- Мама научила… - с непонятной интонацией повторил Хозяин и быстро взглянул на Барсика. - Скучаешь?
- Да, - юноша только сейчас понял, как соскучился по Эве, ведь они не виделись почти месяц.
- Теперь ты свободен в своих передвижениях. Будешь ходить в школу в реале, общаться с мамой и друзьями. Я знаю, ты подружился с близнецами. У тебя есть друзья в Сити?
Барсик улыбнулся.
- О да. Филипп.
Хозяин протянул басту кусочек обжаренного в сладком масле хрустящего хлебца.
- А почему «о да»? Кто такой Филипп?
- Кентавр, - прохрустел Барсик.
В янтарных глазах промелькнуло восхищение:
- Меня мало кто так удивлял, Барсик. Ты, определённо, феномен. Так настоящий кентавр? С гривой и копытами?
Барсик начал рассказывать про Филиппа, незаметно увлекаясь. Следуя прихотливым лабиринтам памяти, вдруг вспомнил свое детство с лазаньем по всем вертикальным поверхностям, забавные школьные истории.
Про вечер своего шестнадцатилетия, накануне нечаянного путешествия в Нижний Город, Барсик повествовал уже когда завтрак был съеден, а над пирамидальным куполом сияло солнце. Хозяин смеялся, задавал вопросы, ерошил блестящие черные волосы баста и спокойно улыбался, когда юноша в пылу рассказа касался его руки. А Барсик все чаще начал задерживать взгляд на мужских губах, мускулистой груди с цветным рисунком власти, темных сосках. Обоняние отвлекал усиливающийся запах шафрана и цитруса. Наконец, баст облизнулся и потерял мысль. Смущенно посмотрел светло-зелеными глазами в лицо Хозяина. Мужчина усмехнулся.
- Ушки и хвост тебя выдают.
Барсик смешно скосился на постель, где черный пушистый предатель медленно изгибался по мягкому покрывалу, а потом резко менял направление и снова образовывал томную загогулину.
Пока юноша пялился на хвост, Хозяин прыгнул на баста, повалил на кровать, улегся сверху, прижимаясь голой грудью к узкой шелковой спинке. Упругий хвост зашевелился между телами, добавляя приятной стимуляции.
- Я чувствую твой умопомрачительный запах, - услышал Барсик прерывистый шепот, от которого моментально дрогнули напрягшиеся уши. Мужчина медленно задрал короткий халатик, обнажая изящные бедра и белые ягодицы, сжимая и тиская нежную кожу.
- Я общался с доктором, - тихо говорил Хозяин в черное горячее ухо, продолжая свои приятные исследования, - Не знаю, о чем думал гениальный ученый, который мудрил над твоим геномом, но ты - скорее кошка, чем кот…
Сильные мужские руки резко развели длинные ноги в стороны, открывая доступ к сокровенному. Барсик всхлипнул, ощутив, как теплые пальцы погрузились в его узкую открытую дырочку. Влажную, пульсирующую, ждущую прикосновения. Волна блаженства захлестнула, заставила жалобно заскулить и податься назад, насколько позволяли зажимающие его бедра. Хозяин стянул с юношеских плеч красный шелк.
- Ты течешь, киса, - прошептал в открытую шею Хозяин, обжигая дыханием. – Ты совсем мокрый и скользкий. Мне даже не нужен лубрикант. Ты жаждешь физического подчинения. Я покажу тебе, как должно быть…
Мужчина лизнул основание беззащитной шеи, оставляя мокрый след. Барсик задрожал под тяжелым телом. Это было так… правильно, что организм тут же отреагировал. Член затвердел, яички поджались, а ноги сами раздвинулись еще шире, словно умоляя углубить сладкую стимуляцию. Хозяин тихо хмыкнул, не отрываясь от вылизывания загривка, слегка развел пальцы внутри Барсика. Юноша едва слышно выдохнул, пытаясь приподнять бедра. Почувствовал, как мужчина сверху избавился от своей одежды. Между половинок прижался горячий твердый орган, а основание шеи вдруг обожгла резкая боль. Хозяин вцепился зубами во влажный загривок, прокусывая тонкую кожу, одним движением сильных рук поставил баста на колени и толкнулся внутрь, вгоняя крупный член в подготовленный проход. Барсик взвыл от ярких молний, прошивших его тело от основания шеи, где горела поставленная метка, до хвоста, и вглубь, в самый эпицентр удовольствия. Наслаждение было диким, животным, отключившим разум, оставив лишь инстинкты и стремление принять в себя сильного самца. Обостренные рецепторы подмечали все в слепящем фейерверке чувств – шафрановый запах семени, и цитрусовый – пота, щекотные кончики белокурых прядей, колющих обнаженное плечо, мягкие губы, рыхлость материала, в который блаженно впивались острые когти. И одновременно - ощущения внутри - горячего движущегося органа, нежность кожи и выступающие вены, и рельеф головки, полностью, по невероятно чувствительным узким стенкам, и – неоновыми росчерками резкого наслаждения – туда, где пульсировал комок нервов - сумасводяще точно при каждом погружении. И на контрасте – сильные пальцы, стискивающие бедра, до синяков, до отметин обладания. Так, как нужно. Барсик изнемогал от эмоций и впечатлений. Запрокидывал голову, дергая шеей, усугубляя ощущения от укуса. Подавался бедрами и выгибал спину, чтобы глубже прочувствовать член внутри. Его гибкое тело ломало от невероятного удовольствия. А когда Хозяин сжал умелыми пальцами его напряженный орган, скользя большим пальцем по головке, Барсик тут же застонал, зажмурился, брызнул липкой спермой, сжался в неконтролируемом приступе наслаждения. Хозяин резко притянул юношу к себе, уже не сдерживаясь, спеша с разрядкой, и с протяжным стоном сквозь стиснутые зубы достигнув оргазма, упал на мокрого Барсика.
