— Рыжий! — раздосадовано воскликнул Юстиэль, оборвав рассказ. Он сидел в напряжённой позе и даже забыл про выпивку. Корунд махнул рукой и продолжил:

— А потом он просто взял и… выключился, — убийца щёлкнул пальцами. — Тогда я и узнал, что такое трата резерва сил целителя душ. Пришлось тащить на постель. Вот так один мой знакомый жрец испортил пьянку… — Рыжий вздохнул.

— Ага, — поддакнул Юстиэль, умолчав о том, что в конце «слышал» мысли убийцы, уложившего его на кровать. «Он любит её до сих пор, а ты… — думал Корунд, укрывая потерявшего сознание элийца пледом. — Просто развлечение на одну-две ночи».

— Ну что ты вот нарассказывал, ужасов каких-то, — тряхнув головой, очнулся Юстиэль и окинул взглядом притихшую компанию. — Эй, а хотите я вам свою татуировку покажу?!

Целитель отставил стакан в сторону и, неловко поднявшись на ноги, ухватился за пояс своих шорт.

— Да я видел, — равнодушно фыркнул Корунд и отпил из стакана, медленно понимая, что и при ком сказал.

— Что…значит…видел?! — до этого завороженно молчавшие женщины подскочили одновременно.

Тея никогда особо не говорила с Юстиэлем о том, что было, когда её не было. Не хотела знать, боялась, что жрец особо по ней не скучал…, а на деле оказалось по-другому. Это грело душу и заставляло себя чувствовать чуть виноватой. Но сказанная убийцей фраза заставила живо забыть это ощущение.

Бардесса кинула на супруга гневный взгляд.

«Спишь на улице», — мысленный импульс от Хаоры был исполнен холода и спокойствия. И убийца, и целитель одинаково виновато изогнули брови. Юстиэль покачнулся, машинально трогая пуговицу на шортах.

«Ну кошка… — мысленно взмолился Корунд. — Грехи былой молодости. Не наказывай так сурово».

— Не хотите, да? Ну ладно, — вздохнул Юстиэль и неловко плюхнулся обратно, опрокинув свой стакан с остатком выпивки. — А, балаур!

Целитель фыркнул и потянулся за бутылкой, наливая ещё.

— А я, между прочим, не единственный, кто испортил пьянку, — заявил он и сделал пару глотков. Алкоголь развязал язык не только Корунду, в которого упёрся выразительный взгляд элийца. Юстиэль начал свой рассказ о прошлом. Это случилось немногим позже той ночи, о которой рассказывал Корунд.

Теперь настал черёд асмодианина приносить выпивку. Невзирая на страшную загруженность по службе, Рыжий умудрился вырваться в Интердику, хотя в течение дня Берк гонял его и в хвост, и в гриву. Всё тело устало настолько, что Корунд едва прошёл от разлома через болота.

— А потом… потом… — задыхаясь от возмущения, торопливо заговорил Юстиэль.

— Мы выпили по паре стопок, — спокойно отозвался асмодианин. — У меня был очень тяжёлый день, с меня семь потов сошло. Тебе, первовоену, было не понять тогда, как сильно гоняют офицерский состав в случае пиздецов.

— Да ты уснул, просто бухнулся на кровать и отключился, тоже мне, собутыльник, — фыркнул элиец.

— А я вроде душ принял… помню водичка тёплая была, я ещё позавидовал, как у вас, кур, работает водопровод… — задумчиво протянул Корунд. И тут его глаза округлились, постепенно убийца понял, о чём собрался рассказывать Юстиэль. — Молчи! — зашипел он.

Но воодушевлённый выпивкой целитель вдохновлённо продолжал свой рассказ о том, как он налил им ещё по чуть-чуть и, сунув в морозильный ящик бутылку сока для запивки, сам решил сходить в душ. Влажность и духота в ту ночь стояли страшные.

А когда вернулся в комнату, то не дозвался Рыжего. Как оказалось, следопыт на автопилоте уполз в спальню. Разбросав опостылевшие за день доспехи, он самозабвенно пускал слюни в подушку, даже не прикрывшись одеялом.

«Рыжий!.. Корунд… э-эй…», — спящий убийца не реагировал ни на какие слова и выглядел донельзя беззащитным. Вдоль его спины струилась ещё не до конца высохшая после душа рыжая грива, которую Юстиэлю всегда хотелось потрогать. Но Корунд никогда не разрешал, а тут был такой шанс и…

К тому же целителя брала досада за то, что асмодианин так быстро ушёл в нокаут. В итоге Корунд проснулся от собственного истошного вопля, когда Юстиэль не придумал ничего лучше, чем сильно укусить того за зад.

