— Прекратить! — немедленно прозвучал откуда-то голос полицейского, вырвавший всех из забытья. Раздался металлический лязг решетки и Том, наконец, вздохнул. Кажется, до этого он вообще не сделал и глотка кислорода. Арестовавший их коп влетел в камеру, вставая между двумя нарушителями. — У меня есть возможность отменить залог, если это не прекратится! — напомнил он, отталкивая Билла в сторону, — упеку вас за решётку, в колонию для малолеток!

Сердце Тома сжималось от страха. Тайлер, который немного пришёл в себя от шока, ко всеобщему удивлению тихо рассмеялся с пола. Смех его звучал хрипло и низко. Ханна заметила в его глазах животную ярость и отчаянное желание излить злобу на кого-нибудь. Затем Тай резко вскочил и снова бросился вперед, только не на Билла, а на мужчину в полицейской форме, обрушившись на него с кулаками. Тот был чуть крепче и на голову выше Тая, но последний выигрывал за счет неожиданности броска.

Его ботинок со стальным носом впечатался мужчине под ребра. Стремительность атаки Тайлера заставила остальных попятиться. Два других полицейских влетели в камеру разнимать дерущихся. Лежащий на полу страж правопорядка начал отбиваться, но в его ударах отсутствовала координация, и большинство из них не достигали цели, в то время как Тай бил с жестокостью профессионального боксера. Прошлое давало о себе знать — за драки его уже не раз арестовывали. Двое вбежавших офицеров начали его оттаскивать, он поначалу сопротивлялся, но потом понял, что с двумя взрослыми ему тягаться бесполезно. Только взгляд его, ненормальный, бешеный, метнулся на брата, как бы говоря ему: «На его месте должен быть ты». Послание было ясным.

Тайлера скрутили. Он не прекращал смеяться, как псих, когда копы поволокли его куда-то в сторону выхода. У полицейского на полу вместо лица было опухшее и окровавленное месиво. Он простонал еле слышно, хрипя от боли:

— Этот говдюк сломал мде дос!

Тай бросил на Билла, затем на Тома, еще один полный презрения взгляд. Нездоровая ухмылка перекосила его лицо.

— Всё не наблюдать, как вы лижетесь. Передай привет папочке, Билли. Надеюсь, он отделает тебя в котлету за меня! — бросил Тайлер прежде, чем его всё же утащили.

Ханна застыла, вцепившись в решетку. Только Билл стоял, как непоколебимый солдат, всё еще сжимая кулаки. Том хотел бы сделать хоть что-то, подойти к нему, оттащить его в сторону, прижать к себе. Он не хотел видеть Билла таким — ледяным и железным, как Тайлера. Это был не он — он был мягким и добрым, другим. В него на один момент будто вселилось что-то.

Билл повернулся и посмотрел прямо на Тома. В его глазах сверкнуло сожаление и горечь. А затем… мир сделал знакомый кувырок и куда-то поплыл, плавными толчками отодвигая реальность. На её место пришла непроглядная ночь.

Открыв глаза, Том понял, что над ним нависает белый потолок его комнаты. Под лопатками лежало что-то мягкое, и негромкие голоса — женский и мужской — о чём-то тихо переговаривались в отдалении. Том моргнул. Череп ломило от дикой, парализующей боли.

— Малыш… — кто-то приземлился рядом с ним, ласково поглаживая его руку. — Ты очнулся?

— Малыш, — фыркнул мужчина. — От таких малышей, как видишь, бывают очень большие проблемы.

— Карл, не надо… Не сейчас, — мягкий голос матери (Том уже понял, что это она) доносился до него словно через вату. Второй голос принадлежал Карлу Диккенсу, директору её отдела и, по совместительству, новому ухажеру.

Том застонал.

— Мам. Что случилось?

— Это хороший вопрос — что случилось, — каменным тоном отозвался вместо матери Карл, — вот ты нам и расскажи, почему нам пришлось вытаскивать вас под залог из обезьянника в бессознательном состоянии. Почему вас обвиненяют в драке в публичном месте, употреблении марихуаны и воровстве чужой кредитной карты?

— Ммм… — Том прикрыл лицо руками и попытался перевернуться. Он чувствовал себя как разбитое яйцо с вытекающим из него желтком — таким же жалким и ничтожным.

