- В- четвертых. Если бы впереди не стояли мои опытные пикинеры, вы бы не смогли использовать огневое преимущество . Согласны?

- Так точно, синьор. В целом сегодня нас выручила только боевая выучка и удача.

- Теперь о вас. Скажите , лейтенант, как вы оцениваете свои личные боевые возможности?

Можете не отвечать, если вопрос не по душе.

- Весьма посредственно, господин капитан. Как артиллерист, я возможно состоюсь, но командира, способного управлять бандерией, из меня не сделать.

- Спасибо за откровенность. Чувствуется, что у себя вы были не простолюдином. Сам я из этой схватки вынес мнение, что в сражениях огненный бой заставит считаться с собой и чем дальше, тем больше. Граф в восторге от вашей стрельбы. Именно она внесла смятение в ряды миланцев и позволила нанести решающий удар в нужном месте. Приглашаю вечером ко мне. Мы заслужили хорошую попойку.

Я выложил командиру далеко не все. Готовя первый залп, я распорядился стрелять усиленным зарядом на свой страх и риск. Из двух зол было выбрано меньшее. Большим злом было хлестнуть картечью по своим боевым порядком в результате недолета, ведь орудия не были толком отстреляны. Утаил я и то, что после боя из семи бомбард уцелели только три. Одну разорвало, а три дали трещины. Сделал я это потому, что до разбора знал, что всю батарею отзывают в Геную. Теперь стало ясно , что старичок Адорно сдавал нас напрокат и готов поклясться, что за сумму, превышающую затраты на новый род войск. И еще о кое-чем я тоже умолчал. Вызвав главконюха, я обрушился на него с проклятиями:

- Скажи –ка мне, Лука Мудищев, почему наши лошади тащили бомбарды, как старые одры? Почему ты, сукин сын , не озаботился дополнительной защитой животин и мы потеряли почти половину лошадей из-за ранений и последний марш три пушки пришлось тащить пердячим паром? Я тебя повешу, если ты не сумеешь найти оправданий.

- Синьор, не извольте гневаться. Люди графа забрали все запасы сена до нашего подхода к заявленному месту и кони остались голодными. Опять же в пруды было сброшены трупы и я побоялся поить животных. И , потом, ваша милость, разве способны эти клячи тащить такую тяжесть. Вот если бы вы нашли настоящих тяжелых коней.

Я поостыл. Что валить на мужика, сам недосмотрел. Тут народ на ходу друг у друга подметки рвет.

- Ладно ступай. Но обо всех затруднениях впредь докладывать мне немедленно.

- Да, синьор. С вашего позволения меня зовут Джиованни.

- Согласен. Лука для тебя слишком почетно. Свободен.

Я шел к де Крюи, отгоняя радужные мечты. «Угомонись! Кесарю-кесарево, а слесарю-слесарево»- одергивал я себя.

Фламандец встретил меня мрачно.

- Что-то случилось? - поинтересовался я.

- Еще как, шевалье, - отозвался он. - Прямо в центре Парижа наемными убийцами бургундцев убит Людовик Орлеанский.

- Война?

- Да. Копья де Гиза и я возвращаемся назад. Пусть теперь Монсеррат сам разбирается с Савойей и Миланом. Надо сегодня надраться.

Что и было сделано.

Через пару часов мы уже называли друг друга по имени и де Крюи окончательно похоронил мои мечты, скорее мечтенки. Оказывается здесь дворянин в звании оруженосца мог всю оставшуюся жизнь проходить в нем, даже будучи командиром подразделения и так и не получить золотых шпор. По пьяной лавочке вспомнилось, что именно сейчас бургундцы разобьют королевское войско и пожгут Париж, ввергая всю страну в длительную кровавую свару между королевским домом, герцогом Бургундским и Арманьяками, выступавшими на стороне Англии.

Я осторожно выпытывал у фламандца, кто там заруливает наверху. Меня интересовал Людовик 11-й, который и поставит Бургундию на место. Выяснилось, что правит ветвь Валуа и король Карл шестой почему-то Безумный. И слыхом не слыхивал про такого. Выходит мой Людовик еще и не родился. Так же осторожно и вскользь я спросил об Азенкуре и Пуатье, бывшие на слуху. Я точно помнил, что в обоих случаях англичане разбили французов. Так вот битва при Пуатье произошла пятьдесят лет назад, а на

упоминание об Азенкуре де Крюи не реагировал - значит битва где-то впереди. Конечно больше всего меня интересовало, как пройти с небольшим отрядом пол-Европы до Руси. Тут тоже прояснилось много интересного.

