В будке внезапно потемнело. Позади кто-то задышал мне в спину жарким смрадным дыханием. Я застыла, едва не выскочив с воплем из будки прямо сквозь стену. Думаю, от страха у меня хватило бы сил ее выломать! Вот оно! Зомби выбрало новую жертву! Найдут ли родители мои несчастные обглоданные кости? Всплакнет Злата или порадуется, что одной проблемой в ее жизни стало меньше? Сеня, ясное дело, даже не обратит внимания, что меня уже нет, разве что я, разлагающаяся, с выпадающими клочьями волос и отваливающимися пальцами, буду слоняться под окнами родной девятиэтажки. Но тогда братец сбросит мне на голову свою любимую пудовую гирю, отчего мои сгнившие мозги брызнут во все стороны…

Чудовище за спиной чихнуло и прикоснулось чем-то влажным к моей руке. Рискуя остаться на всю жизнь косоглазой и седой от ужаса, я медленно повернулась.

Позади, засунув в будку голову, стояла собака: большая белая дворняга, довольно грязная, со свалявшейся шерстью и невероятно худая. Собака вздохнула. Мне стало стыдно: я заняла ее место.

– Погоди немного, – шепотом попросила я. – Я еще немножечко тут повынюхиваю, а потом уйду.

Собака грустно поглядела на меня, а потом скосила глаза на мой карман. Я вспомнила, что прихватила с собой пирожок, вынула его и протянула псу. Тот опасливо потянулся к угощению, словно боясь, что я в последний момент отдерну руку и ударю его, приподнял губу, обнажив внушительные белые зубы, и аккуратно взял подачку. Не успела я и глазом моргнуть, как от пирожка крошек не осталось.

– Вкусно тебе? – шепотом спросила я. Собака одобрительно чихнула и, сообразив, что больше ничего не получит, забралась в будку, заняв все свободное место.

– Господи, как же от тебя воняет, – прошипела я. Пес подумал пару мгновений, а потом облизал мне ухо и шею. Я отпихнула его в сторону и припала глазами к отверстию, через которое все еще было видно происходящее.

Пару минут я наблюдала, как медики грузили тело в машину, а потом вид загородила чья-то спина. Некто, облаченный в темную одежду, пристроился рядом с будкой, по ту сторону забора. Я сначала рассердилась: теперь точно ничего не увидеть, в этот момент послышались шаги. Собака, которая не среагировала на появление первого человека, теперь подняла уши и прислушалась, а ее ноздри стали бешено раздуваться. Пес наморщил нос и глухо зарычал.

– Ну, что ты думаешь по этому поводу, Элеонора Карловна? – вкрадчиво спросил невнятный мужской голос.

– Ничего, – хрипло ответила женщина, откашлялась, а затем добавила более внятно, и в ее голосе мне почудилась неприязнь. – Почему я должна что-то думать?

– А кто должен думать? – хихикнул мужчина. – Или Ванька два года назад не возле тебя ужом крутился? Он ведь не просто так это делал, и ты, милая, это знала.

– Что было, то прошло, – равнодушно ответила женщина. – Мало ли кто за кем увивался? Да и пропал Ваня.

– Ну, видишь, нашелся, – фыркнул мужчина. – И как удачно: прямо возле твоей библиотеки. Не в подвале ли, случаем, ты его скрывала, на цепях прикованного, как Кощея?

Затаив дыхание, я прислушивалась к разговору, попутно стараясь разглядеть говоривших. Библиотекаря Элеонору я узнала сразу, а вот кем был ее собеседник, определить не могла. В дырку от сучка его видно не было, только кусочек спины в темной одежде. Судя по тону, Элеоноре разговор был неприятен, но она почему-то не спешила уйти, и я подумала, что она не может этого сделать, пока не увезли тело. А вот собеседник подозревает ее в связи с преступлением и явно дает ей это понять. На мой взгляд, происходящее смахивало на шантаж.

Собака навалилась на меня и стала чесаться. В воздух взлетела шерсть. Я оттолкнула пса и прислушалась.

– Зачем мне его где-то скрывать? – усмехнулась Элеонора.

– Не скажи, не скажи, – захихикал мужчина. – Все знают, кто ты. И потом, сама видела, что у Ваньки в руке нашли. Нехорошо ты поступаешь, Элеонора Карловна. Вдруг власти пронюхают? Им ведь любой может сказать, так?