— Я ничего не помню…

— Еще бы ты помнил, так обдолбаться! — подливал масла в огонь Карл.

— Том, не нужно сваливать на свои провалы в памяти всю ответственность! — укоризненным и строгим голосом начала отчитывать его Симона. — Я знаю, что у тебя больше нет этих вспышек.

Миссис МакГрат сложила руки на груди. Она давно раскусила подобный трюк. Том делал это иногда, чтобы избежать нежелательных расспросов, но прямо сейчас шутки кончились.

— Так что произошло?

— Мам. Я не помню, — монотонно отчеканил Том, напрягая голову изо всех сил.

— Как ты оказался в полиции?

— Я… — Том выталкивал из груди слова, будто они были свинцовые, — у меня в это время снова было затмение. Я не знаю. Я не помню. Правда!

Он вдруг осознал, что это действительно правда — в его сознании царила абсолютная тьма.

Симона перестала хмуриться. Ее сын выглядел бледным. Она тоже поняла, что на этот раз он был абсолютно честен. В его взгляде отражалась беспомощность, на нижнем веке выступили слезы. Он словно искал в лице матери ответ, которого там не было.

Миссис МакГрат не видела его таким несчастным с последнего припадка, который остался в прошлом восьмилетней давности. В отличие от тех случаев, когда Том привирал, сейчас его эмоции не лгали.

— О, боже, — вздохнула Симона… — Это правда снова случилось?

Том медленно кивнул, будто ему было стыдно за то, что он ничего не помнил. Но поделать ничего не мог. Это действительно началось снова.

Доктор Брайтман не объяснил, куда отступила болезнь, но сейчас более интересной загадкой стало: какого чёрта она вернулась? После стольких лет?

***

Том сидел на кровати, поджав колени к подбородку, и яростно строчил в свой дневник злое послание, не зная, как еще избавиться от бушующих мыслей.

Сегодня это случилось снова. Я не делал ничего такого, мы просто дурачились с друзьями в подвале у Билла, как и обычно, когда больше нет дел.

Потом Тай завёлся, ему никогда не сидится на заднице… И темнота — я не помню ничего из того, что произошло дальше. Будто бы кто-то выключил свет.

Такого не было со мной с момента смерти папы. Я знаю, мама боится, что я снова стану падать в обмороки. Я не хочу быть таким же, я хочу помнить всё, что со мной происходило.

Я боюсь. Я боюсь, что дальше будет только хуже.

PS — я ужасно хочу поговорить с Биллом, только он понимает меня…

Том хотел написать что-то ещё, но тут дверь в его комнату снова отворилась, и вошли Симона и Карл. До этого они уходили на родительское собрание, а сейчас мать стояла перед сыном с обеспокоенным лицом. Кажется, за время отсутствия, ей удалось узнать что-то о происшествии.

— Том, Тайлера забрали в тюрьму. Он напал на полицейского и избил его. Ты не помнишь ничего из этого?

Том от неожиданности даже выронил свой дневник, так и не закончив фразу. Он не думал, что все настолько плохо.

— Мам, а где Билл? — в сознании тут же вспыхнула вторая, никак не связанная с первой, мысль.

— Мы с Карлом отвезли его домой, Ханну забрали родители. Мы внесли за вас залог. Тайлера с вами на тот момент уже не было.

Том моментально слетел с кровати и заметался по комнате в поисках своей футболки.

— Мам! Мне нужно увидеть Билла! — он быстро накинул первую, что попала под руку.

— Том, ты никуда не пойдёшь. — Симона устало вздохнула, прислоняясь к косяку. — Тебе надо лежать и оставаться спокойным, некоторое время и…

— Мама, мне нужно увидеть Билла! Отец убьет его! — не слыша ничего, Том продолжал носиться по комнате. У него в голове билась лишь одна мысль — только бы Гордон не вышел из себя слишком сильно.

— Том, остынь. Я хотела с тобой поговорить и на эту тему тоже, — Симона не собиралась отступать. — Я не думаю, что тебе стоит общаться с Биллом и дальше.

Том запнулся о ковёр и едва не упал. Ему показалось что по голове как следует долбануло ведро с кирпичами, сброшенное с очень большой высоты.

— Чего? — тупо переспросил он, поднимая глаза на мать.