Сфорца четко понимал, что по любому десять долей добычи должны быть его, но был один щекотливый нюанс. Мы всего лишь отбили у бандюганов имущество хозяина и, теоретически должны были его вернуть. И все равно по законам войны Скварчалупи и от этого был навар. А мы с Гансом тоже понимали, что два захваченных кога с личным барахлом пиратов плюс вооружение плюс амуниция - это уже наше святое.
Потому наш коннетабль принял соломоново решение - добро хозяина вернуть, все остальное, в том числе награбленное пиратами в других местах поделить, как положено.
Я пока помалкивал, хотя не собирался мириться с таким решением. Со мной был солидарен и Угрим, нашептывающий мне в ухо варианты. Эти варианты я хотел выкатить самому Рафаэлле.
Толк в дележке знали все. Я подошел к куче барахла, состоящей из одежды погибших, их оружия и ценностей. Раздетые тела были сброшены в море, плененные и повязанные пираты сидели на земле. Теперь это была просто добыча. Подозвав Угрима, я велел отобрать из груды оружие и доспехи и провести перевооружение арбалетчиков и щитоносцев . Остальное придется отдать хозяину, как и снятое с себя казенное имущество. По другим раскладам можно было лишиться головы за бунт. Себе я оставил такой же кошкодер, какой получил от Хвата.
Самые ценные доспехи Сфорца посоветовал и мне и Гансу отдать Рафаэлле, пусть сам решает, кто и что заслужил. Ганс ворчал, а я опять помалкивал, памятуя, что молчание -золото.
Вернувшись на старые квартиры в Генуе, мы продолжали обучение. Через неделю меня вызвал сам Джорджо Адорно. Больше всего меня удивило, что никто не отнимал у меня на входе оружия и не советовал, как прогибать спину при поклоне. Я впервые был во дворце и поражался великолепию и богатству обстановки. Герцог оказался пожилым человеком лет шестидесяти в цивильной, но строгой одежде, однако при шпаге.
Поздоровавшись со мной кивком головы, он , не приглашая мне присесть и этим четко обозначая мое место, сказал неожиданно густым голосом:
- Мне многое рассказывали о вас ,капитан Олег.
Олег было произнесено с ударением на первую букву.
- Надо заметить, что вы чертовски удачливы, хотя и любите излишне рисковать. Знаете, что меня больше всего удивило? Нет, не ваш неожиданный ход с установкой этих э.. мин, а как вы поступили при дележке добычи. Нет, меня не интересуют пропорции, а ваша изощренная предусмотрительность или предупредительность. Вы, как шахматист сделали ход и теперь с любопытством взираете на реакцию соперника. Кем вы были у себя? Только не говорите, что стражником. Я понимаю, что вам не хотелось бы распространяться о себе и не буду докучать распросами. Какого хода вы ждете от меня? Я правильно вас понял?
- Так точно, милорд,- вытянулся я.
- Насколько я понимаю, вы недовольны тем, что из возвращенного вами добра вам в зачет пока пошло только оружие и доспехи? Я прав?
- И этим тоже, - я продолжал стоять навытяжку.
- Любопытно. И все же, чего вы ждете от меня?
- Помощи, ваша светлость.
- Ну, я особа не королевской крови. Поэтому обращайтесь как принято - милорд. Продолжайте.
- На Корсике я применил так называемые направленные заряды и это оправдало себя в схватке с разбойниками. Однако с ордонансами такое не пройдет, там никто не даст закопать под носом бомбу в землю. Значит нужно возить заряды с собой и применять их прямо при боевых развертываниях.
- Вы имеете в виду фальконеты и бомбарды?
- Именно. Только сами орудия необходимо несколько доработать, как и доработать производство пороха. Кроме того, нужно обучить артиллеристов.
- Как вы сказали?
-Артиллерия. Новый род войск.
- Арте – тираре ,- покатал Адорно на языке новые слова.- Искусство стрелять. Неплохо.
Вижу, вам приходилось иметь дело с большими стволами. На мой взгляд от этих аркебуз и фальконетов пользы немного. Дорого и малоэффективно.
- Да , милорд . Очень дорого, но Париж стоит мессы.
- Ха-ха-ха,- засмеялся герцог,- да вы остряк.
- Это сказал один из королей Франции.
- И далеко не дурак,- продолжил дюк.- Хорошо, я дам вам шанс, тем более что вы помогли мне возместить почти все убытки. Ступайте, я пришлю вам оружейника.
