МЕРЛ: Все в бомбоубежище!
Довольно ржет. Но никто больше не смеется.
КЭРОЛ: Окей. Просто из интереса, вопрос. Я обратила внимание на то, как я себя веду. Дальше?
Никто не отвечает.
КЭРОЛ: Я должна поменяться? Может, и Рик-Филип-Шейн должны поменяться? Но что-то никто меняться не спешит. Потому что мы – те, кто мы есть.
ШЕЙН: Письмо пиздит. Про ту часть, что никто никого... Меня все ненавидят.
МИШОНН: (потирает его плечо) Ох, Шейн...
ШЕЙН: Не надо вот. Не надо меня утешать. Руку не убирай, я не просил руку убирать!
Все так рады смене темы, что Тара, Розита и Бет набрасываются на Шейна с утешениями.
РОЗИТА: Шейн, мы все тебя любим, просто ты такой яркий, что зрители просто молча склоняются перед тобой!
ТАРА: Да, чувак, забей ты на эти письма, ну подумаешь – не пришло!
БЕТ: В следующий раз придет, и ты так порадуешься!
Шейн, довольный, купается в лучах кратковременной славы.
После обеда становится понятно, что совместное существование Рика и Кэрол крайне тяжело дается им обоим. Они не хотят обсуждать даже, чем бы полезным заняться вместе, и в итоге Мишонн насильно сажает их за стол, чистить гору дикого риса – хотя бы с этим они могут справляться молча.
Спустя полчаса Рик и Кэрол замечают, что в доме как-то слишком тихо.
КЭРОЛ: ...на охоту, что ли, все пошли.
РИК: На рыбалку, скорее. Мяса у нас много.
КЭРОЛ: С двумя удочками?
РИК: Да, Кэрол, да, я опять не прав. Надо же было сказать такую тупость – всем домом на рыбалку, с двумя удочками. Стыд и срам мне.
КЭРОЛ: Ох, да замолчи.
РИК: Не я первый начал этот разговор.
КЭРОЛ: А я начала его не для выяснения отношений.
РИК: Черт, Кэрол, может, нам пора уже выяснить эти отношения? Я хочу поговорить, но ты избегаешь меня даже сейчас, когда мы связаны! До конца жизни будешь считать меня предателем? Или ты слишком гордая, чтобы снизойти до переговоров со мной?
КЭРОЛ: Я не избегаю тебя – я прямо здесь. Валяй, Рик. Давай. Скажи мне еще раз, как ты мечтаешь, чтобы я заткнулась навсегда.
Рик рычит, словно раненый зверь.
РИК: Да не мечтаю я об этом! Кэрол, все, что я тогда пытался сделать – сгладить, мать его, конфликт! Впервые, сука, в жизни! Хотел, чтобы все осознали свои ошибки!
КЭРОЛ: И начал с меня. Круто.
РИК: Ты можешь на минуточку, хотя бы на самую гребаную крошечную минутку представить, что люди могут ошибаться? Что у человека иногда не может быть причин для того, чтобы сделать дерьмо! И единственная причина в том, что он – тупой ублюдок, который выбрал не те слова?!
Внезапно мимо окна пролетает что-то большое и падает на землю с громким плюхом.
КЭРОЛ: Ты это видел?
РИК: Мартинес крышу чистит. Упал, наверное.
Они напряженно смотрят на окно две секунды.
РИК: Черт. Он не встает.
Кэрол и Рик одновременно вскакивают из-за стола и бегут во двор. У окна лежит Мартинес и не шевелится.
КЭРОЛ: О боже. Эй! Кто-нибудь! (Рику) Не трогай его, у него может быть сломан позвоночник.
РИК: Я сам знаю! Господи, Кэрол, это же основы первой помощи, а я долбаный полицейский!
Он осторожно опускается на корточки и щупает пульс у Мартинеса.
РИК: Живой. Так. Большой Брат, вызывай медиков.
Тишина.
РИК: Большой Брат?
БОЛЬШОЙ БРАТ: Сейчас, Рик. Я уже занят этим. Был занят еще до того, как вы оказались во дворе.
КЭРОЛ: Так где же они?!
БОЛЬШОЙ БРАТ: Прежде всего, вам нужно успокоиться и внимательно выслушать все, что я скажу. Наша бригада медиков запаздывает.
РИК: Как она может запаздывать, она что, не дежурит круглые сутки на съемочной площадке?
БОЛЬШОЙ БРАТ: Сегодня первая смена ушла, не дождавшись второй смены, а вторая смена еще не появилась. Мы уже вызвали вертолет скорой помощи. Пожалуйста, успокойтесь. Он дышит?
РИК: Да... Да, пульс есть, он дышит. (кричит) Мишонн! Дэрил! Шейн!
БОЛЬШОЙ БРАТ: Ваши друзья сейчас далеко в лесу, я уже позвал их, они бегут.
Мартинес внезапно стонет и открывает глаза.
МАРТИНЕС: Бляха... муха...
КЭРОЛ: Не шевелись!
