Скоро стало понятно, на каком театре войны нам придется потрудиться. Монферратская марка, под чьей опекой находилась Генуя, постоянно отбивалась от Милана и Савойи. И настал день, когда маркграф настоял на правах сюзерена, призвав на очередные терки генуэзские подразделения. Наша батарея шла на испытания на реальных целях, входя в немалое сборное войско. Уж кого только не было в начальниках. Если в средневековых воинских званиях я с грехом пополам разобрался, а это было, уверяю, непросто, то со статусами дворян было совсем плохо. Все эти эскудеро, баннереты, кутилье и башелье причем на разных языках заставили крепко почесать тыкву. Дошло до того, что я просто нарисовал табель о рангах на основных европейских языках и штатное расписание ордонансных рот и бандерий. Опять же к каждому нужно было обращаться по разному, ведь и здесь понт был превыше всего. Кстати узнал, откуда в картах появился валет. Валет - это обычный слуга-оруженосец или щитоносец. Значит Ждан - мой валет, а кто тогда я ?На короля явно не тяну.

Капитаном тысячной группировки был француз граф де Гиз. Каким боком он приходился герцогу Анжуйскому, было непонятно. В геральдике я не разбирался, а советника при мне не просматривалось. Тем не менее, несмотря на относительную молодость было понятно, что был он рубака еще тот. Где-то я слышал это имя. Уж ни его ли потомок прославился в варфоломеевскую ночь? Впрочем неважно. Моим непосредственным начальником был тоже капитан, но капитан генуэзской бандерии . Мы друг другу не понравились. Я сразу стал отстаивать свое место в диспозиции ,а де Крюи придерживался традиционного порядка. Вместо продолжения спора капитану было предложено посмотреть возможности новых бомбард. Когда пушка жахнула картечью на двести метров и была перезаряжена за какие-то десять минут, де Крюи сменил гнев на милость. Он одобрительно кивнул головой, увидев отработанную систему централизованного питания. Вот только путних лекарей у нас не было. Они вобще были редкостью. Капитана удивили и запасы рогаток, возимых в обозе и фляжки с водой у каждого солдата и даже пришитые к их плечам куски синей материи.

- Это что, родовой знак славян? - спросил он.

- Нет, синьор, это знак принадлежности к артиллерии.

- Надеюсь, что при победе этот цвет поднимется на ваш рыцарский герб, - изволил пошутить фламандец. - Это правда, что у вас в Тартарии медведи используются вместо собак?

- Истинная правда, - подтвердил я, - эти звери хорошо приручаются.

Капитан ушел после смотра несколько задумавшись.

В контактах со старшими я старался помалкивать, молча отдавая честь по получении приказов, за что вскоре получил прозвище Дискрет.

Сражение произошло под местечком Маджента на землях монастыря Павийской Чертозы. Ничего себе названьице. При успехе открывалась прямая дорога на Милан.

Бандерия стояла обычным порядком генуэзской пехоты, только впереди вместе с арбалетчиками находились аркебузиры и их было почти три десятка. Также в первых рядах расположились трофейные бомбарды на повозках. Их было немного и цель преследовалась вспомогательная - подпустить страха неприятелю. Я очень боялся сторонних солдат , все- таки на тренировки совместных действий времени было в обрез. Как бы не смяли собственный строй, не заслонили невовремя секторы обстрела. Опыта явно не хватало. Теперь по фронту стояли не три десятка солдат, а втрое больше. И в глубину их встало значительно больше. Я положился на опыт де Крюи, которому, казалось , все было нипочем. А вот за спинами в отдалении встали семь новых пушек, на которые я возлагал большие надежды. Пробить наш строй стало проблематично.

Однако судьба распорядилась по своему. Наш командующий решил атаковать первым, тем более, что мы находились на возвышенности.

Прозвучала команда и строй дружно шагнул вперед, прикрываясь щитами. Вслед за нами катились бомбарды и я еще раз похвалил себя за то, что выбил у фламандца группу крестьян для перетаскивания пушек. Я уже не понаслышке убеждался в беспредельной спеси и заносчивости дворянства и слышал от Пьетро, как рыцари зачастую разрушали все тактические построения своего командования. Вот и сейчас противник в лице тяжелой кавалерии пробовал нас на наличие подштанников.

