- Что такое списан? Ты стал так странно говорить.
- Уже похоронен на погосте. Ждан, ты слишком много знаешь и потому виноват.
- И что делать?
- Уходить надо. Алешка держит лошадей под седлами. Жду тебя.
- Опять к чухне?
- Истинно так.
Наш паж Алешка был круглым сиротой. Его родителей вырезали куманы на засечной линии год назад, а самого продали в Кафе. Смышленый и шустрый, он быстро нашел общий язык со Жданом. Сейчас он действительно находился в полной готовности, присматривая за четырьмя лошадями.
- А этот Харитон знает, что ты не идешь на Москву?
- По дороге от Пскова мы все обговорили. Я обещал вернуться после посещения могил родных .
- И где эти могилы?
- Увидишь собственными глазами, клянусь. Но надо торопиться. Засветились мы здесь.
- Эх, не успели толком погулять!
Глава одиннадцатая
За тринадцать дней удалось добраться до Вологды. Если бы не проводник, нанятый за бешеные деньги, поход не имел бы смысла. Сухой и жаркий май позволил форсировать речки по малой воде. Я хотел пройти южным маршрутом через Вологду, Устюг и на Усть-Сысольск, в существовании которого были большие сомнения. По всем признакам выходило, что из Вологды мы выйдем в начале июня.
В Вологде пришлось расстаться с лошадями. Не было никакого смысла тащить их по тайге . Мы со слезами прощались с боевыми конями, прошедшими с нами нелегкий путь. Не предполагал, что можно так привязаться к животному. А вот спросите дальнобойщика о степени его привязанности к своему транспорту, с которым он прошел и крым и рым, с которым замерзал и спасался . Думаю для него это гораздо больше , чем куча железа. Но деньги дали хорошие, таких пород здесь не бывало.
Опять шитик, крепкий, широкий и заточенный под прямой парус. Мы тщательно размещали в нем свое добро. Амуниция, харчи, оружие , походный шатер , посуда и котел и многое другое.
Из оружия три арбалета, три кинжала, ландскнетта у меня и фальшион у Ждана, который он выменял в Гамбурге у пикинера. Кроме того, Ждан неплохо пользовался и дагой -последним писком моды на юге Европы. Погрузили и аркебузу с бочоночком хорошего пороха и причиндалами к ней. Павезы решили оставить, взяв взамен сравнительно небольшие ручные щиты. Кроме того, Ждан настоял на покупке пяти сулиц - коротких метательных копий. Я повертел в руках тяжеленную секиру, перехватил взгляд Ждана и сунул ее на нос. Против лома нет приема. В емкий рундук загрузили доспехи. У меня он был пластинчатым, а у Ждана поплоше. Алешке мы подогнали доспехи, снятые с малорослого витальера . Кстати арбалетом, правда облегченным, он пользовался уже неплохо. А обувь, кафтаны, плащи, кольчуги, бацинеты, болт - вот ведь прибарахлились. В самый нос я сунул две оставшиеся бомбы, не взорвавшиеся из-за обрыва фитилей.
С наличностью тоже было неплохо. После схваток с пиратами я отложил двести золотых гульденов, чеканенных в Любеке. За лошадей мы выручили сорок гривен, что соответствовало примерно пятидесяти золотым флоринам.
Своей монеты здесь не было. Москва только начинала чеканку рублей. Вот и ходили по рукам гривны и флорины, гроши и алтыны, сам черт ногу сломит. Даже Ждану приходилось чесать темечко, приводя европейскую валюту к местным реалиям. Средства позволили нанять гребцов-бурлаков до Устюга.
Моя команда называла меня атаманом, что вызывало у гребцов противоречивые ассоциации. Гребцы работали посменно. Шитик останавливался только на оправку и обед. Я торопился. Прошли по Вологде и вышли в Сухону. Стало веселей, а после Дубни совсем комфортно. Путь до Тотьмы занял три дня и это при встречном ветре. Зато потом река еще больше уширилась . Перекатов было немного. Один из них назывался «Копыто», а второй «Корыто». Мы отсыпались после тяжелого перехода от Устюжны, но один из нас постоянно бдил и за гребцами и за обстановкой на берегах. Еще двести километров до Устюга прошли без приключений. Встречных судов было немного, но они были. Мы проходили мимо, не останавливаясь. Под Устюгом мужики получили расчет и были высажены на берег ввиду города. Алешка запросился посмотреть город и я его понимал, но решительно оттолкнулся веслом. Нам не хватало только встретить старых знакомых из монастыря.