Барсик осторожно втянул когти.
- Ты пахнешь… полынью и молоком… - задумчиво сказал Хозяин, проводя носом по влажной коже плеча. Барсик хихикнул. Было щекотно.
- А еще – розовым маслом. И шерсткой, - добавил мужчина и переключился на ухо, слегка потянув его губами за острый кончик.
Баст осваивал возможности ультрамодного душа, с функциями «вихря», «метели», «пустыни», и многого другого, с детским любопытством проверяя на себе новинки техники. Потоки воздуха послушно менялись, поднимали Барсика вверх, кружили в виртуальной воронке, осыпали пригоршнями колючих белых снежинок и согревали обжигающим теплом с запахом песка. Пару раз в ванное отделение заглядывал Хозяин и, убедившись в сохранности наложника, оставлял его играться.
Обнаженный довольный Барсик вернулся в комнату, укутанный плотным облаком сухого воздуха, как мягким полотенцем. Хозяин был не один. У иллюзорной двери, в любимой позе с перекрещенными руками, стоял ТиКкей, внимательно слушая оживленную речь, а около самого Хозяина суетилась Таня, нанося на его лицо ультрамодный мужской макияж.
- Поедем гулять, раз у меня сегодня выходной, - заявил Хозяин, заметив Барсика. – Вещи на кровати. Сейчас Таня тебя накрасит. Хотя, ты и так хорош.
- Если по тусовкам, то лучше в макияже, - отозвалась Таня, укладывая густые платиновые пряди Хозяина в естественный живописный беспорядок.
Не задавая лишних вопросов, высохший Барсик развеял согревающее облако и присмотрелся к принесенным вещам. Благодаря Эве, работающей в индустрии высокой моды, юноша имел полное представление о новинках и стилях. Мать гордилась красивым и оригинальным сыном, брала с собой на мероприятия и показы и выделяла на гардероб немалые средства. Тонкая льняная рубашка и черные брюки с мерцающими вертикальными нитями были точно по размеру и по последним требованиям моды, идеально смотрелись на худощавом изящном юноше. Таня одобрительно кивнула Барсику. Хозяин поманил его к себе, надел на узкое запястье хитро переплетенный золотой браслет с вмонтированным информационным узлом. Погладил ушко, легко снял серебряный чип. Рядом неслышно возник ТиКкей, заставив юношу вздрогнуть, протянул Отцу Сити маленькую коробочку. Черное ухо снова ощутило инородный предмет. Хозяин наградил его золотым имплантом, официально закрепив статус наложника. Барсик потряс головой.
- Привыкай, - позволил себе улыбку ТиКкей, отступая к двери.
Пока Таня осторожно распыляла разноцветные спреи перед лицом баста, водя в воздухе кисточками, Хозяин застыл около открытой панели гардероба. Барсик с изумлением понял, что Отца Сити интересует собственный внешний вид. Один из тех людей, от решений которых зависело благополучие всего мегаполиса, долго думал над одеждой для выхода на какую-то тусовку, перебирал на дисплее визуализации рубашек и брюк, прикладывал к своей проекции и друг к другу, проверяя на сочетаемость, а потом копался в обуви. Таня и совсем готовый Барсик, очаровательный в своем «кошачьем» макияже, уже сидели, перекидываясь фразами о погоде, когда Хозяин, наконец, определился с выбором.
