Билл уселся в кресло и начал изучать контракт, желая лично убедиться в словах давней подруги. Впрочем, Натали Франц считалась лучшим юрист-консультантом индустрии красоты, и ее замечания не нуждались в проверке.

По тихому приказу секретарь принесла в кабинет два стакана с фрешем. Билл поднял голову от бумаг. Натали моментально заметила и сжатые с досадой выразительные губы, и словно потускневший взгляд янтарно-карих раскосых глаз.

- Не нравится, - резюмировала она, пока парень молча тянул из стакана зеленую, чрезвычайно полезную для кожи и здорового вида смесь из огурцов, сельдерея и авокадо.

Звонок сотового избавил Билла от ответа на неприятный вопрос. На экране высветился номер калифорнийского знакомого.

- Это Джост из Штатов, - счел нужным пояснить молодой человек. – Я его искал.

Натали кивнула и занялась дальнейшими сборами документов.

- Дэвид, - выговорил в телефон Билл. – Я второй день не могу дозвониться до Тори. У нее очередная затяжная вечеринка?

Блондинка с удивлением наблюдала, как друг напряженно вслушивался в явно неприятные слова абонента. Его четкие широкие брови сдвинулись, между ними образовалась скорбная складка. Он словно за одно мгновение посерел, точеное лицо заострилось. Натали лишь однажды видела такую боль в глазах Билла. Очень давно.

Билл отрывисто попрощался, пообещав перезвонить в ближайшее время.

- Тори погибла. Авария, - коротко сообщил он, отворачиваясь к окну.

Натали вздохнула. Виктория Каулитц, двоюродная тетка Вильяма, жила в Калифорнии и была настоящей отдушиной для парня со сложной судьбой.

- Она внесла меня в свое завещание, - Билл посмотрел на Натали, грустно усмехнулся. – Теперь я совладелец магазинчика.

Парень легко поднялся из кресла и подчеркнуто аккуратно положил на стол недочитанный контракт с «Армани».

- Пожалуй, пора менять жизнь к лучшему.

- Билл, не спеши с решением, - предупредила Натали. – Если ты выпадешь из обоймы сейчас, то путь обратно на подиум будет чрезвычайно сложен.

- Срать я хотел на подиумы, - с наслаждением выговорил Билл то, что мечтал сказать вслух на протяжении вот уже нескольких лет. – Тори слишком хорошо меня знала. Ей-Богу, я не упущу свой шанс!

***

В одном Том оказался прав – Дэвид Джост был действительно немолод.

Когда пропыленный долгой дорогой, усталый и оглушенный парень притормозил около указанного навигатором дома на побережье Санта-Моники, рядом с его мотоциклом возник стройный симпатичный мужчина лет сорока – по-калифорнийски загорелый, русый, с яркими серо-зелеными глазами и приятной улыбкой.

- Томас Каулитц?

Том кивнул, перекидывая ногу через сидение и снимая шлем. Мужчина присмотрелся к его лицу и склонил голову набок, будто прислушиваясь к внутренним ощущениям. Потом тряхнул короткими волосами, сделал приглашающий жест по направлению к дому.

- Я узнал бы Вас, не спрашивая имени. Вы похожи на Викторию и на своего кузена Вильяма, - сделал сомнительный комплимент Дэвид.

Парень пожал плечами – лица Билла Каулитца он не помнил.

Они миновали невысокие колючие кусты и маленькие юкки и оказались перед деревянным коттеджем в два этажа. Дом заметно отличался от стандартных строений: оригинальной покраской – вкусным сочетанием сливочного и шоколадного, цветущей колючей порослью под окнами, злобными садовыми гномами, больше походящими на скалящихся троллей… Том решительно поднялся по светло-серым ступеням и толкнул входную дверь.

Обстановка характеризовала бывшую хозяйку как даму, претендующую на оригинальность, это парень понял сразу. Спокойный интерьер обширной и светлой гостиной-столовой скандализировали цветные картины на эротические темы, китайские фонарики и драконы, свисающие с потолка, неожиданные безделушки. Том покрутил в пальцах попавшуюся керамическую фигурку – на первый взгляд лошадь, не будь у нее таких откровенно женских огромных сисек в два ряда.

