Кактус был горьким и колючим, но подопытные мыши упорно продолжали набивать иголками свои желудки. Каменов ощущал себя такой же бесконечно глупой мышью, но уйти из компании и найти другую работу никак не решался. Директор, Пал Палыч Лагода, с добрыми ласковыми глазами бойцового пса-убийцы, всегда находил варианты продолжения сотрудничества, от которых Каменов ощущал себя даже не мышью — крысой. Но ничего не мог с этим поделать.

— Продукт был создан в нерабочее время на аппаратуре компании, — Лагода отловил Каменева в коридоре, вцепился в лацкан пиджака и теперь методично и доходчиво излагал свои доводы. Как бы между делом. Будто ничего особенно не случилось, будто воровать чужое изобретение — вполне будничное, рутинное занятие. — Никаких ни юридических, ни моральных преград не вижу. По контракту все, что создано в наших лабораториях, принадлежит компании. Ты меня понял?

— Но все это, вообще-то, Тернович делал. Это его разработки. Он, вроде, и намеревался фирме передать: закончить проект и представить на совете… Вроде, сюрприз будет…

Алексей пытался разорваться между дружбой и корпоративным долгом, но Лагода буравил его взглядом Каа, вперившегося в бандерлога. Маленького такого, вшивенького бандерлога.

— Сюрпризы оставим детскому саду. Все, что у нас создано, наше. По контракту. Второй раз объяснять не буду. Мне нужны сообразительные сотрудники. Понял?

Голос директора был настойчив и незлобен, но тональность недвусмысленно намекала, что разговор плавно подкатил к завершающей стадии.

— Понял, Пал Палыч. Но не могу же я так… вроде как Володьку подставляю. Он все-таки работал…

— Каменов, ты с кем? — поскучневшим голосом спросил директор.

Процесс отстаивания собственной точки зрения подошел к концу. Шагов вправо-влево не предусмотрено.

— Может, попробовать договориться? — сделал последнюю попытку Алексей.

Не попытку убедить шефа — последнюю попытку оправдаться перед самим собой. На самом деле он уже все решил, только не хотел в этом признаваться. И Лагода это понял.

— Договоримся, — бросил он, поворачиваясь спиной к Каменову. Подошел к лифту, нажал кнопку. — А ты пока иди, к эфиру готовься.

И Каменов пошел готовиться.

Всего за несколько дней до разговора с Лагодой жизнь была прекрасна и удивительна.

— Володь, «код для миллиона флоринов» как правильно пишется: через «кей» или через «си»?

— Через «си».

— Ага, сенкс.

— Не за что. У тебя, слышал, отпуск? Ах да, да, «тестирование нового продукта». Работаешь, не покладая рук. Я тогда завтра-послезавтра позвоню, кое-что сделать надо. По-тихому, после работы. А то опять наш бультерьер гавкать начнет: «нецелевое использование», «нецелевое использование»…

Несмотря на видимость просьбы, тон Терновича звучал непререкаемо. Алекс подумал, что пора бы гения фирмы поставить на место, например, заложить начальству. Но в новой разработке он и сам кровно заинтересован, поэтому только протестующе буркнул:

— Вот когда сделаешь в сутках тридцать шесть часов, тогда и будешь отрывать людей от заслуженного отдыха. Я хотел сказать, от трудоемкого тестирования. Ладно, приду. Бывай. У меня тут решающее сражение намечается.

— Постараюсь исполнить твое желание, как только стану повелителем времени, — в голосе Терновича скользнула усмешка. — Удачи, завоеватель!

Каменов поморщился. Когда же, наконец, Вольдемар доработает проект?!

Именно об этом его и спросил Лагода, поймав в коридоре четвертого корпуса.

— Успех каждой новой игры теперь полностью зависит от модулятора «Полная реальность», — Алекс монотонно озвучивал рекламный текст, тупо глядя в камеру.

