И снова Ветров углубился в прохладную сень лесных деревьев. Шел он строго по тропе, которую уже успел хорошо изучить, когда ходил сюда с самим Авдоткиным. Тут сыро, и узкий ручеек течет, журчит, а вода в нем чистая, совсем прозрачная. Осока торчит по илистым берегам неопрятными пучками, да кружат над искрящейся водой большие стрекозы.
У кустов ежевики тропа сделала крутой поворот — она должна была привести участкового к сторожке, Ветров ускорил шаг. Да, вон и постройка виднеется: забор и сруб — наконец-то, добрался. Приблизившись, Ветров начал бухать в калитку… В ржавую какую-то, странную — у Авдоткина новая калитка стояла, а тут какой-то хлам, проеденный ржавчиной до дыр. Ветров еще раз машинально стукнул, и эта непонятная калитка сама собой отворилась, петли повернулись с хриплым, низким скрежетом.
— Авдоткин? — негромко осведомился Ветров у зябкой и сырой пустоты. Двор совсем пустой перед ним лежал, покрытый мокрым черноземом. Ни грядок Авдоткинских, ни пса Рогдая… И не дом даже во дворе, а куча черных, гнилых бревен с зияющей темной дырой на месте двери. Что-то там, в дыре, шумно завозилось, зашуршало, заскребло чем-то твердым по дереву.
Ветров попятился и быстренько зашагал прочь отсюда — страх куснул под ложечкой, погнал обратно, к пасеке. Выбираться надо к «Хозтоварам», да в опорный пункт тащиться, Авдоткина и по телефону можно достать. Нечего бродить по лесу, где могут попадаться пустые зимовья, которые облюбовали дикие звери.
Тропинка петляла между вековых стволов — кусты зеленеют справа и слева, да течет ручеек, журчит. Птицы только умолкли, да холодом очень неприятно повеяло. Участковый завернул за куст, который казался ему знакомым, и наткнулся на тушу. Крупный олень был сурово растерзан — будто медвежьими когтями — и уже наполовину съеден. Однако, еще теплый — Ветров тронул его рукой и принялся обтирать перепачканный кровью палец о брюки. И воронье не успело налететь, а значит, зверь близко, только что убил его и ел. Может быть, даже таится в тех кустах, которые в шаге от Ветрова… А может, в этой избухе чертовой медведь и возился? Слопал пол-оленя и влез? Но Ветров шел здесь только что — не было никакого оленя, черт подери!
Ветров судорожно выцарапал табельный пистолет, нацелил на куст, на другой куст, на зеленое, рябое пространство между древесными стволами. Лихорадочно крутясь, держал он на курке дрожащие пальцы, а потом — кинулся отсюда сломя голову, пока медведь не задрал и его.
Медведя не было. Убегая, Ветров поминутно оглядывался, но никого не видел, не слышал ни топота, ни тяжелого дыхания зверя. Запыхавшийся и вспотевший, Ветров остановился на краю какой-то поляны. Оперевшись грязными руками о колени, переводил он дух, понимая, что здесь он точно раньше не бывал. В кулаке участкового оставался зажат пистолет — Ветров поставил его на предохранитель и забил в кобуру.
— Да черт, черт с тобой! — принялся он орать, пинать траву ногами, расшвыривая комья земли. Да какой же он непроходимый дурень! Зачем вообще потащился в сторожку, когда уже вышел к пасеке? Нет, чтобы к «Хозтоварам» идти и пихаться в свой чертов «запорожец»!
— Черт! — воплем огласил он тихие лесные окрестности, и ответили ему крикливые кукши, вылетая из густой кроны деревьев.
— Нет, нет, стоп… — пропыхтел Ветров сам себе, стремясь усмирить медленно наползающую панику. — Успокойся, Ветров, вспомни спортивное ориентирование…
Участковый старался глубоко и мерно дышать, глядеть вокруг себя спокойней, чтобы понять, как забурился он в эту дыру, и куда ему следует идти. Какая, все же, необычная поляна — покрыта плотным ковром неизвестной Ветрову темной травы и мелких синих колокольчиков, среди которых торчат грузные серые камни. Не просто торчат — их штук восемь, или десять, и стоят они так, словно кто-то специально установил их ровным кругом.
В середине круга нечто белело — небольшой предмет, вроде, округлый. Ветров с опаской подобрался поближе и замер, не в силах оторвать глаз. Не предмет это вовсе — в густо сплетенных стеблях травы он заметил маленький череп. Человеческий череп, череп младенца — и остатки костей. Неизвестная трава обвила каждую мелкую косточку, точно обнимала брошенное дитя, из пустых глазниц черепа синие колокольчики выглядывали особенно пушистыми гроздьями.