- Это Муза, - печально поведал Дэвид Джост, кивнув на уродину.

- Я так и понял, - не стал спорить новый хозяин и поставил статуэтку на место.

- Я взял на себя смелость продать пару полотен, чтобы вовремя оплатить аренду магазина и дома, - поспешно выговорил Дэвид. – Виктория как истинная немка, имела опись и оценку каждого предмета искусства. Все документы я вам предъявлю.

Парень кивнул.

- Красивые были… картины?

- Павлин, пьющий абсент. Портрет молодой еврейской аристократки в диадеме, - грустно описал Дэвид. – В старой доброй манере этнического символизма.

Том хмыкнул, с трудом представляя себе, от чего счастливо избавился.

Осмотр второго этажа добавил впечатлений. Услужливый Джост любезно топтался сзади, рассказывал о доме и немного – о безвременно умершей хозяйке. Наверху обнаружились три гостевые комнаты, одна другой экзотичнее, шикарная ванная комната с французским окном во внутренний дворик и «рабочая комната Тори», в которой громоздились книжные шкафы, два разрисованных «под Африку» манекена, большой стол с установленными швейными машинками, заваленный разноцветными тканями.

- Виктория была непризнанным дизайнером, - заметил Джост, кидая выразительный взгляд на стену, на которой висел большой постер в стиле «ню», изображающий саму хозяйку в окружении пяти мускулистых молодых красавцев.

Том усмехнулся. Тетка явно жила в свое полное удовольствие. И правда, рыжая. Пламенно-рыжая. Аж фиолетовая. Впрочем, сквозь яркую шевелюру, пышные формы и зверский макияж все же проглядывали фамильные каулитцевские черты – высокие скулы, глаза цвета каштанового меда, идеальный профиль и выразительные губы. На мгновение сердце сжалось от неясного сожаления.

Том страшно устал с дороги и попросил управляющего перенести все разговоры и посещение магазина на завтра, когда появится его личный юрист Густав. Дэвид Джост с уважением посмотрел на молодого человека и пожелал приятного отдыха.

Глаза слипались, тело требовало сна. Том не побоялся расположиться в одной из гостевых комнат, показавшейся ему более-менее спокойной по расцветке и дизайну, завалился на круглую кровать, рассчитывая отдохнуть до вечера, до прилета Густава.

Герр Шеффер, как продолжение доброго сна, веселый и бодрый, тормошил Тома за плечо.

- Вставай, наследничек. Жара ушла, пора на океан!

Парень с наслаждением потянулся.

Дом тетушки Виктории находился крайним к песчаному пляжу. Тяжело дышал океан, набегая волнами на мокрый песок. Друзья попрыгали босиком на мелководье, но благоразумно отказались от заплыва - несмотря на теплое время года, вода была холодной. Потом отправились на дальние огни рекламы, к мексиканской забегаловке, расположенной прямо на пляже. Две горячих чимичанги, тарелка начос и литровые кружки холодного пива настроили друзей на оптимистичный взгляд в ближайшее будущее.

Том не пожелал оставаться на ночь один-на-один со странным домом тетки и притащил Густава с собой. Блондин обошел пространство, надолго завис перед картинами, но прельстился роскошной ванной с джакузи и пожелал немедленно воспользоваться возможностями.

Том распаковывал вещи, которые после компактного прессинга в рюкзаке никак не хотели принимать первоначальные формы. В дверях появился Густав, потряхивая мокрыми волосами. Он был в длинном пестром халате бывшей хозяйки.

- Тебе к лицу индийские узоры, - одобрил Том.

Густав невозмутимо раскрыл ноутбук.

- Ты так и не соизволил напрячь извилины по поводу своего кузена Вильяма? – спросил он, ловко перебирая пальцами по клавиатуре.

Том усмехнулся.

- В доме моего деда на Рождество и Пасху собиралось до хрена народу. Я видел Билла два раза в год, общался - еще реже. Насколько он мне родственник - не представляю.