Я поспешил это выполнить и поскорее скрыться из виду. Мне нужно быть прийти в себя, морально подготовиться перед тем, как увидеть Беллу. И не только потому, что ее горе душило меня, но и потому, что мне было действительно жаль ее, по-человечески жаль, а еще было стыдно, словно это я виновен в том, что не защитил ее. А может, мое молчание в тот момент – тоже вина. Но я не из тех, кто лезет грудью на амбразуры, чтобы безвестно сгинуть чрез секунду. Открой я рот и пойди против Аро, и меня убили бы, возможно, еще раньше оборотня. И я промолчал. Малодушно, пряча глаза, запихивая подальше гордость, чувство справедливости, желание помочь, жалость…
Я шел по коридору в свои покои и размышлял; меня душила ненависть, жгучая ненависть к господину и его методам, жгучая ненависть к моей догадке. Ну, конечно, Челси, как я не понял сразу, как я не вспомнил?! Возможно, это было непросительно с моей стороны. Я должен был поговорить с Элис, объяснить ей, что ее поведение, ее эмоции, ее желание служить Аро, и, возможно даже, ее невероятная злоба к Белле – дело рук Челси, но в то же время я понимал, что это ничего не дало бы мне. Мне не под силу сбросить этот гипноз с Элис: у нас с Челси слишком разная направленность даров. И теперь, наконец, стало очевидно, почему я сам не стал жертвой подобных перемен. Челси просто не смогла бы воздействовать на меня, по крайней мере, я бы ощутил, как мастер эмоций, что кто-то пытается контролировать мои чувства и привязанности, я бы смог подавить действие ее дара внутри себя. А, может, Аро и не задавался такой целью. Я не представляю необходимости для него, мой дар не ценен, так что, вполне вероятно, что он даже и не ставил себе целью подчинить меня. Ему на меня просто наплевать. Он знает, что теперь, став членом клана по доброй воле, если я хочу жить, я буду делать, что он прикажет.
А жить я хочу.
Не смотря на все, что произошло, что с нами случилось, я по-прежнему хочу найти свой путь, свое счастье. Возможно, рядом с Элис, а может, уже и нет. Я понимаю, что она не ведает, что творит, но ничего из вампирской памяти не выкинешь. Я навсегда ее запомню не только милой и веселой, но теперь и такой: злобной, мстительной, жестокой, убивающей. Какими бы ни были оправдания, жизнь оборотня не вернешь, разрушенный мир Беллы не восстановишь, грязь, в которой Элис вывалялась сама (или почти), ей уже не смыть.
А еще я с горечью понимаю, даже вспоминаю, скорее, что Челси не может воздействовать на тех, кто любит друг друга вечной любовью. И мы, судя по всему, не подходим под это правило. Элис тянет к Аро, она его ждет, она проводит все время с ним, она его хочет. Признавать это – грустно, печально и больно, но выхода больше нет.
И самое поганое заключается в том, что Элис уже не вытащить из этого плена. Скажи я ей полслова, и полетит моя голова с плеч. Да и это не поможет. Дар прекратит свое действие только в двух случаях: если сам Аро того захочет или если Аро умрет. Во втором случае умереть может и Челси. Тогда гипноз тоже спадет, медленно, но спадет. Вот только, что «господин» сделает с Элис, стань она непокорной, представить легко. Получается, у меня действительно уже нет выхода. Помочь Элис я не могу, Беллу я не спас, самому от Аро мне не сбежать…
Я остановился и одернул самого себя. Лучше не думать о том, что может быть опасно. Вот это в ситуацию я попал: перед Аро моими обвинителями будут мои собственные мысли. То есть – я сам.
Зайдя в свои покои, я уныло опустился в кресло и закрыл глаза. Хотелось очутиться в теплом и уютном доме Калленов, в тишине и спокойствии, в месте, где тебя любят и принимают таким, каков ты есть. Мне было необходимо прийти в себя, успокоиться и сосредоточиться, по своей воле или нет, но к Белле я пойду. Ее чувства на поле, ее горе и боль, уверен, они не прошли и не стали меньше. Все это ужасно, и мне придется познать это самому, прочувствовать с ней каждую каплю отчаянья, каждую меру беды и огромное, огромное море вины. Перед всеми: Калленами, Эдвардом, убитым Джейком.
