20

– Короче, мечом тебе быть не обязательно, – рассуждала Лифт, сидя на комоде Карги, потому что нормального стола у той не нашлось.

– Меч – традиционный выбор, – возразил Виндль.

– Но тебе не обязательно быть мечом.

– Конечно нет. – В его голосе послышалась обида. – Я должен быть из металла. Есть... связь между нашими способностями, когда мы в уплотненном состоянии, и металлом. С другой стороны, я слышал рассказы о спренах, которые превращались в луки. Понятия не имею, как им удавалось создать тетиву. Возможно, Сияющие носили ее с собой.

Лифт кивнула, хотя на самом деле почти не слушала. Кому вообще есть дело до луков, мечей и прочей ерунды? Здесь таились гораздо более интересные возможности.

– Интересно, какой бы из меня вышел меч... – проговорил Виндль.

– Вчера ты весь день напролет ныл, что я кого-нибудь тобой ударю!

– Естественно, я не хочу быть мечом, которым размахивают по любому поводу. Однако в осколочном клинке есть некое величие, которое хочется демонстрировать. Надо полагать, из меня вышел бы отличный меч. Меч, исполненный достоинства.

Внизу постучали в дверь, и Лифт навострила уши: Карга с кем-то разговаривала. К сожалению, на письмоводительницу не похоже, слишком мягкий голос. Дверь закрылась, и Карга, поднявшись по ступенькам, внесла в комнату большую тарелку с блинчиками.

У Лифт заурчало в животе, и она поднялась на комоде.

– Так, эти блинчики для тебя?

Карга, как всегда сморщенная, подбоченилась.

– Есть какая-то разница?

– Разница огромная. Ведь это не для детей, ты собиралась съесть их сама?

– Десяток блинчиков?

– Именно.

– Ну конечно. – Карга закатила глаза. – Сделаем вид, будто я собиралась все съесть сама.

Она поставила блинчики рядом с Лифт, и та тут же начала уплетать их за обе щеки.

Скрестив костлявые руки на груди, Карга бросила взгляд через плечо.

– Кто там приходил? – спросила Лифт.

– Мать. Сгорая от стыда, требовала вернуть ей ребенка.

– Кроме шуток? – спросила Лифт между укусами. – За Миком и правда вернулась мама?

– Она явно знала, что сын притворяется больным. Это было частью обмана, чтобы... – Карга замолкла.

«Ха», – подумала Лифт. Мать не могла знать, что Мик исцелился – это случилось только вчера, а в городе после бури царил бардак. К счастью, все не так плохо, как могло быть. Откуда бы ни дула буря, в Йеддо это не важно.

Впрочем, ей страсть как хотелось узнать, что творится в остальной части империи. Похоже, все снова катилось неведомо куда, только на этот раз в другую сторону.

И все же приятно услышать добрую новость.

«Мама Мика и правда вернулась. Значит, иногда случается и такое».

Карга теребила свою шикву с разрезом от ножа Мрака. Даже после стирки на ткани оставались следы крови.

– Ты точно уверена, что я исцеляла детей?

– Ага, – ответила Лифт с набитым ртом. – Вокруг тебя должна ошиваться странноватая мелкая ерундовина. Не я. Нечто еще более странное. Вроде лозы.

– Спрен, – кивнула Карга. – Но не в виде лозы. Похож на пятно света, отраженное зеркалом на стену...

Лифт взглянула на Виндля, свернувшегося рядом на стене. Тот кивнул лицом из лоз.

– Пожалуй, то что нужно. Поздравляю, Карга. Голод побери, теперь ты Сияющий рыцарь. Ты подпитывалась сферами и лечила детей. Наверно, это слегка уравновешивает твое отношение к ним, как к грязному белью.

Карга окинула взглядом Лифт. Та продолжала жевать блинчики.

– Я думала, Сияющие Рыцари более величественные.

Лифт скорчила гримасу, отвела руку в сторону и призвала Виндля в форме большой сверкающей серебристой вилки. Осколочной вилки, если угодно.

Воткнула вилку в блинчики, и та, прошив их насквозь вместе с тарелкой, продырявила комод. Поддеть блинчик все же удалось.

Лифт откусила большой кусок.

– Величественные, как яички самого Опустошения, – объявила она и ткнула Виндлем в Каргу. – Это я изысканно выражаюсь, чтобы моя вилка не жаловалась, что я грубиянка.

