МЫШИ,КРЫСЫ ДА ЦЫГАН
Крыс и мышей ноне развилось столько,что решили обратиться к цыгану,может избавит честной народ от этой погани.Цыган улегся на фоне холодного вечернего неба на землю,трубку курит,а дым из трубки уходит тонким пером в безветреный воздух.В небе не единой звезды,а само оно помешку мысли не делает и напоминает бессильно обвисшее мертове тело.Собрались вокруг него мыши да крысы,-дивятся:”почему такой бедный, сов-сем бедный!Богатому след быть.Все цыганы богатые.” А цыган им и говорит:”Што собрались и што укорное сказать хотите и кая обида на кого есть?” А мыши и крысы, изрыгнув устами смрадными хулу на человеков,стали цыгану на судьбу свою жалиться, что и брюхо-то слабо,перестало тугую пищу сызносить и что изобидили пуще всего коты-злюки,уедают человеков, тем гораздо уедают и их,мышей да крыс.”Где ба нам жить тишае,где бы нам жить богато?Ты беден,филозоф,сказывай!” “Я се-бе здесь могилу отрыл,-”ответ дает цыган,-”мои сородичи меня всем одарили,запасов для жизни иной много сделали,давайте меняться.Я вам могилу с припасами,а вы мне людей с их котами – зловрединами. Идет?” “Идет!”-отвечали крысы да мыши.-”мы людей уже объели и тебя объедим.” И ну в могилу цыгана прыгать с непрожеванным криком из пастей.Цыган сверху земли наб-росал и каменный саркофаг округ поста-вил.От удовольствия руки потер да и пошел среди человеков кормиться.Только забыли человеки,што мышь одолевает перед голо-дом;мыши да крысы из дому выбираются перед пожаром.
КАМЕННЫЙ ИДОЛ И ЧЕРВЯК
Идол каменный появился в Совете Государственном ,а откуда и как туда попал спросить было некого,а кого и спрашивали вразумительно никто не мог ответствовать: кто был убог,кто скорбен духом или кос на оба зрака.Лишь червяк, который был за председателя и потому отовсюду чувствовал только чужое дыхание членов Совета,запутавшихся в сетях своих противоречивых стремлений и надви-гающегося непостижимого кошмара собы-тий,вертевшихся как волчки,этот самый червяк объявил:”Идол-это зрак духовный прошлых столетий! Если мы густиться в кучу не будем,то услышим от него ароматы стряпни прошлого.” И взаправду.В глубо-ких,горьких,бессонных тайниках его души поначалу ярко вспыхивало сначало обви-нение,а потом попытка оправданья и снова суровый приговор так,что небо набу-хало сизым и в вечереющем смерче,скомкав фонарей одеяла,законы Совета,принимали смысл неописуемых гадостей и вредностей.А богадельни уснувших веков из глаз идола смеялись и, шамкая старческими ртами, хихикали:”Ну,мы дураки были!Но таких остолопов как вы и свет белый не видывал!” А червяк на это ни гу-гу.Вгрызаясь в пред-седательский стол Совета,он уже понимал, что один остолоп от другого мало чем отличается.Ведь всякий болтун как сорока: где не посидит,там и накастит.А где накас-тит,там,хотите верьте,хотите нет, и от ка-менного идола проку нет.
РЫЛА И МАСКИ
Когда ешо кисельные берега в реках текли,а зверье пугалось леших и чудищ,зверюги свои лики масками порешили покрыть дабы легше пропитание сбирать было,вызова року не творить,а несгибаемый костяк враз проявлять, супро-тивника отправляя на покой одним видом. Шакал горстью медных слез и обликом зайца вызывать стал сострадание. Лев рыло свиньи выставляя напоказ обиженно плакал в дамскую мякоть,а в брюхе у него от голода раздавался един только плач. А зайцы ще-рились на волков медвежими мордасами да гыкали на лис,ощетинившись морковными штыками.Но рыла рылами,а хвосты преж-ние.Перестали лисы медведей бояться и пожрали всех зяйцев,глядючи зраком не на их рыла,а на одни лишь хвосты.Рыла льва стали поедаться козами с хвостами волка. Смекать надо животы спасти… Многого хочется да не все можется.Тут бурлящее месово рыл и хвостов, болтающих языков, хлопающих ушей на место стало.А зверье пардону запросило и маски вон поброса-ло.Злющего и хапугу и без маски распознать след.