Вдруг на улице произошло какое-то движение. Элеонора развернулась к говорившему, схватила его за грудь и с яростью прошипела:

– Замолчи! Замолчи! Слышишь меня? Не смей даже думать на эту тему!

– А то что? – с вызовом спросил мужчина. – Что ты мне сделаешь? За молчание, дорогая моя, надо платить, и много. Даже не знаю, сможешь ли ты купить всю деревню. И еще проблема в том, что я знаю чуть больше других, не так ли?

Шерсть пса неожиданно попала мне в рот. Я вдохнула ее и закашлялась.

Заговорщики мгновенно перестали шептаться. Я посмотрела в щель и увидела, как Элеонора уставилась на будку. Неожиданно ее взгляд упал, как мне показалось, прямо на меня. Я отпрянула и вытолкала пса наружу, надеясь, что библиотекарь подумает, что видела собаку. Пес, не ожидавший такой подлости, вылетел во двор и зашелся лаем. Прижавшись к стене будки, я услышала удаляющиеся шаги. Недавние собеседники расходились в разные стороны.

Я выждала еще несколько мгновений, а затем вылезла из будки, подошла к забору, раздвинула ветки колючих кустов и выглянула на улицу.

Элеонора торопливо шла прочь, не оглядываясь. Я повернула голову в другую сторону. В конце дорожки стоял высокий крепкий парень, замеченный мною ранее.

Он глядел прямо на меня.

Пока меня не было, в дом пришли представители провайдеров и быстро подключили интернет. Семейство разбежалось по углам, уткнувшись в свои гаджеты. Бабушка готовила ужин, негромко напевая что-то под нос. По мне, количество еды, поданное на завтрак, было устрашающим, и им еще полгода можно было спокойно кормить роту солдат. Но, видимо, у бабушки было другое мнение. Незамеченная ею, я шмыгнула в комнату, которую делила со Златой.

Аккуратно приоткрыв дверь, я увидела, что сестра сидит на кровати по-турецки, уставившись в телефон. Я вошла, готовясь к расправе, но Злата была слишком увлечена социальными сетями. Бросив на меня рассеянный взгляд, она продолжила торопливо вдалбливать в телефон очередной пост. Из любопытства я взяла свой смартфон и просмотрела социальные сети сестры. Как я и предполагала, там не было ничего интересного: несколько фото, сделанных еще в машине, где Злата, придавив меня к спинке кресла, изображала уныние. Сеня в кадр почти не попал, виднелось только его мощное плечо, я же выглядела сонной и наполовину придушенной.

«Мы с Сеней и нашим лягушонком скачем в коробчонке по полям и весям», – так сестра подписала фотографию.

Я мысленно сделала зарубку: не забыть зайти в ее блог и вбросить туда несколько комментариев, припомнив «лягушонка». У меня, кроме собственного аккаунта, было еще несколько, в том числе два, которыми я троллила сестру. Один – от якобы испанского мачо Хосе, по сценарию, забрасывающего Злату комплиментами. Второй – от злобного комментатора Артура Тряпочкина, высмеивающего образ Златы, ее наряды и манеру краситься. Самый цирк начинался, когда Хосе и Артур сходились в битве, на радость комментаторам, не стесняясь в выражениях. Злата злилась, отправляла Артура в черный список, понятия не имея, что я взломала ее аккаунт еще в прошлом году и периодически вычищала список забаненных ею людей. Иногда я сыпала мелким бисером яда от лица выдуманной завистницы Аглаи Тужур, но этот образ я не любила и прибегала к нему редко.

– Что там произошло? – спросила вдруг Злата, не поднимая головы.

– У библиотеки нашли труп человека, – ответила я. – Судя по всему, это мужчина, пропавший два года назад. Местные считают, что он утонул. Однако его нашли в лопухах, где утонуть сложно. Загадочно то, что он очень быстро разлагался.

– Если ты сделала фото, сбрось его мне, – попросила Злата. – Выложу с хэштегом «Ужасы нашей обители». Все подписчики обзавидуются.

Я поспешила расстроить сестру тем, что выскочила из дома без телефона, одновременно досадуя на собственную бестолковость. Фото пригодились бы и мне. Например, я могла снимать зевак и таким образом вычислить неизвестного собеседника Элеоноры. Судя по голосу, мужчина был немолод. Наличие же на тропинке молодого деревенского увальня я сочла совпадением, поскольку не могла предположить, что юный отрок так грубо и фривольно разговаривает с женщиной, годящейся ему в матери.