Мистер Харкнесс долго молчал, а потом медленно повернул к ней лицо.

- Я не практикующий психиатр, - сказал он, наконец, - хотя как работник просвещения я весьма интересовался этой областью. Но я не думаю, что нужен большой опыт, чтобы определить столь ясный и очевидный случай, свидетелем которого я здесь стал. И, - добавил он сочувственно, - столь трагический.

- Но ведь может быть, что Роберт просто...

- Сейчас я говорю не о Роберте, - спокойно и рассудительно сказал мистер Харкнесс.

Она не сразу поняла, а когда смысл слов до нее дошел, похолодела.

- Неужели вы думаете, что я всё это выдумала? - воскликнула она с недоверием. - Неужели вы...

- Я нисколько не сомневаюсь, мисс Джилди, сказал мистер Харкнесс утешающие, - что вы рассказываете о случившемся в точности, как вы это себе представляете. Но - встречалась ли вам когда-то фраза "мания преследования"? Может быть, если вы объективно оцените свое состояние, вы узнаете в себе ее симптомы? Я уверяю вас, мисс Джилди, что мне они кажутся очевидными.

Мисс Джилди попыталась что-то сказать, но слова застревали у нее в горле.

- Нет, - удалось ей произнести, - вы не должны так думать. Только потому, что какой-то шаловливый мальчишка валяет дурака...

- Мисс Джилди, ни один ребенок одиннадцати лет, каким бы проказником он ни был, не может выдумать того, что запомнил и рассказал мне Роберт. Я долго разговаривал с ним, а теперь я выслушал вас. Вынужден признаться, что выводы, которые я должен сделать, фактически навязаны мне.

Комната опять поплыла в глазах Мисс Джилди, как ни старалась она удержать ее на месте.

- Но это значит, что вы принимаете на веру его слова и не верите моим? - гневно возразила она.

- К сожалению, мисс Джилди, дело не только в словах. На прошлой неделе родительский комитет обратился в школьный совет и сообщил, что они крайне обеспокоены тем, что рассказали им дети о ваших недавних поступках. Примерно десять учеников из вашего класса без обиняков рассказали на этом собрании, как вы обвиняли их в том, что они пытались отравить вашу воду, и вы им за это угрожали. А Роберта, если вам интересно знать, вообще среди них не было.

Школьный совет сразу же проголосовал за ваше увольнение, но ввиду вашего долгого учительского стажа, совет дал мне право не исполнять это решение под мою личную ответственность. Однако после этого эпизода я вижу, что у меня не осталось выбора, и я вынужден поступить, как подобает.

- Уволить меня? - рассеянно произнесла мисс Джилди. - Как они смеют! Мне остается всего два года. Они не смеют так поступить, мистер Харкнесс. Они просто хотят этим трюком лишить меня пенсии!

- Поверьте мне, - мягко сказал мистер Харкнесс, - они не собираются сделать ничего подобного. Никто на свете не собирается причинить вам зло. Уверяю вас, что в этом случае от первой до последней минуты обсуждавших беспокоило только одно: благополучие детей.

Солнечный свет заливал класс, но лицо мисс Джилди было серым и безжизненным. Она потянулась, чтобы наполнить стакан водой, но вдруг остановилась с внезапной нервной решимостью, словно собирая силы.

- Мне нужно самой выступить перед Советом!- произнесла она высоким задыхающимся голосом. - Остается только пойти туда и всё им рассказать.

- Это не поможет, - с сожалением сказал мистер Харкнесс. - Поверьте мне, мисс Джилди, не поможет.

Мисс Джилди встала со стула и подошла к нему с широко раскрытыми испуганными глазами. Коснувшись его своей дрожащей рукой, она заговорила быстро и страстно, стараясь, чтобы он ее понял:

- Вы понимаете, это значит, что я не получу моей пенсии, а мне остается до нее только два года, разве вы не понимаете? Я должна платить за дом, за сад - нет, сад ведь это часть дома - но как я смогу без пенсии?

Она отчаянно тянула его за руку на каждой фразе, как будто могла втащить его всего в понимание своих слов, но он стоял неподвижно и лишь сокрушенно качал головой.

- Держите себя в руках, мисс Джилди, - умолял он. - Вы не в себе, и сейчас невозможно...

- Нет! - выкрикнула она странным голосом. - Нет!

Когда она отпустила его, он почти мгновенно понял, что она собирается сделать, но застыл от этой мысли, а когда двинулся, было уж поздно. Распахнув настежь дверь, он ринулся в коридор и чуть не скатился кувырком по лестнице в главный вестибюль. Вращающаяся дверь на улицу как раз захлопнулась, и он, держа в руке оправу от очков, побежал к ней, уколов свой бок чем-то острым, но не успел он достичь двери, как услышал скрип тормозов, чей-то агонизирующий крик и сотни пронзительных голосов.

Он взялся за ручку двери и нашел в себе силы ее открыть. Через несколько минут уборщице пришлось протиснуться боком мимо него, чтобы выйти на улицу и узнать причину суматохи.

На следующий день занятия в шестом классе провела заменяющая учительница, мисс Рирдон, и, принимая во внимание случившееся, прекрасно с этим справилась. Легкая рябь пробежала лишь в первый момент, когда мисс Рирдон объяснила свое присутствие "несчастным случаем с нашей дорогой мисс Джилди". С задних парт донеся негромкий ропот нескольких протестующих голосов: "Мисс Рирдон, это не был несчастный случай. Она сама бросилась спереди под автобус", но миссис Рирдон несколькими громкими ударами линейки быстро навела в классе порядок, и урок прошел спокойно, без сучка и задоринки.

В тот день Роберт возвращался домой медленно, покачивая портфелем в руке, впитывая июньское тепло, вдыхая ароматы свежей зелени и вспоминая всё понимающее лицо миссис Рирдон, часто обращавшейся к нему с живым и дружеским интересом. Его дом был такой же, как и другие дома в том квартале: белые квадратные коробки с небольшими лужайками перед ними, и отличался только тем, что все шторы на его окнах были опущены. Тихонько закрыв за собой входную дверь, мальчик поставил портфель на пол в коридоре и вошел в душную полутемную гостиную. Его отец, как всегда, сидел в халате в большом кресле, а мама склонилась над ним со стаканом воды.

- Нет! - возражал он. - Вы просто хотите от меня избавиться, но я вам не позволю! Я знаю, что за отраву вы туда подсыпали и не стану пить! Я скорее умру, чем возьму это питье!

- Ну, пожалуйста, - упрашивала мама Роберта, - выпей это. Клянусь тебе, в стакане нет ничего, кроме воды. Я сама отопью из него, если ты мне не веришь.

Но когда она отпила немного и поднесла стакан к его губам, отец только замотал головой из стороны в сторону.

Роберт, как околдованный, наблюдал эту сцену, и губы его молча шевелились, повторяя знакомые слова. Потом он прокашлялся.

- Мама, я пришел, - тихо сказал он. - Дай мне, пожалуйста, молоко с печеньем.

-----------------------

Перевел с английского Самуил Черфас

Stanley Ellin. Robert