Обе уставились на нее с таким видом, будто были ни в чем не виноваты. Лифт покачала головой и спрыгнула со столика.

– Прошу прощения. Мне нужно отлучиться в Сияющую уборную. Проще говоря, я хочу...

– Вниз по лестнице и налево, – перебила Карга. – Она все там же, где была с утра.

Лифт вприпрыжку спустилась по ступеням. Заглянув в большой зал, подмигнула одной из сироток и направилась к входной двери. Виндль не отставал. На улице Лифт полной грудью вдохнула воздух, все еще влажный после Бури бурь. На земле повсюду валялся мусор, сломанные вывески, ветки и обрывки тряпок.

Однако город выжил, и люди уже занялись уборкой. Всю жизнь они прожили в тени великих бурь. Они приспособились и смогут приспособиться снова.

Улыбнувшись, Лифт зашагала по улице.

– Значит, мы уходим? – спросил Виндль.

– Ага.

– Вот так, не прощаясь?

– Ага.

– Так всегда будет? Появляемся в городе и покидаем его, прежде чем пустить корни?

– Конечно. Хотя в этот раз, думаю, можно вернуться в Азимир, во дворец.

Виндль так поразился, что замер на месте. Потом метнулся за ней, довольный, как щенок рубигончей.

– Правда? О, госпожа! Правда?

– По-моему, никто не знает, чем занимается в жизни. Так что я нужна Гоксу и занудным визирям. – Она постучала пальцем по виску. – Я сама это поняла.

– И что же вы из этого понимания вынесли?

– Абсолютно ничего, – с полной уверенностью объявила Лифт.

«Но я буду слушать тех, кого не замечают, – подумала она. – Даже таких людей, как Мрак, о котором я бы лучше вообще никогда не слышала. Возможно, это поможет».

Попетляв по городу, они взошли по пандусу и миновали капитана стражи. Та была на дежурстве – разбиралась с еще большим наплывом беженцев. Многие лишились домов из-за бури и теперь стекались в город. Заметив Лифт, капитан от удивления чуть не выпрыгнула из собственных сапог.

Лифт улыбнулась и выудила из кармана блинчик. Из-за нее к этой женщине приходил Мрак. После такого чувствуешь себя должником. Поэтому она бросила женщине блинчик – уже более походящий на мячик – и с помощью накопленного буресвета принялась залечивать раны беженцев.

Капитан стражи с блинчиком в руке молча наблюдала, как Лифт, двигаясь вдоль очереди, выдыхает на каждого буресвет, словно пытается доказать, что у нее не воняет изо рта.

Голод побери, тяжелая работенка. Но для этого и нужны блинчики – чтобы детям стало лучше. Закончив и потратив весь буресвет, Лифт устало махнула рукой и поплелась на равнину за городом.

– Очень великодушно с вашей стороны, – отметил Виндль.

Лифт пожала плечами. Особой разницы не видно – всего несколько человек. Но эти люди были из тех, кого почти все забыли и не замечали.

– Рыцарь получше остался бы и вылечил всех, – сказала Лифт.

– Сложная задача. Возможно, невыполнимая.

– И в то же время слишком легкая.

Лифт, сунув руки в карманы, некоторое время просто шагала по дороге. Она не могла толком объяснить, но точно знала, что надвигается нечто более значительное. И что ей нужно попасть в Азир.

Виндль прочистил горло. Лифт уже приготовилась услышать очередную жалобу, например, насчет того, как глупо было переться сюда из Азимира, чтобы спустя всего два дня отправиться обратно.

– ...Вилка из меня вышла весьма достойная, что скажете? – спросил он.

Лифт взглянула на него, усмехнулась и склонила голову набок.

– Знаешь, Виндль, удивительно, но... я начинаю думать, что, может, ты вовсе и не пустоносец.

Послесловие

Лифт – один из моих самых любимых персонажей «Архива буресвета», даже несмотря на то, что до сих пор ей отводилось совсем немного «экранного» времени. Я приберегаю ее для более значимой роли в будущих книгах цикла, но это ставит передо мной некоторые сложности. К тому времени, как Лифт станет главным персонажем цикла, она уже произнесет несколько клятв, и будет неправильно, если читатель не узнает, как это произошло.

Во время работы над третьей частью «Архива» я заметил небольшую проблему последовательности и преемственности. К тому моменту, как мы снова встречаем Вестника Нейла в книге, он уже признал, что его многовековая работа (наблюдать и препятствовать возвращению Сияющих) больше не имеет смысла. Это значительная перемена в его самосознании и личных целях, поэтому мне казалось неправильным оставить ее за кадром.

Повесть «Гранетанцор» подарила возможность исправить сразу обе проблемы, а заодно устроить бенефис Лифт.

Я так люблю писать про Лифт отчасти потому, что ее взросление и значимые моменты как персонажа приходится выражать необычными странными фразочками. Например, в интерлюдии в «Словах сияния» она утверждает, что ей десять лет уже три года подряд (в шутку). Это может вызывать улыбку, пока не становится ясно, что она и правда думает, будто перестала взрослеть в десятилетнем возрасте. (И имеет на то серьезные основания.)

К большинству персонажей применять такие приемы я не могу.

Я также использовал эту историю как возможность показать ташиккцев, которые (не имея в своих рядах ни одного значимого персонажа), по всей вероятности, будут не часто появляться в цикле.

Изначально эта повесть планировалась в пределах восемнадцати тысяч слов, а в итоге составила примерно сорок тысяч. Что тут скажешь, бывает. (Особенно, если вы Брендон Сандерсон.)

Брендон Сандерсон