— Ну зачем… светлый, зачем… — простонал следопыт, не зная, куда деть пылающее от стыда лицо. Он сгрёб свой стакан и торопливо опрокинул в себя его содержимое.

— А ты по-моему в тот день мою татуировку видел, м? — неунывающий Юстиэль одарил сконфуженного Корунда широкой пьяной ухмылкой.

— Два придурка, — фыркнула Хаора. — Вроде взрослые даэвы, а поведение…

— О боги, и за этого даэва я вышла замуж… — Тея закатила глаза, допивая свой бокал. — Хотя что уж там, все мы не без греха…

Алетейя задумчиво глянула в сторону Хаоры.

— Мда…

Асмодианка подозрительно глянула на бардессу, чуя подвох.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну… — Алетейя туманно качнула головой. — Мы были довольно близкими подругами…

— Я вот не хотел этого знать, ма, — подал голос Аскольд, о присутствии которого старшее поколение как будто забыло

— Неловкая ситуация, — пробормотал Юстиэль и взболтал остаток в бутылке.

— Кажется, теперь девчачья очередь байки травить? — тотчас подхватил Корунд, стараясь увести тему в другое русло. И асмодианин, и элиец напивались примерно с одной скоростью. Вытащенные наружу воспоминания пристыдили обоих. Хотя благодаря тёмной коже убийцы этого видно не было. Юстиэль краснел за двоих.

— Расскажу за нас двоих, — пожала плечами Тея. — Когда Юс пропадал на этом дракановом Эскадроне, а я участвовала в строительстве Маргоса, я познакомилась со своей зеркальной копией. С Маору. Я случайно сшибла её в храме ремесел…, а потом был ужин. Постепенно ужинать вместе стало традицией, ко всему добавились походы и осады. Ну и однажды мы так надрались, что очнулись очнулись в одной постели. И что я скажу…никто так не поймет женщину, как другая женщина!

— Не могу поверить… — Хаора вспыхнула, краснея едва не до корней волос. На светлой коже девушки это было видно идеально. — Неужели ты и я когда-то…

— Угу, — подтвердила Тея. — И не однажды.

«Может вместе снаружи поспим, а?..» — мысленно усмехнулся Корунд и снова протянул руку, чтобы обнять Хаору за плечо и крепко прижать к себе.

— Пойду-ка я спать, пожалуй, — ожил Шисей, гревший уши весь вечер. Темы становились всё горячее. И стражу, которому мало что светило в присутствии строгого родителя, стало не по себе. — Добрых снов извращенцам и извращенкам… и Адонису с Аскольдом тоже!

Страж попрощался, без задней мысли упомянув убийцу с чародеем отдельно. Он-то не знал, какие отношения в прошлом связывали эту парочку. Аккуратно отставив пустой стакан в сторону, он ушёл в палатку к Сольвейг. В заплетённых в косу волосах мелькнул какой-то пёстрый цветок.

Хаора молчала. Перед глазами потихоньку всплывали картинки из прошлого, такого далёкого и чуждого…

— Эй, эй, ну не кисни, подумаешь, просрали крепость, в следующий раз отберем… — на плечо светловолосой даэве лёг подбородок улыбающейся жрицы.

— Ох, Маору, тебе бы только шуточки… — Тея вздохнула, поднимая руку и поглаживая подругу по щеке.

— Ну это всяко лучше, чем сидеть с мрачной миной и страдать.

Кончика уха касаются мягкие губы. Она любила целовать Тею, та всегда стеснялась, прикрывая глаза, но ни разу не оттолкнула.

— Сейчас я тебя утешать буду, — с усмешкой продолжила Маору. Поцелуи переместились с уха на шею. Услышав первый вздох, черноволосая целительница толкнула свою подругу в сторону постели. Покои Алетейи в Маргосе повидали много всего.

Матрас мягко пружинит, когда Маору нависает над Теей. Ловкие пальцы пробегаются по застежкам кольчуги. Их доспехи одинаковы по крою, разница лишь в цвете. На пол ложится мешанина из серебра и золота.

Маору осторожно касается губ жрицы лёгким поцелуем. Тея привычно закрывает глаза. Ладонь скользит по изгибам талии, оглаживает бедро и поддевает под ногу, вынуждая пошевелиться.

— Эй, не усни там раньше времени, — Алетейя слышит насмешливый шёпот и едва заметно улыбается.