Звонить следователю Миша не стал. Вместо этого он растерянно пробормотал:

– Но как же так? Я же видел ее вчера вечером. У нее был гость. Поэтому я не удивился, что у нее шторы в спальне до сих пор задернуты.

– Что?! – хором воскликнули подруги. – Какой гость?

– Естественно, мужчина, – пожал плечами Миша. – Пришел около девяти часов вечера. Нет, уже было начало десятого. А когда ушел, я не знаю. Не видел. С моего наблюдательного пункта, как вы можете убедиться, хорошо видна только часть квартиры моей соседки. В том числе и ее спальня. Но большая часть не просматривается, в том числе и прихожая.

– Как он выглядел? – немедленно спросила Дуня у Миши. – Этот Танькин гость?

– Очень полный, – ответил Миша. – Темноволосый. В светлой рубашке. Я еще подумал, что он, наверное, очень стремительно начал полнеть.

– Почему? – рассеянно спросила Мариша.

– Потому что брюки были ему чересчур тесны, – пояснил Миша. – Так бывает, когда человек долго не влезает в любимые брюки, а потом раз! И выясняется, что нужно идти в гости, а брюки тесны. Новые уже купить некогда, вот и идет в гости в тесных, но любимых брюках.

«Так брюки у него натянуты были, чисто барабан, а не задница!» – донеслись до мысленного слуха Мариши слова бабки с бородавками. И Мариша похолодела.

– Вадька, – прошептала она едва слышно.

– Все-таки он, – подавленно пробормотала в ответ Дуня. – Вот сволочь!

– О ком вы? – спросил Миша.

– Ты узнаешь этого типа, который приходил к Таньке, если увидишь его? – спросила тем временем Дуня у Миши.

– Думаю, что да, – кивнул Миша. – Определенно узнаю.

Подруги переглянулись. Теперь им было с чем идти к следователю. Но оставались еще вопросы. Впрочем, решили подруги, на них можно будет получить ответы и поздней. В конце концов, Миша со своими костылями никуда не денется.

Следователь Белооков как раз закончил допрос Витька. И теперь ноздри его возбужденно раздувались, редкая шевелюра стояла дыбом, а голубенькие глазки воинственно поблескивали. Другими словами, следователь полагал, что напал на след.

– Ну, а что тут такого? – канючил сидевший перед ним на стуле Витек.

После бессонной ночи Витек прямиком отправился на работу, к которой относился трепетно и ни за что не пропустил бы ни одного дня без уважительной на то причины. Работал он сантехником в ремонтной фирме. А убийство ближайшей подруги своей жены к разряду уважительных для прогула причин не относил.

– Что такого, что я не захотел к Таньке идти? – повторил Витек. – Она про меня Дуньке гадости говорила. Что, мол, я с Дуней только ради ее жилплощади живу. А я ее люблю, может быть!

– Это вам между собой решать, – душевно заверил его следователь. – А все-таки объясните, где вы были после ссоры с вашей подругой? Вы ведь ушли из дома? Да?

– Пивка попил, чтобы успокоиться малость, – ответил Витек. – Верно вы говорите, поругались мы немножко с Дуней в тот вечер. А все из-за этой Таньки! Вечно она нам отношения портила. Вечно против меня Дуньку подговаривала.

– Значит, отношения у вас с покойной были плохие, а алиби на момент ее убийства у вас нет?

– Какое такое алиби? – забеспокоился Витек, до которого наконец стал доходить смысл вопросов следователя. – Зачем мне алиби, если я ее не убивал?

– Вопрос резонный, – согласился следователь. – Но тем не менее у вас была причина и возможность это сделать. Согласитесь?

– Вот еще! – возмутился Витек. – Не убивал я ее!

– А между тем около половины одиннадцатого вечера, как раз в промежуток, когда было совершено убийство, вас видели входящим в дом, где жила Татьяна, – соврал следователь. – И не только видели, как вы входите, но и как вы поднимаетесь на лифте на этаж, где жила покойная.

Следователь, что называется, брал его на пушку. Он понятия не имел, был Витек в это время в доме убитой или нет, но ему очень хотелось, чтобы был.

– Е-мое! – не разочаровал его Витек. – Это какая же зараза глазастая меня углядела? Ну, признаюсь, заходил я к Таньке. Так ведь она мне не открыла. Я позвонил пару раз, понял, что дома ее нет. И ушел.

