом подумаю, а пока будем закреплять полученный результат, пока опять чего не напортачил.

– Влада, то, что я пытался надавить на вас сегодня… это, само собой, с моей стороны некрасиво, но и хоть на какие-то объяснения я имею право, раз уж стал свидетелем и причиной. – В этот раз никакого давления или требования, просьба и ничего более.

– Не вы причина, – устало прикрыла женщина глаза.

– Это уже риторика. Просто я хочу знать, чего я делать не должен, чтобы не было повторений. Такая мотивация сойдет?

Вот сказал бы мне кто еще пару дней назад, что стану я такие реверансы разводить, только для того чтобы немного забраться в голову и прошлое чужого человека, еще и женщины! Любопытство определенно когда-то меня угробит, но не сегодня же и ладно. Женщина неопределенно кивнула.

– Так что, я и чай получу? – оптимистично хлопнул я в ладоши.

– Чай – да. Об объяснениях я подумаю, – Влада распахнула калитку, приглашая меня.

Ну хоть что-то.

Глава 11

Приличных, для городского дома, размеров двор был именно таким, как я разглядел через щель – заросшим явно многолетней густой травой, в которой кое-где виднелись обрывки тускло поблескивающего целлофана и бумаги. Такое бывает в заброшенных местах, где ветер долго таскает случайный мусор, пока он не застрянет где-то намертво. Но даже сквозь это запустение было видно, что когда-то эта территория была распланирована с тщательностью и любовью. Угадывались контуры фигурных клумб и альпийской горки, или как там еще эта ландшафтная хрень зовется. Среди уже желтеющего в осень бурьяна виднелись яркими пятнами какие-то неубиваемые многолетники. Я помню, точно такие же были у бабули на даче и запомнились мне тем, что, несмотря на невзрачность, цвели до самых морозов. Шагая впереди, я ощущал между лопатками пристальный взгляд хозяйки и старался не выдавать любопытства, мучающего меня.

– Разуваться не надо, – негромко скомандовала Влада в совершенно пустой прихожей, в углу которой сиротливо притулились те самые дурацкие тряпичные балетки. – Кухня направо.

Я посмотрел на буквально сверкающие чистотой полы, поставил ее здоровенную сумку и все же снял туфли.

Пройдя по коридору, мы попали в комнату, кухней которую можно было назвать лишь условно. Такая же пустота, как и в прихожей. Но здесь была раковина, заглушенные газовые трубы на стенах и на них же щербатые следы, будто кто-то прямо с мясом выдирал всю подвесную мебель и технику. На широком подоконнике маленький электрочайник на пару чашек, явно новый и одна кружка. Там же в уголочке пачка чая и упаковка печенья. Ни стола, ни стульев, вообще никакой мебели, кроме нелепо выглядящего шезлонга у окна.

Наша странная игра с Владой в «я смотрю, как ты смотришь» продолжилась.

– Присаживайтесь, Антон, – указала она в кресло, а сама пошла наполнить свой микрочайник.

Я развалился в шезлонге, но, когда женщина встала передо мной, поднялся.

– А давайте наоборот? – усмехнувшись, предложил я. – А то чувствую себя как на приеме мозгоправа в кино. Можно я на подоконнике?

Влада кивнула и продолжала пристально следить за мной, явно ожидая расспросов по поводу своего жилища. И я спросил.

– Одна живете?

– Теперь да. – Женщина обвела все вокруг взглядом, будто видела совершено другую картину в этой пустоте.

Чайник вскипел, и я опять поймал себя на том, что неотрывно наблюдаю за тем, как она совершает обыденные вроде движения. Кладет пакетик, наливает кипяток в темно-синюю кружку с золотистым ободком, распаковывает упаковку дешевого, но вкусного печенья, ставит все передо мной на ослепительно-белый подоконник. Медленно убирает руку, и в какое-то мгновение клубящийся пар проскальзывает сквозь ее тонкие пальцы, будто притянутый к ним как магнитом, и устраивает краткий мистический танец. Я невольно качнул головой и усмехнулся. Вот же странная штука воображение. Стоит только немного позволить себе верить в то, что нечто не умещающееся в рамки обычной для тебя реальности возможно, и уже в чем угодно чудится загадочное действо.