Похоже, на это у Карги не нашлось слов. Она лишь уставилась на Лифт, отвесив челюсть. Из ступора ее вывел стук в дверь этажом ниже. Открыл один из помощников, но, услышав кто пришел, женщина поспешила спуститься.

Лифт отпустила Виндля. Руками есть гораздо легче, чем вилкой, пусть и очень славной. Виндль снова принял форму лозы и устроился на стене.

Немногим позже вошла Генна – толстуха-письмоводительница из Верховной Дизразличии. Судя по тому, как Карга едва не стукалась лбом о пол, раскланиваясь перед женщиной, Лифт решила, что Генна гораздо важнее, чем она думала. Хотя волшебной вилки у нее наверняка нет.

– Как правило, я не часто посещаю подобные... места, – отметила письмоводительница. – Обычно люди приходят ко мне сами.

– Заметно, – ответила Лифт. – Ходите вы явно не много.

Письмоводительница лишь фыркнула, опустив сумку на кровать.

– Его императорское величество слегка рассердился на нас за то, что связь прервалась. Но отнесся к этому с пониманием, что не удивительно, учитывая недавние события.

– Как дела в империи? – спросила Лифт, жуя блинчик.

– Империя борется за выживание, но везде хаос. Больше всего досталось маленьким деревням. Однако, несмотря на то, что новая буря длилась дольше великой бури, ее ветра не столь суровы. Основной ущерб нанесли молнии, поразившие многих, кому не повезло оказаться в дороге.

Она распаковала свои принадлежности: доску, бумагу и даль-перо.

– Его императорское величество весьма доволен, что вы связались со мной. Он уже прислал сообщение, в котором интересуется вашим здоровьем.

– Передайте, что я еще и близко не наелась блинчиками, – сказала Лифт. – И еще у меня на пальце ноги выскочила непонятная бородавка – ее отрезаешь, а она снова отрастает. Наверно, потому что я лечусь потрясностью, а это ужасно неудобно.

Посмотрев на нее, письмоводительница вздохнула и прочитала присланное Гоксом сообщение. В нем говорилось, что империя выживет, но потребуется длительное восстановление, особенно если буря не раз вернется. Другой проблемой, возможно, еще более опасной были паршуны. Делиться государственными секретами посредством даль-пера он не хотел, в основном интересовался, все ли у нее в порядке.

В целом Лифт не жаловалась. Женщина записала то, что она продиктовала, – этого должно хватить, чтобы Гокс понял, что у нее все хорошо.

– А еще, – добавила Лифт, – я нашла другого Сияющего, правда, она совсем старая и похожа на недокормленного краба без панциря.

Она посмотрела на Каргу и, как бы извиняясь, пожала плечами. Очевидно же, или у нее нет зеркала?

– Но на самом деле она по-своему добрая и заботится о детях. Надо ее завербовать или типа того. Если придется сражаться с пустоносцами, она может злобно пялиться на них. Они не выдержат и расскажут правду, как съели все печеньки и обвинили в этом Хьюси, девочку, которая и говорить толком не умеет.

В любом случае Хьюси храпит. Так что заслужила.

Письмоводительница закатила глаза, но все записала. Кивнув, Лифт разделалась с последним блинчиком – плотным и рассыпчатым.

– Ну ладно, – объявила она, вставая. – Это девятый. Где последний? Я готова.

– Последний? – переспросила Карга.

– Десять разновидностей блинчиков. За этим я и явилась в этот забытый голодом город. Девять я уже попробовала. Где последний?

– Десятый посвящается Таши, – рассеянно произнесла письмоводительница, не отрываясь от пера. – Он скорее вымышленный, нежели настоящий. Мы выпекаем девять, а один оставляем в память о Нем.

– Погодите, так их всего девять? – удивилась Лифт.

– Ну да.

– Так вы все врали?

– Я бы не стала так...

– Преисподняя! Виндль, куда делся тот неболом? Он должен это услышать. – Она ткнула пальцем в письмоводительницу, потом в Каргу. – Он отпустил тебя, несмотря на всю историю с отмыванием денег, только по моей просьбе. Но когда узнает, что ты соврала насчет блинчиков, не факт, что моих силенок хватит его сдержать.