«Барин барыню убил! Ой, батюшки!» — сердце у парня захолонуло. Хоть и видел он на своем веку всякое, мороз пробрал по коже. А главное, непонятно, что ему-то, Петьке, делать. Рассказать о смертоубийстве? Кто ж ему поверит?

Как добрался домой, Петька не помнил. Забрался на печку, накрылся зипуном, а зубы отстукивали замысловатую дрожь. «Сказать или не сказать? Сказать или не сказать?»

С этими мыслями и забылся нехорошим горячечным сном.

* * *

С утра мать его будила — не добудилась, видимо, простудился по мартовскому ночному холодку. Так барин и уехал без него Петьки. Уехал один, а барыню с того дня никто не видел. Поговаривали, что ненастной мартовской ночью сбежала она из поместья с любовником.

Правду о том, что произошло, знал один Петька да еще печник и каменщик Фрол, за которым спешно послали ночью. Но Фрол был глухонемой, что с него взять, такой если и увидел чего, никому не расскажет. Вдобавок в конце лета он и вовсе напился да и утонул в деревенском пруду.

Лет через пять барин Иван Сергеевич скончался — все это время он жил в Петербурге и крепко пил, так что неудивительно, что организм не выдержал. В имение он с той поры не приезжал ни разу, и господский дом стоял закрытый.

После смерти Ивана Сергеевича Подстеново в очередной раз поменяло хозяев — единственными здравствующими родственниками барина оказались пожилая вдова с дочерью. Лариса Степановна и восемнадцатилетняя Наталья Суздальцевы с удовольствием переехали в деревню, и у старого поместья началась новая жизнь. Мать и дочь на пару музицировали, варили варенье, выписывали из столицы журналы мод, собирали за своим столом всех видных представителей провинциальной знати. Очень скоро Лариса Степановна удачно выдала Наталью замуж, и та переехала из Подстенова в уездный город.

Вдова Суздальцева осталась в поместье одна. И с удивлением обнаружила, что без Натальи старый дом больше не кажется таким уютным. Как ни старалась Лариса Степановна бороться с хандрой, временами ей казалось, что в поместье творится какая-то чертовщина: по коридорам гуляют сквозняки, а двери комнат открываются и закрываются сами собой.

Женщина она была прогрессивных взглядов и потому старалась не обращать внимания на эти странности. Сквозняки — от того, что где-то неплотно притворено окошко. А двери, должно быть, прислуга забывает закрывать.

К слову сказать, слуги шептались в людской, что в доме обитает самое настоящее привидение. Призрачную фигуру в белых развевающихся одеждах видели горничная барыни Марфуша, истопник Семен, кухарка Агафья Павловна. Лариса Степановна решительно пресекала подобные разговоры, но шила в мешке не утаишь, и о подстеновском привидении стали шептаться в деревне.

Впрочем, призрак никому плохого не делал. Белая дама, как с легкой руки Марфуши стали именовать фантом, появлялась в старом бальном зале, наблюдала из окна за тем, что творится на дворе поместья, неспешно шествовала по коридорам и непременно исчезала, когда кто-то пытался до нее дотронуться.

ГЛАВА II

Наши дни

Может, ты все-таки передумаешь? — робко спросила мать, увидев на пороге своей квартиры Сашу с сумкой, битком набитой вещами. Но та лишь упрямо помотала головой. И матери осталось смириться с тем, что ее великовозрастная дочка, чей брак трещал по швам, возвращается жить к ней.

Саша Сорокина познакомилась с Игорем Плетневым, еще когда училась на втором курсе института. Ребята занимались в параллельных группах. Как-то раз Игорь попросил у Саши дать переписать конспект лекций, и, слово за слово, они начали дружить. А там уже недалеко было до взаимной симпатии. На их первое свидание Игорек принес девушке огромную алую розу… Спустя полгода они решили, что их чувства серьезны и пора познакомиться с семьями друг друга. И если с Сашиной мамой проблем не возникло, дочкин ухажер произвел на нее самое приятное впечатление, то с родителями Игорька все было не так гладко.