– Не открыла, – пробормотал следователь. – А скажите, у вашей подруги ведь были ключи от квартиры убитой?

– Ну, ясное дело, Танька одна жила, – кивнул Витек. – Вот она Дуньке на всякий случай сразу после смерти своего отца комплект ключей и дала. Мало ли что может случиться. И когда на новую квартиру Танька переехала, то у Дуни тоже всегда были ключи от Танькиной квартиры. Да и то сказать, Дунька у нее часто бывала. То кота покормить, то еще чего сделать, а то просто сидели, мужикам кости перемывали и вино пили.

– А вы, значит, знали, что у вашей подруги есть ключи? И где она их держит, тоже видели?

– А чего там не видеть? Вместе с нашими ключами висели на крючочках в прихожей. У Дуни такой ящичек специальный для ключей висит на стене. Вроде бы домик под черепичной крышей. Симпатичная штучка, и удобно к тому же. Мне такие вещички нравятся. Вроде бы безделушка, а в то же время полезная.

– Значит, у вас была возможность заказать себе дубликат ключей от квартиры подруги вашей жены? – задал свой долго вынашиваемый вопрос следователь. – Так?

– Это зачем же мне дубликат делать, когда у Дуни уже был комплект? – рассердился Витек. – Деньги свои кровные на эту шалаву тратить, выходит? Так, по-вашему?

– Мало ли зачем вам могло это понадобиться? Могли иногда и заглянуть, проверить, не там ли ваша подруга, не предоставляет ли ей убитая кров для свиданий с ее любовниками.

– С какими еще любовниками? – заорал раскрасневшийся Витек. – Нет у моей Дуни никого! Я проверял! Она меня только любит!

– А кому, как вы думаете, одинокая Татьяна могла завещать свои деньги? – поинтересовался у него следователь.

– Откуда мне знать? – пожал плечами Витек. – Может быть, какому своему хахалю. Или мужу. Был муж у нее, это я точно знаю. Или вот родственники у нее в Рязанской области есть. Она как-то упоминала, что ее мать оттуда родом. Да! Так у Таньки и мать же где-то имеется. Хоть они сколько лет не виделись, а все же мать. Кровь, как говорится, не водица.

– Хватит! – воскликнул следователь. – До тех пор, пока не будет найдено и вскрыто завещание, посидите у нас. И молитесь, чтобы в завещании не была указана ваша подруга. Иначе к причине и возможности убить Лазореву у вас прибавляется еще и нехилый мотив.

После того как возмущенного, ругающегося трехэтажным матом Витька увели из кабинета, следователь откинулся на спинку стула. Итак, один подозреваемый у него имелся. По крайней мере было чем отчитаться перед начальством. Но следователь чувствовал, что Витек вряд ли убивал Таньку. Если бы и убил, так случайно. Толкнул там в пылу ссоры, она бы упала и раскроила себе череп. Это возможно. Но хладнокровно душить свою жертву? Нет, не тянул Витек на такого убийцу. Однако свои чувства к делу не подошьешь, а повод у Витька все же был. Антипатия – сильная штука.

Но не успел следователь заняться другими своими делами, как в его кабинет ввалились новые посетительницы. В этих двух взлохмаченных девушках Женя с удивлением узнал главных свидетельниц по делу об убийстве Лазоревой.

– Мы знаем, кто убийца! – воскликнула одна из них, которая повыше и покрепче. – Это муж!

– Чей муж? – заинтересовался таким поворотом дела следователь.

– Ну, не мой же! – пренебрежительно фыркнула та, которая была поменьше, – Дуня, как понял следователь.

– А чей? – снова спросил Женя, судорожно соображая, как ему быть, если эта особа сейчас начнет возмущаться арестом ее Витька.

– Да Танькин муж! – заорала Мариша. – Мы и свидетеля привезли. Он видел, как Вадька к Таньке в начале десятого завалился.

– Очень мило с вашей стороны было сделать за меня мою работу, – кисло улыбнулся им следователь. – И где вы умудрились откопать вашего свидетеля?

Подруги, разумеется, быстро посвятили Белоокова в трогательную историю отношений Миши и Таньки. Следователь слушал и удивлялся про себя пронырливости и пробивной силе некоторых женщин. Вот его ребята не смогли за целую ночь найти ни одного приличного свидетеля, а эти две особы, пожалуйста, раз – и нашли такого! Поневоле можно им позавидовать.