Я рассматривал карту собственного изготовления, наброски которой регулярно возобновлял при всех перипетиях. Вспомнились слова Ждана о женщинах «почище». Действительно в вопросах случайных связей приходилось быть чрезвычайно привередливым. Опять же над половой проблемой вставала другая проблема, именуемая сифилис. Где-то я читал, что в средние века именно в Италии произошла вспышка этого грозного заболевания. Год и даже век были неизвестны, но приходилось шарахаться от каждой чересчур игривой особы . А их хватало. И на Сицилии и в миланском походе войска сопровождали сонмы торговцев и торговок, проституток и служанок. Собственно число войска было по количеству ненамного больше обслуживающего персонала. Второй причиной, вызывавшей отсутствие должной потенции, был низкий уровень личной гигиены прекрасного пола и особенно удручающее состояние зубов. Представьте девицу -этакую кровь с коньяком без передних зубов и умопомрачающим запахом. Однако общее состояние гигиены не было таким трагичным, как его описывали в книгах. А может все- таки все сглаживалось Италией. Черноволосые пухленькие красотки , как на картинах Брюллова - это тоже было.
После впадения Юга река разлилась и идти под парусом стало веселей. На второй день суденышко выплыло в Вычегду. На месте слияния двух рек раскинулось небольшое, из десятка домишек селение зырян. Именовалось оно Пырас , что примерно переводится как «горло». Впрочем устье и есть горло. Здесь мы тоже не задержались. Я планировал пополнить запасы в Яренском городке. Теперь приходилось двигаться против течения и до места мы добрались только на шестой день и встали на роздых.
Стало понятно, что шитик придется оставлять в городке. Здесь находились и фактория и Новгородский кордон . Дальше только дикие племена, нежелательные встречи и полное отсутствие намеков на цивилизацию. Мы обменяли шитик на местное суденышко, полностью приспособленное к плаванью по мелководьям и перекатам, озаботились прочной обувью. Была середина июня - запаса времени практически не было. До верховьев Печоры было около пятисот километров по малым рекам и волокам.
Ждан рвал волосы на голове. Часть имущества приходилось продавать, иначе лодка становилась неподъемной.
Свели знакомство с местным воинством, охранявшим кордон.
- Никак вы вои в ушкуйники решили податься. Что иным людям искать среди перми дикой? И оружие немецкое, никак с Литвы пришли, - допытывался десятник Фрол.
- Да нет, держи дальше, - хохотнул Ждан.
- А не маловато вас будет, да на лодчонке махонькой?
- Наши ушли Мезенью, а атаман приболел, вот и догоняем, - вдохновенно врал мой экюйе.
- Самострел не сменяете? Дам окорок и гусей копченых.
- Арбалет? Нет. А вот посмотри, вот это сменяю. - Ждан вытащил шлем из заначек. - С синьора под Миланом снял. И личина есть.
- Лепота. Такой только боярину носить. Что еще попросишь?
- Молочного на пару-тройку дней, да гусятины, да копчушек пару –идет?
- По рукам. Ну и я помолчу на всякий случай, что вы тута проходили и своим накажу. А ты уж поделись фряжским. У вас смотрю пару бочонков припасено.
- Годится. А мы в вашей баньке нонче попаримся. Как? Годится?
- Теперь точно по рукам. Ох ,ты и хват. Пошли, что ли - оскоромимся.
Рано утром мы уже поднимались по Вычегде под косым парусом. Распогодилось. Появился гнус. В три дня дошли до устья Выми, еще четыре ушло на подъем до устья Сысолы. Здесь было небольшое селение коми, где мы немного передохнули. Встретили нас если не гостеприимно, то и не злобно. Искали проводника, пришлось задержаться на сутки, пока не появился нужный человек. Местный зырянин по имени или кличке Русин согласился проводить нас до селения Кулэмдин в сопровождении своего сына на лодке. В оплату он просил наконечников для стрел.