СМЕРТНАЯ ТОСКА
Тоска похаживала в народ да приг-лядывалась волчьим зраком,кому жить надоело,а народу лишнее ухо и глаза-ворог лютый.Вот и думать мужички зачали, как от тоски-смертушки да поизбавиться.В вышине яркие звезды светят,месяц-новец не радует глаз-жизнь сурово и необратимо катит,листая гроба том.Кто к иконам оборо-тился,кто к водочке милосердной как в старые времена повелось,дураки вообще сщастливо жили, тоски не ведая,на печи радостью попыхивая и в ус не дуя.Толпа антиллигентов пестрополосая целуется с газетными строчками,а млечный путь прочей человеческой братии насупил бровей коро-мысло и уперся в студеную голубизну телеэкранов.А тоска и тут как тут да еще и с поганой курносой теткой улыбочки все творит.Студена жизнь всем показалась и поняли все,что извоняли жизнь свою хуже прежней тоже грозной и зрака жесто-кого.Лишь один француз сидит и доволен и русских не понимает,какая такая тоска всех одолевает?Сидит переусмехается. Его и спрашивают:”Откулева же родом будешь и пошто такой веселый, егда все печалу-ются?Пыдлец ты етакой,молчишь как воды в рот набрал”. “А больше про себя думаю”,-отвечает,-”газет не читаю,теле-еле вовсе не гляжу,зельем друзей пою,романею изредка принимаю,отваром яиц питаю себя,а сами яйца прочим грустным уродам продаю, деньги в землю закапываю,женка от меня ушла,дети по земле расползлись.”Токмо тут остатний народ понял,что у этого француза тоска еще большая,но ему утикать куда есть,а им нет.От того и повеселели.И с тех пор нет более веселого народа,чем россий-ский.И как след курносая с косой отскочи-ла,а тоска в другие страны убегла.В том и сами убедиться можете.Простота да чистота –половина спасенья,а политика-тухлое яйцо, разобьешь,так только одна вонь.
КАК ЗВЕРИ КУШАЛИ И ДАВИЛИСЬ
Когда-то давно, очень давно, звери вдосталь всего имели. За последней охапкой мертвых цветов не гонялись. Угасших отзвуков необузданных страстей побороть не могли. Оттого высеченных в долготерпеливом камне жестов старших начальников понимать не хотели.Потому песнь дроздов,живущих под гнездом орла, невсегда веселой была.И легкий ветерок, словно долгий вздох, прошелестел среди зверья,когда разрешили развлекаться сытому зверью-отстреливать друг друга да впрок для деток друг у дружки воровать интереса для,не роняя попусту вош и парш не сыпля попусту впопыхах.Но зримо и неспешно бегать туды-сюды,прельстясь новой ходовой жизнью,не всякий мог,не давясь.Давиться от еды стали псы шелудивые, вестимо от жадности,телеса грешные от той работы отмывая по саунам да баням от зуда-чесотки и не токмо от ней проклятущей.А банщики, рдея той звериной братии, мыли да скребли их,рубища от кровушки да вошей спасая.А зверье помытое,не боясь умиляется.Сначала моються,а затем друг дружку по уметам животов лишают,сначала сладко и кумно кушают,а уж затем волокут ноги,руки да головы отрубати.И стал одинок зверь как последний глаз у идущего к слепым челове-ка.Близорук зверь стал:через хлеб да за пирог.То-то невзначай,за вами примечай! Но кушают и давятся,хотя и сыты все.
СЫТАЯ ЖИЗНЬ ПРОШЛОГО ВРЕМЕНИ
некотором царстве,в некотором госуда-рстве при Леониде Ильиче-правителе то ,вестимо, было. Звери жили щас-тливо и кумно.Друг к другу в гости ходи-ли,тосты во здравие поднимали,зверенышей уму-разуму учили,отдыхая много довольны были,нищих промеж себя не видывали.И анекдоты супротив правителя-Леонида запус-кали.А правитель мягкий,коли не бьет,то уж,вестимо,худо и любит…Но,а ворог лютый, –лишний глаз да ухо,о зверье всякое-всякое ведало да в сказки свои записывало,теша распухшую мякоть вышних начальников.А те в выжженом небе жизни ощупывали себя да поговаривали:”Дайте дожить,а там пущай зверье друг с другом разбирается”.А зверье все сносило, напраслину всякую, будто бы о неправденом своем поведении.А вышние начальники обносили то зверье спуста.А уж совсем негодное и строптивое на басурманные земли выкидывали и помешки недопускали потому,што, одноконечно, высоко стояли над остальным зверьем. Потому зверье против начальников укорное не баяло,свои обиды слушало да кушало, худо про себя начальников поминая. Ели,пили, не шли,не ползли,а устали так жить и нести свою сщастливую звериную жисть. Начальники мазями целебными мазались,желая жизнь продлить,со злобой от сердца глядючи на своих доклядчиков.Но курносая с косой весь старый зверинец повыкосила,а новое ништо наросло.И пшел разброд,раздрай да шатание. И по сей день идет.Пирог ядучи, помяни и сухую корочку.