- Олег, - говорил командир с ударением опять на первом слоге, - что тебе здесь делать? Началась большая война с неясным исходом. Ты неглупый мужчина, судя по всему хорошего рода, здесь ждет только смерть. Жизнь наемника коротка, а ты умеешь не только махать секирой. Выделка огневого оружия - это верный кусок хлеба. Такие умельцы всегда в почете. Дом с садом, слуги и красавица жена здесь тебе не светят. Мы живем в бумажном домике и вопрос только в том, когда он сгорит. Хочу сделать тебе небольшой подарок. Держи. Испанская работа.

Он вручил мне аркебузу, но какую. Запальное отверстие здесь располагалось сбоку и конструкция имела пороховую полку. Приклад был значительно удобней обычных ружей, ствол длинней и калибр достигал 20 миллиметров.

- Если передумаешь, - продолжал фламандец, - я с радостью возьму тебя лейтенантом аркебузиров в бандерию, ведь у тебя скоро кончается кондотта. Теперь воины в цене -впереди долгая война. А теперь по-дружески попрошу у тебя совета. Говорят, что ты дьявольски удачлив и умеешь всегда выкидывать нужные кости.

- Робер, только для тебя. Будучи в Орде, я услышал пророчество их главного шамана, который сказал, что когда от завявшего цветка лилии останется только один лепесток, она оживет и покроет все сплошным ковром. Не думаю, что нашим попам понравиться это, так что помалкивай, - выдал я импровизацию.

- Олег, ты даже не знаешь, какую услугу оказал мне. Ведь меня кормит только шпага и очень важен выбор нужной стороны. Эй, бездельник! - заорал он на пажа,- видишь, наши кубки пусты.

Утром меня посетила тетушка по имени Похмелье. Хорошо, что в это время еще не изобрели бормотухи. Или изобрели?

Умереть я не успел, хотя очень хотелось. Пришел де Крюи с оруженосцем, который пер бочонок вина литров на десять.

- Давай подлечимся и будем прощаться. Не забудь о моем предложении.

Мы вернулись в Геную в середине ноября по уже раскисшим дорогам. Кстати, почему Генуя , а не Дженоа, как здесь говорят? Наверно потому же, что Русь - это Тартария, а мы тартары.

Из старого состава нас осталось пятнадцать человек. Ждан сиял. За кампанию он не получил серьезной раны, потом ему посчастливилось подкатиться под бочок пухленькой маркитантки и, главное, он получил свою долю добычу, чего были лишены остальные.

Не менее довольным остался и старый Адорно. Я еще раз укрепился в своей догадке, что на нас он заработал кругленькую сумму. Торгаш есть торгаш.

Когда я доложил ему о состоянии орудийного парка, он махнул рукой, сказав, что и не рассчитывал на целые стволы.

- Главное получилось, а бомбард да еще с улучшениями мы наделаем и затраты опять же будут меньше. Сейчас я хотел бы, чтобы вы организовали обучение новых ээ..расчетов. Да. Нужны учителя новых учеников. Что вы скажете по поводу продления кондотты? Граф дал о вас самые лучшие отзывы. Опять же вы хорошо заработали на двух саксонских баронетах.

- Милорд, я счастлив оказанным мне доверием, но скоро здесь грянет большая война и нынешняя спокойная жизнь закончится.

- Вы остряк, лейтенант. Три сражения вы называете спокойной жизнью? Впрочем вы правы. Спокойно отсидеться не удасться никому.Я правильно вас понял, что вы будете возвращаться к себе?

- Вы проницательны, как всегда.

- Не льстите. Это не ваша стезя. Вы получили причитающееся жалованье?

- Еще нет, милорд.

- Примете от меня подарок, вы его заслужили. Ступайте.

Подарок имел имя. Звали его Рибо. Это был молодой и крупный жеребец гнедой породы. Не понравиться он не мог. К нему прилагался полный комплект сбруи. Знакомились мы долго, поскольку я его просто опасался - мало ли что взбредет парню в башку.