Предстоящие события моей жизни не представлялись мне простыми. Это будет непросто, мучительно, но, честно говоря, думая об этом, я понимаю, что есть во мне смутное чувство правильности. Это правильно, что я буду рядом с Беллой, потому что только я могу разделить ее боль, тем самым облегчив ее страдания. Я должен ей это. Она была просто знакомой девушкой, подружкой Эдварда, моей сестрой, изменницей, но любящей, не важно кого именно, но она сбежала не по прихоти, не желая причинить зло, не просто так. А мы все не разобрались, не поняли, не помогли.
Виновного нет, но есть то, что есть. Будущее не кажется мне приятным, но мы это заслужили. И не нам ее судить, не нам обвинять. В отличие от кого бы то ни было, будущее Беллы ужасно вдвойне: если она в чем-то и виновата, она уже заплатила за это сполна, но она будет платить вечно…
========== Часть 2. Глава 9. ==========
*
pov автор
Белла чувствовала, что кто-то берет ее за руку, что кто-то ее ведет куда-то. Ей было плевать, она автоматически следовала, автоматически исполняла то, что скажут. Она не осознавала ничего.
Белла пришла в себя спустя три дня в замке Вольтури…
…
- Эй, Здравствуй, Элис! – раздался из-за двери голос одного из надзирателей, приставленных Аро.
Звонкие каблучки подошли поближе и остановились.
- Привет, Джером. Караулите? – спросила девушка.
- А то! Вчетвером. Она ведь буйная. Завтра утром нас сменят. Восемь наших… Будем бдить по очереди. Если ты к ней, то извини, Аро не велел никого пускать. Только Джаспера. Сама понимаешь, правила, - чуть извиняясь, прошелестел глухой голос.
- Ничего, мальчики, - задорно ответила Элис, а затем уже громче добавила, - и нет, я вовсе не планировала навещать эту женщину. Она мне противна.
- Элис, - обратился другой стражник, - а что там у вас приключилось-то? Слухов много ходит, но, сама понимаешь, хотелось бы узнать из первоисточника.
- Я бы промолчала, - печально вздохнула девушка, - но промолчать – это значит покрывать эту недостойную. А мне это претит. Поэтому я расскажу.
Четыре стражника Вольтури замерли в нетерпении.
- Эта девИца вышла замуж за моего брата. Эдварда. Стала вампиром, вошла в семью. А затем изменила ему с вонючим оборотнем и сбежала, - Элис немного помолчала, а потом голосом, полным отвращения и презрения, продолжила, - и вся беда в том, что Эдвард не смог жить без нее, он решил умереть и пошел на преступление. Вновь. Он убил в Вольтерре. Думаю, вы понимаете, какие были последствия? – громко спросила она.
Стражники удивленно переглянулись и понимающе закивали.
- И вот такая дрянь называлась моей сестрой. Думая об этом, меня передергивает от ужаса и омерзения. Это отвратительно. Но еще хуже то, что она своими действиями убила Эдварда. Это ее вина и теперь, разорвав на клочки ее мохнатого дружка, я думаю лишь о том, что поступила по чести. Я отомстила за брата. Эдвард бы сказал мне спасибо.
- Погоди, а что Каллены?
- А что они? Всего лишь глупые предатели. Я, разумеется, позвонила им. Но они не были рады. Розали разревелась и повесила трубку. Лицемерка. Уж я-то помню, как она эту Свон с грязью мешала, а теперь вдруг расчувствовалась. Они предатели, но меня это не волнует. Я отомстила за брата, отдала свой сестринский долг и этим горжусь. А Калленов я презираю, они ничтожны, позорят весь наш род.
- Вот это да! Ого! Ужас какой! Сериальные страсти! – в один голос высказали свое удивление стражники.
- А что теперь с этой? Неужели тебе приятно, что господин оставил ее в живых?
- Конечно, это не повод для радости, - подумав, ответила Элис, - но, знаешь, Джером, это не мое дело. Не стоит обсуждать приказы господина. А судьба этой подстилки меня больше не волнует. Быть может, Аро найдет ей достойное применение, - зло и довольно громко высказалась девушка, - всем ясно, какое… Она ведь больше ничего не умеет, - намекнула Элис и заливисто расхохоталась.