Черт, да чье же это «счастье» тут осталось? В Ветрове уснул глупый паникер, и наконец-то, включился мент. Он не встретил хищных зверей, зато посреди леса онаружил труп. А значит, не обойтись без криминалиста и судмеда, нужно давать в Докучаевск заявку, чтобы они прислали группу, которая установит родителей… Хотя, в скелетированных останках вряд ли найдутся ткани, пригодные для экспертизы ДНК…
Участковый попытался распутать прочные, гибкие стебли и освободить кости, но укололся о длинный и острый шип.
— Черт! — он сунул в рот окровавленный палец и тут же сплюнул, чтобы заразу не подцепить.
— Так, — буркнул он сам себе и вытащил мобильник. Решил Петьке звонить, чтобы тот шевелил плавниками, гнал дружину да Авдоткина вызванивал скорей. Вот, напасть — кроме пропавших и всего остального, свалился еще и этот скелет, который, скорее всего, безнадежный глухарь.
«Только 112», — нагло сообщил экран телефона, и участковый злобно затолкал его обратно в карман. Такое впечатление, будто в чащобу зашел — раз покрытия нет. На пасеке — прекрасная связь, в сторожке Авдоткина — тоже. Он, ведь, недалеко от сторожки? Или далеко? Где же он тогда?
Паника вновь накатила, Ветров заметался по проклятой поляне, закричал, зовя на помощь.
— Авдооооткин!! — ревел он, распугивая вокруг все живое. Птицы вспархивали в небо, крутились над поляной и свистели да каркали на разные голоса.
— А-уууууу! — чем громче орешь — тем выше шанс. — Помогитееее!!!
В горло врезалась боль, и Ветров закашлялся, рухнув на колени. Из глаз потекли слезы, он размазал их кулаком.
Чуть отдышавшись, Ветров сел, привалившись потной спиной к одному из камней — холодному и сырому. Сырость сразу пробрала, однако участковый не сдвинулся с места. Он снова выковырял телефон, поднес к глазам трясущимися руками. «Только 112», — ничего не изменилось, здесь не ловят сеть мобильные телефоны. Но Ветров ткнул на вызов, чтобы хоть на «сто двенадцать» позвонить и сказать, что он заблудился в лесу, и его нужно спасать.
Тихо, глухо, как в старом глубоком колодце — Ветров не услышал даже гудков, сколько ни сидел он с трубкой у уха. Время вызова вышло, и телефон сбросил звонок.
— Да что за черт, а? — фыркнул Ветров. Заблудился в трех соснах, черт подери! Ну, на сколько он от пасеки отошел? Ну, на полкилометра, не больше, и… что? Хорошо хоть, репеллентами набрызгался досхочу — хоть, комары да мошкара не донимают, а то бы он сбрендил уже.
Кряхтя, опираясь на камень, поднялся Ветров с земли. Сырая земля — брюки почти насквозь промокли, хотя он совсем недолго сидел. «Так, вспоминаем спортивное ориентирование», — мысленно говорил он, обойдя камень кругом. Где мох должен расти? С севера? Да, с одной стороны камень весь зеленый, покрыт пушистыми мхами. Хорошо, север нашли… Только компаса у Ветрова нет, не знает Ветров, с какой стороны пришел, и что к северу отсюда — он тоже не знает. Может, там леса на километры тянутся, и он до старости будет тащиться? Вообще не собирался Ветров по лесу плутать — только к Куркину и назад — и компас не взял, дубовый пенек.
— Черт! — он злобно пнул камень ногой и решил действовать по правилу Тесея: оставлять следы, по которым сможет вернуться назад, если опять пойдет не туда.
Ветров оборвал полоску со своего и так вдрызг измочаленного кителя и повязал на низкую ветку, которую хорошо видно. Так, один след уже есть. Продираясь сквозь нижние ветви и кусты, участковый прошел еще немного и повязал вторую полоску. Еще прошел — еще повязал. Хорошо, все-таки, что он догадался «превратиться» в Тесея, только вот, поздновато дотумкал… Грибов тут полно — боровики так и просятся в… лукошко, которого у Ветрова нет. Огромные, сочные, и даже шляпки не рваные — целыми семействами торчат боровики из-под земли. Сразу видно, что в этом месте нет грибников, иначе бы давно порезали такой «клад». Стоп. Ветров замер и огляделся. Грибов полно, нет грибников — значит, определенно он идет не туда, не к людям, а забирается в лес.