Прозвучала команда и строй встал, ощетинившись пиками . Задымили фитили аркебуз за линией рогаток. Когда до головы клина осталось двести метров, бомбарды через головы войска выплюнули снопы картечи. Пусть калибр пушек был небольшим, пусть залп был жидковат, но самую голову рыцарского клина просто снесло . Затем арбалеты и аркебузы дополнили смятения в ряды наступавших. После отстрела третьей линии арбалетчиков поступила команда «Вперед».

Через клубы густого дыма и густую пыль строй пикинеров попер вперед с ошеломляющей скоростью. Я не торопился. Пусть помахаются. У меня перезарядка. Отдав приказ аркебузирам двигаться вперед, я , мучимый смутным предчувствием, не стал выдвигать бомбарды. Напротив, пушки были выведены на прямую наводку и «махновские» повозки тоже выстроены в ряд за срочно возводимым частоколом. Всего то дел, вогнать в землю пару десятков кольев, возимых с собой.

Наши не драпали. Они пятились. Огрызались и пятились. Прикрывшись щитами и ощетинившись лезвиями пик, бандерия отступала. Уже и на нашу позицию посыпались вражеские стрелы. Обтекая расположение , пехота сдавала назад. Я боялся одного - чтобы в сумятице боя всеми была услышана команда: «Проход».

Еще сто метров и мы оказались уже в передовых порядках. Важно было не допустить плотного контакта с противником и я проорал команду, подкрепленную сигнальщиком. Почти в упор выстрелили четырнадцать орудий и мы стали лихорадочно перезаряжаться. Ошеломленный противник замялся и под команду де Крюи фаланга двинулась вперед. Капитан дал нам время только на перезарядку и затем повторил маневр с отходом. Как я ни волновался, но не восхищаться его хладнокровием и тактическим мастерством было невозможно. Ахнули орудия и пехота снова пошла вперед. На нашей позиции около разорвавшейся бомбарды корчились люди. Половина ополчения была выбита стрелами-доспехи на них были символическими. Мы произвели перезарядку и я послал повозки вслед за нашими. И только сейчас послышался тяжкий скок нашей конницы. Де Гиз сумел дождаться перелома и использовать самый важный аргумент. Впереди еще раз грохнули аркебузы и шум боя стал удаляться - враг дрогнул.

Я отправил половину личного состава на добычу и захват пленных. Минули времена, когда войны были на уничтожение. И рыцари теперь очень даже не гнушались обменными операциями. Что говорить о нас, по существу джентльменах удачи? Подскакал оруженосец де Крюи и передал распоряжение капитана. Ждан свистнул в свисток и мои архаровцы «взяли орудия на передки». К слову теперь у нас была целая конюшня тяговых коняшек и появился свой конюший - растем.

Приказ был простым – заблокировать главную дорогу и ждать приказаний. Вот так в боевом охранении мы и простояли два дня. Я думал, что мы двинемся прямо на Милан, но тут похоже в дело опять вступил высокий политик. Наверняка маркграф выбивал отступное от Габсбургов, провоцировавших миланцев.

Мы считали потери и приобретения. Теперь я имел полное право прибирать к рукам положенную часть хабара, а уж пограбить мы были уже не подмастерьями. Из «махновцев» был один тяжелораненый, двое - легкие. Из аркебузиров - один убит, двое тяжелых. Из батарейцев - тяжелый один. Но это без сторонней обслуги, здесь пострадал каждый второй.

Чести встретиться с де Гизом меня не удостоили, а вот де Крюи устроил настоящий разбор полетов.

- Лейтенант, а расскажите сами о своих ошибках.

- Во-первых, нам повезло, что батарея стояла на возвышенности, иначе бы мы скосили своих. Во-вторых число аркебузиров нужно утроить. В- третьих-старые бомбарды в бою малоэффективны. Обслуга батареи требует дополнительной защиты. Кажется все.