Громовой хохот потряс стены так, что учащиеся, волею судеб оказавшиеся в тот момент этажом ниже, некоторое время боялись обрушения потолка. Лампочка, горящая над ними, несмотря на то, что давно уже было совершенно светло (всем было наплевать на ее холостую работу, так как горела она за государственный счет), долго еще не могла вернуться в вертикальное положение.

- Половая жизнь - это не что иное, как межполовая жизнь.

Сказав это, Аркаша так посмотрел на Иришу, что та вздрогнула - ее всю пробрало, даже ее, и она до конца жизни не могла ответить на вопрос, что это было, не взгляд же скромнейшего Бакланова был тому причиной?

Особенно ученики прониклись последней заповедью, в которой два раза звучало близкое им слово класс (как существительное и как прилагательное) и один раз самый смешной и главный, по мнению большинства, термин доклада сочлен. Еще месяц-другой после Аркашиного доклада, когда в классе он больше не появлялся, шутки на тему 13-й заповеди занимали 1-е место в рейтинге.

- А что такое сочлен?

- Это значит член, соединенный с другим членом. Правильно? - Аркаша с испугом взглянул на Мефодьевну.

Та недовольно кивнула, но класс уже было не удержать даже в ежовых рукавицах.

- Ты согласен с тем, что класс должен вмешиваться в твою половую жизнь?

- У меня от класса секретов нет - пусть вмешивается, - откровенно солгал Аркаша - к тому времени ложь уже проникла во все сферы советской действительности.

Класс словно прорвало - столько вопросов ему либо кому-то еще никогда не задавали. Тема, естественно, никого не оставила равнодушным.

Через дюжину вопросов Аркаша разошелся - чуть ли не впервые ему предоставилась возможность показать всю гибкость своего ума, ума пробуждающегося сатира. На него даже нашло вдохновение сатира, что не посчастливилось испытать ни одному человеку из мужчин, потому что вдохновение сатира испытывают исключительно его (сатира) женщины. И вот перед обомлевшими соучениками стоял настоящий сатир. Не все это отчетливо поняли (сатира они видели первый и последний раз в жизни, ведь в СССР не было не только сатиры, но и сатиров, зато были сортиры), но все в какой-то степени это уловили, особенно Мефодьевна - с ее-то педагогическим и вообще женско-бабьим опытом - сидела, буквально разинув рот от изумления. Когда Аркаша совсем уже разошелся (он как раз говорил, несколько научнообразно, что считает, в отличие от Залкинда, что в любви нет и не может быть никакой этики, что любовь насквозь эстетична, если не эклектична), Мефодьевна вдруг издала какой-то нечленораздельный звук, что-то вроде "пр-ру" и закричала, как сумасшедшая:

- Вон отсюда, бледун!

Последнее слово вроде бы такая авторитетная учительница не могла произнести, но слышал весь класс. Кроме того, Мефодьевне показалось этого мало и она добавила еще непонятно почему в женском роде: "бледуна", по-видимому, характеризуя таким образом теперь уже всю обстановку, в которой она оказалась, а может быть, для того, чтобы присутствующие не думали, что они ослышались.

Аркаша осекся и густо покраснел, на его глазах показались слезы и вот уже залили все лицо. Три секунды назад сатир, теперь это был снова погрязший в самых отвратных комплексах жалкий подросток. Не помня себя, он выбежал из класса без портфеля. Сей некрасивый портфель так и остался лежать в классе, а затем его спрятали в шкафу - прямо на больших картонных репродукциях старых мастеров, ждущих своей очереди, когда их развесят по стенам - потому что Аркаша больше в этой школе не появился, а равно и в любой другой школе. Да было бы и смешно учиться в советской школе существу, осознавшему себя древнейшим богом.

В его руке были лишь выписки из брошюры этого злосчастного Залкинда А.Б. Лишь пройдя добрую половину пути домой, Аркаша, выходя из штопора сатира, решил бросить эти не нужные больше бумажки в урну, подумав, что еще лучше бы их символически сжечь, но спичек, когда нужно, под рукой не оказалось. Урна стояла возле скамьи, на которой две-три студентки-отличницы готовили шпаргалки, в очечках, как полагается. Аркаша вдруг усмехнулся и вместо урны вручил 13 пролетарских межполовых заповедей им, но те, едва скользнув взглядом по шапке, лишь неопределенно фыркнули, синхронно сжали губы и отправили-таки это произведение воспаленного ума человеческого туда, где ему полагается находиться.

полный текст романа: https://www.cibum.ru/books/6913692