У него дома главной была мама, Светлана Вениаминовна. Женщина она была властная, строгая, одевалась со вкусом и в свои пятьдесят с хвостиком выглядела на сорок лет. Она начинала свою карьеру как учитель английского языка в школе, потом стала завучем, а затем перешла в районный отдел управления образования. Казалось бы, Саша и Светлана Вениаминовна должны бы поладить на почве увлечения иностранными языками, но будущая свекровь ни за что не хотела принимать потенциальную невестку.

Светлана Вениаминовна была самым настоящим домашним деспотом и цепко держала в ежовых рукавицах и мужа, и сына. И с ужасом думала о том моменте, когда в жизни ее обожаемого Игорька появится другая женщина. Лучше бы такой женщины и вовсе не появилось!

— Игорек, у меня опять мигрень! — тут же непререкаемым тоном заявляла Светлана Вениаминовна, стоило только ее сыну заикнуться о намерении пойти с Сашей в кино. И Игорек, покорно вздохнув, оставался дома.

* * *

Саше сразу стоило бы понять, что мама никогда не отпустит Игорька от себя. И что надеяться на крепкие отношения в этом случае не стоит. Но девушке просто было не до того — она изо всех сил осваивала профессию.

Семья у нее небогатая, считай, одна мама. Оплачивать институт ей просто было не по карману. Поэтому Саша еще со школы понимала, что ее единственный шанс преуспеть в жизни — поступить на бюджетное место. Вот она и налегала на учебу.

Девушка с детства обожала лингвистику — и на этом все ее дарования заканчивались. В школе на уроках математики Саша садилась на последнюю парту и изо всех сил пыталась стать незаметной. А если уж ее вызывали к доске, мямлила и краснела. Формулы и цифры были недоступны ее пониманию, и четверку по алгебре ей просто натянули.

Зато звучание иностранных языков Сашу просто завораживало. Еще ребенком она начала учить английский — и к старшим классам школы запросто болтала на нем, удивляя учительницу и одноклассников. В институте она с головой ушла в изучение французского, итальянского и испанского. Благо преподаватели только поощряли ее любовь к знаниям.

Сашина мама мечтала, что дочь станет штатным переводчиком где-нибудь при посольстве. И, если повезет, поездит по миру. Но ее мечтам не суждено было сбыться. Очень скоро Саша поняла, что ей не слишком нравится работать во время публичных мероприятий. Она не любила сборища и смущалась в толпе незнакомых людей. Еще во время учебы в институте она начала переводить художественную литературу — сначала просто ради удовольствия, а потом и за небольшие гонорары.

Мало-помалу Саша зарекомендовала себя, и ее взяли в издательство на должность штатного переводчика. Оклад был, конечно, небольшой, но он позволял девушке заниматься любимым делом и обрести какую-никакую, но финансовую независимость.

* * *

Игорек тоже окончил институт и устроился на работу. Благодаря связям его мамы он получил неплохую должность в Министерстве иностранных дел. Но вот незадача: руководство весьма прозрачно намекнуло ему, что для дальнейшего продвижения по службе необходимо жениться. Как ни крути, Саша была не самой плохой кандидатурой: возможно, слегка простовата, но девочка неглупая, с образованием и из хорошей семьи. Скрепя сердце Светлане Вениаминовне пришлось согласиться на брак.

Ежедневно выпивая по нескольку пузырьков корвалола и валерьянки, она организовала молодым образцово-показательную свадьбу, на которую были приглашены все нужные люди. А вот местечко для своих институтских подружек, которых и так было немного, Саша сумела отвоевать с боем. Светлана Вениаминовна не упускала случая лишний раз напомнить невесте-бесприданнице, что все здесь куплено за их деньги и права требовать она не имеет. Дошло до того, что Саша даже разрыдалась в туалете Дворца бракосочетаний. Но потом утерла нос и всю свадьбу держалась молодцом.