Я вышел в некотором недоумении, поскольку полагал, что Сфорца доложил синьору о моем отказе атаковать, то есть о невыполнении приказа. Странно. Похоже коннетабль разыгрывал свою карту.
Вечером того же дня в мою командирскую клетушку принесли полный пластинчатый доспех пехотинца , в том числе бацинет с кольчужной бармицей, железные наручи и наголенники, наколенники и кольчужные башмаки. Шлем и особенно горжет были украшены богатой насечкой, что меня не порадовало, вот теперь я ходячая мишень и потенциальная добыча. Следующим утром пришел мастер и мы поехали в мастерские.
Вернувшись из первой экскурсии ,я недоумевал, как эти люди в таких условиях выделывают шедевры. Это примерно как одним ржавым слесарным молотком отрихтовать помятую дверь «Мерседеса». С выводами о модернизации пушек торопиться не следовало. Надо было думать. Пока же я попросил мастера изготовить обычную опасную бритву со складыванием - так достало бритье, выполняемое вечно ржавым агрегатом.
На следующую разборку нас бросили через два месяца. И опять это был остров. На этот раз Сицилия. Здесь располагались очередные владения семейства Адорно, пожалованные Арагонской короной за ее поддержку в последней войне. Похоже семейство всегда знало прикуп и всегда ставило на верный выигрыш. Конечно Сицилийское королевство было еще сильно, но стороны пока уживались вместе. И вот в очередной конфликт между этими владетелями мы и попали. На этот раз с нами было пять копий всадников и общая численность отряда достигала двухсот человек. Мы шли под личным желто-черным флагом семьи Адорно. Конечно, никаких пушек у нас не было. Два месяца я бился с мастерами над созданием жизнеспособной конструкции и даже получив желаемое, мы не могли сразу пустить их в ход. Испытания на разрыв, опыты с навеской пороха, опыты с охлаждением бронзовых стволов, даже отливка обычной картечи отнимали массу времени. А артиллеристы? Где их взять, если сейчас на поле боя десять орудий стреляли один раз в час каждое по банальной причине - на всю батарею был один артиллерист.
Но десяток усовершенствованных аркебуз мы везли. Мне не нужны были схватки накоротке, поскольку выйти из нее невредимым шансов практически не было. Я хотел воевать на расстоянии. На расстоянии выстрела из арбалета, из аркебузы, наконец –из пушки. Всего- навсего нужно было добиться одного- эффективной стрельбы хотя бы на сто метров. Затруднить продвижение и расстрелять. Затруднять кавалерию я хотел с помощью обычных рогаток и они в разобранном виде ехали в повозках.
Июльское солнце нещадно припекало, разогревая все металлические приспособы, навешенные на бренное тело. С водой на острове было плохо. С красотами и красотками тоже. Ничего подобного типа киношных постановок наблюдать не приходилось. Жара, несусветная пыль и жажда . Мне было полегче, подо мной был рослый пегий и кусачий жеребец по кличке Буссо . Теперь ноги были в массивных стременах и это очень облегчало езду. Я долго помнил бешеную скачку на ордынских коняшках, оставившую незабываемые впечатления в виде шрамов на обоих полупопиях.
Нас вел сын Джорджо, граф Адорно. Молодой и задорный, в великолепных вороненых доспехах, он явно ждал сражения и славы. Нас он считал просто расходным материалом на его пути к вершинам власти. Коннетабль Сфорца командовал арбалетчиками и пикинерами. Я командовал тремя копьями пехотинцев и копьем аркебузиров, по существу отправляя должность лейтенанта. Капитаном меня называли только свои. Я считал это знаком уважения.
К Рафаэлле подъехал командир дозора и тут же последовала команда на развертывание в боевой порядок. Этому маневру нас обучали до автоматизма.
На этот раз нас ждали, заканчивая перестроения. На первый взгляд численность противника была ненамного больше нашей. Но у них был козырь - тяжелая конница. По реющим вымпелам-флажкам с гербами, пышным плюмажам на сверкающих шлемах, режущей глаз пестроте одеяний было понятно, что нас будут атаковать до двадцати рыцарей. А прибавить к ним не менее опасных оруженосцев, легкую кавалерию - легкой прогулки ожидать не приходилось . После чумы крупных сражений просто не было, так что наша стычка считалась настоящей войнушкой.