– Антон, насколько сильно вам не нравится мое присутствие? – спросила Влада, видимо, истолковав мою усмешку по-своему.

Я на секунду задумался и честно ответил:

– Прямо сейчас оно мне не нравится гораздо меньше, чем поначалу, – и вернул вопрос: – А вам, Влада, насколько неприятна необходимость работать с нами?

Резкий выдох, говорящий, что я попал, и женщина отвернулась к окну.

– Как вы верно подметили, это необходимость. На самом деле мне симпатичны и Василий, и вы, но очень тяжело… – она сделала руками неопределенный жест, – все, что связано с вашей работой. Очень. Это мешает мне… забыть.

Забыть. Она желает забыть то, что я бы сейчас хотел знать больше всего. Неожиданно вспомнился мой когда-то любимый фильм с Уиллом Смитом «Я – робот». Как там говорилось? Правильно задавай вопрос? А я бы еще добавил – вовремя делай это и с верной интонацией. Спрашивать напрямую не стану. Вижу, что ничего не скажет.

– Забыть по-настоящему все равно не выходит. По моему опыту, лучше некоторые вещи принимать и смиряться. Обратного хода событий не бывает, сколько себя ни мучай. Если только это не еще одна ваша суперспособность.

Даже сам не смог бы сказать – философствовал я в данный момент ни о чем, имитируя беседу с глубоким смыслом, или откровенничал. В присутствии этой женщины меня все чаще посещало ощущение двойственности всего сказанного.

– Но такой способности у меня нет, – Влада говорила об этом так, словно не сожалела, а, наоборот, была рада. – Иногда хотелось бы, как любому человеку, наверное. А у вас получилось смириться?

Долю секунды хотелось огрызнуться, спросив, при чем тут я. Но понимал, что это явно не будет способствовать продолжению диалога.

– Нет, – признался честно, – но я над этим работаю.

Странный разговор выходил. Каждый, типа, о своем, и в тоже время оба об одном и том же. И с Владой мне вести было его на удивление легко, не то что со всеми, кто за это время пытался ковырнуть в душе сочувствием, которого мне не надо. Но тему стоило поменять.

– Интересно, а убийц, которые раскаиваются, и тех, кто нет, вы по-разному видите?

– Конечно. Даже те, кто безумно сожалеет, но считает, что все равно поступил верно, отличаются от просто страдающих чувством вины, – охотно пояснила женщина.

Это намек, случайность или прямое указание на меня? Она не смотрела на меня, так что оставалось только догадываться.

– А, скажем, маньяки. С ними вам приходилось пересекаться?

Влада очень медленно положила на подоконник раскрытые ладони, будто нуждалась в опоре.

– Да, – она скривилась. – И вот рядом с ними, не важно, вменяемыми или нет, находиться вообще невыносимо.

Как часто ей приходилось делать это? По собственной ли воле? Не думаю, что так.

– Это означает, что, встреть мы его с вами на улице, вы точно скажете, маньяк ли это? – продолжал фигурное движение вокруг острых углов.

– Да. Но вот только один нюанс. Или два. Во-первых, я не скажу, убил ли он уже кого-то или только еще страдает фантазиями, и во-вторых, я не смогу сказать, это тот самый маньяк или какой-то другой.

– М-дя, – огорченно вздохнул. – Как-то по-дурацки: знать вроде бы так много, но в сухом остатке не иметь возможности кому-то что-то предъявить. Не находите?

– Тут, Антон, вопросы не ко мне, а к высшим силам, меня так озадачившим, – неожиданно улыбнулась женщина.

Да, лучше слова и не подберешь, чем озадачившим.

– Вы чай почему не пьете? – кивнула Влада на забытую мною кружку.

17
{"b":"597325","o":1}