И с чего шеф взял, что у него самая респектабельная внешность среди всех сотрудников? Из-за этого теперь «лицо фирмы», проклиная тесный галстук и аккуратный пиджак от «Хьюго Босс», давал очередное интервью о новых корпоративных разработках. В девять вечера! Черт бы побрал этот прямой эфир! Вот ведь странно: двое суток без сна за монитором — и хоть бы хны, еще б столько просидел. А только встал — и все, зомби с глазами-стекляшками. Одна мысль: спать!

— Все это замечательно, но, наверное, «Полная реальность» потребует приобретения дорогих комплектующих? — пытала Каменева пурпурноволосая ведущая.

— Ничего подобного. Всего лишь специальные очки стоимостью в сто тридцать условных единиц и нейрошунт в двести двадцать. Цены мы планируем снижать уже со следующей недели.

— Полное погружение, как я понимаю?

— Полнейшее. Вы внутри своего мира, внутри игры, и главное — вас ничто не отвлекает от игрового процесса. Абсолютно ничто! Вы просто не ощущаете реального… Гм… — Каменов театрально нахмурился, будто подыскивая выражение. — Скажем так: вы совершенно не ощущаете реальности того мира, в котором родились. Для вас осталась только одна реальность — игровая.

— Но ведь это ужасно! — притворно изумилась ведущая: они с Каменевым играли в общую игру под названием «Это вовсе не реклама». — Полностью отрешиться от мира! А если в доме пожар?! А если…

— А вот и нет! — торжествующе воспарил Каменев. — Ничего подобного! В этом-то и заключается главное достоинство «Полной реальности»: в игровом времени проходят часы и тысячелетия, в реальном — доли секунды! А это значит — конец потерянным за мониторами годам. Сбылась извечная мечта человека: играя, не тратить зря времени! Вы можете годами жить в игре, но в реальности для вас пройдут микросекунды.

— Значит, это путь к бессмертию?! — изумилась ведущая.

— Абсолютно верно. Жизнь человека, таким образом, растягивается до бесконечности. Плюс возможность «спрессовывать» время не только во время игры, но и во время чтения в виртуальных библиотеках, оснащенных «Полной реальностью», во время работы в офисных программах, во время…

«Мы даруем бессмертие!» Ярко-пурпурная реклама крутилась в небе над просыпающимся городом, затмевая рассвет. Признаться, она была намного красивее естественной зари. Как и задумывалось.

Каменов с удовольствием глядел на дело рук своих, потягивая кофе на веранде своего нового особняка. Изобретение века. Бессмертие. Победа над временем, по крайней мере, той его частью, которую пожирали игры. Ну и, конечно, работа, чтение, просмотр фильмов и новостей… Вся деятельность человека, связанная с информацией, полезная и бесполезная, переводилась теперь в ПР-формат, а в реальность оставалось вынырнуть, чтобы полюбоваться рассветом. Или прочитать рекламу.

А еще можно было погрузиться в квазимир игр и библиотек, лежа в палате хосписа, и лишь изредка выныривать в болезненное бытие для встречи с родственниками. Недавно появились и страховые системы, так называемые «страховки», отправляющие тебя в квазимир за секунду до получения пули в лоб, за миг до столкновения с вылетевшим из-за поворота бензовозом или за мгновение до посадки авиалайнера носом в землю. И будешь ты жить еще миллионы лет…

Алекс зевнул, потянулся, закрыл глаза и прямо с веранды вошел в мир, полный приключений.

«Вы умерли. Поздравляем с воскресением в реальном мире!» — встретила его хохма весельчака Вольдемара. Жаль, все-таки, что его уволили.

Хлоандра провела тонким пальцем по спине величайшего воина Вселенной, великого царя и непревзойденного мудреца, и продолжила разговор.

— Не знаю, повелитель, — сказала она, — ты говоришь, что нет счастья в долгой жизни. А я хотела бы стать бессмертной… Что наш век? Он мал, он слишком мал…

Квазиразумные существа в игре, казалось, с каждым разом становились все разумнее. Либо так оно и было.