МАРТИНЕС: (садится) Почему?..
РИК: Так, ну, по крайней мере, шею он не свернул. Ты ноги чувствуешь?
МАРТИНЕС: Да... Я торчал на крыше, и... в глазах потемнело...
Внезапно заваливается на бок и издает жуткие звуки.
КЭРОЛ: Его тошнит темной кровью. Это нехорошо. Это совсем нехорошо. Цезарь, сколько той жидкости для стекол ты вчера выпил?
МАРТИНЕС: Я что, помню?..
РИК: Большой Брат, сколько нам еще ждать?! (обернувшись к Кэрол) Ты хватаешь за ноги, я за руки. Отнесем его в дом.
КЭРОЛ: Давай.
Они переносят стонущего Мартинеса на диван.
МАРТИНЕС: Не надо меня... тащить... больно...
Кэрол подрывается в сторону ванной, но наручники останавливают ее. Она смотрит на Рика.
КЭРОЛ: Нам нужно принести что-нибудь, куда его будет тошнить.
РИК: Точно.
Бегут в ванную и возвращаются с пластиковым мусорным ведром. Мартинес лежит с закрытыми глазами.
РИК: Эй. Живой?
МАРТИНЕС: (не отзывается)
КЭРОЛ: Нужно сделать ему промывание желудка.
БОЛЬШОЙ БРАТ: Нет. Уже поздно. Он пил вчера – все всосалось в кровь. Ребята, идите в кладовку, открывайте аптечку и следуйте моим командам.
Кэрол и Рик мчатся в кладовку, двигаясь как синхронные пловцы.
РИК: (открывает дверцу шкафчика с лекарствами) Что взять?
БОЛЬШОЙ БРАТ: Руку левее. Левее. Вот здесь. Да. Хватай все, что видишь на этой полке. Вам нужно поставить ему капельницу, чтобы яд побыстрее вывелся из крови.
КЭРОЛ: Я умею ставить капельницы, бежим.
Они возвращаются в гостиную. Мартинес лежит, свесившись с дивана. На ковре – свежие бурые пятна.
РИК: О черт.
КЭРОЛ: Он же кровью истекает!
БОЛЬШОЙ БРАТ: Кэрол, нет времени на промедление, действуйте.
РИК: Помоги мне его уложить, пока он не грохнулся.
КЭРОЛ: Сейчас... Вот так...
МАРТИНЕС: (приоткрывая глаза) Воды...
КЭРОЛ: Я принесу.
РИК: Я с тобой, как ты одна-то.
За пять секунд они добегают до кухни, хватают графин – и обратно.
КЭРОЛ: Дай ему пить, я пока подготовлю иглу.
МАРТИНЕС: Я сдохну, да? Я сдохну...
РИК: Ты не сдохнешь. Заткнись и пей.
КЭРОЛ: Подожди, нельзя воды! У него там открытая рана внутри!
РИК: Ты уверена?
КЭРОЛ: (в панике) Я ни в чем не уверена!
БОЛЬШОЙ БРАТ: Ребята, вам нужно продержаться еще максимум пятнадцать минут, скорая близко.
МАРТИНЕС: Ооо, бля, как больно... Живот... Ножами режет...
КЭРОЛ: Рик, вытяни его руку. Спасибо. Так... Подай мне вон то...
РИК: Салфетку?
КЭРОЛ: Нет, вон тот флакон. Ага, теперь вату.
РИК: Откуда ты умеешь ставить капельницы?
КЭРОЛ: (распечатывая иглу) Ухаживала за своей матерью когда-то. Цезарь, не отключайся. Или отключайся... Ему можно отключаться?
РИК: Нет. Он же еще и башкой треснулся, как пить дать. Мартинес, отставить умирать!
КЭРОЛ: Так... Господи, я этого сто лет не делала. Так, так, так...
У нее дрожат руки.
КЭРОЛ: Я ему сейчас вену порву.
РИК: Кэрол, успокойся! Кэрол. (хватает ее за плечи) Я здесь. Все получится. Смотри на меня. Посмотри на меня.
КЭРОЛ: Все, я в порядке. Держи этот пакет на вытянутой руке. Нет, не так, держи высоко.
Осторожно втыкает иглу в вену.
КЭРОЛ: Пошло. Нормально.
Еще несколько минут они напряженно следят за Мартинесом, все щупая его пульс. Наконец, во дворе слышится топот, и в дом вбегают двое врачей в синих костюмах. Оттеснив Рика и Кэрол, они перекладывают стонущего Мартинеса на носилки.
КЭРОЛ: С ним все будет в порядке?
ВРАЧ#1: Будет, мэм. Вы справились.
ВРАЧ#2: Не волнуйтесь, через несколько дней оклемается.
Уносят носилки во двор. Рик и Кэрол, выдохнув, падают на пол.
БОЛЬШОЙ БРАТ: Простите меня за опоздание врачей. Но вы молодцы. Вы спасли его.
Рик и Кэрол стонут.
РИК: Черт... Черт, я отвык от этого.
