Сначала мы двигались по Сухоне до Тотьмы. Поселение или городок мне так и не удалось посмотреть , точнее, мне этого не дали сделать. И средневековой Вологдой тоже не удалось полюбоваться – мы отдыхали в стенах Спасо-Прилуцкого монастыря. Мне уже надоело трястись по снежным ухабам и с тоской вспоминалась поездка на девятке по маршруту- Москва- Ярославль-Вологда-Тотьма- Устюг за девять часов. Наш главный караульщик не допускал никаких контактов с нами. При этом у нас оставалось при себе оружие, то есть выказывалось доверие авансом, видимо в расчете на мою добрую волю.

За это время я выспался на месяц вперед, учитывая хронические недосыпы при героическом переходе по Цильме и дальше. В Вологде сменили лошадей и хорошим темпом продолжили путь. Теоретически нас могли везти в Ярославль, но я не знал его статуса по отношению к Москве. Опять же, как территория делится на епархии - тоже вопрос. По книге Яна помнилось, что во время нашествия монголов и Москва и Ярославль входили в одно княжество, а что потом?

В Ярославле мы остановились только на отдых и опять нас надежно изолировали от лишних глаз. До Ростова оставалось километров 50. Пора уже было начать волноваться, но я так опупел от дороги, что махнул на все рукой.

В сам Ростов мы опять не попали, остановившись в Борисоглебском монастыре, что на реке Устье. Вот здесь мы отдыхали сутки. Как ни странно, ничего не говорило об окончании пути, даже возки не разгружались. Мы чего-то ждали или кого-то. Опять же мы были ненавязчиво избавлены от постороннего внимания. Лишь на третий день путешествие продолжилось. Подскакав к возку, Ждан успел шепнуть мне, что стража сменилась и теперь нас охраняют гридни митрополита .

Кто сейчас митрополит и на какие территории распространяется его власть, я не удосужился узнать в свое время у Ждана. Я не знал даже, кто старше –архимандрит или митрополит? Опять же были патриархи всея Руси. А Руси еще и нет - одни ошметки, не собранные в кучку Москвой. Вроде москвичи подомнут всю мелочь пузатую лет через 50.

А там и Иван Грозный появится - собиратель земель, после которого Московия станет настоящей державой.

Мы продолжили путь строго на юг. Закрадывалась мысль, что нас везут в Москву, однако от Переяславля караван двинулся почти на восток.

Через день мы въезжали в пределы Владимира. На этот раз монастырь был каменным и находился он за крепкой каменной стеной. Судя по всему, ему было немало лет и эти стены повидали многое. Функциональное назначение многочисленных строений я затруднился определить. Для этого времени разместились мы достаточно комфортно, но стража осталась. В ожидании лично мне ненужной встречи с иерархами церкви, а в этом я не сомневался, прошел день. Мы подкормились и побывали в мовнице, так здесь называют баню.

И опять, сразу же после заутрени, которую пришлось отстоять, за мной пришел провожатый.

В келье, которую я определил как служебный кабинет, было два монаха и я несколько растерялся, к которому же я должен подойти вначале, а к которому вослед? Милое дело в армии - вот полковник Штирлиц, вот генерал Мюллер. Видя мое затруднение, тот, что повыше подошел ко мне и я принял благословение по всей форме, затем процедура повторилась. И даже после этого я не был уверен, что сделал все правильно. А может второй понял, что у меня с церемониями полный швах.

Разговор пошел об общем: о погоде, о природе, о капусте в огороде. Здесь не было принято начинать дело с места в карьер. Я недоумевал, почему здесь нет представителя светской власти, какого- нибудь начальника местного КГБ? Пришла мысль, что роль гебистов сейчас играет опять же церковь. А потом первыми прихватили меня не чиновники. Кто первым встал - того и тапки.

Затем разговор перешел на начало моего анабасиса и я, опять не зная , кто передо мной, решил спросить об этом прямо:

- Прошу прощения, святые отцы,- я хотел бы знать, кто вы? И имею ли я возможность сообщить именно вам сведения, составляющие государственную тайну? Может мне показалось, но наш путь следования был несколько нелогичным.

- Логос - по гречески разум, мысль, - медленно сказал высокий.- Правильно ли я понял, что ты считаешь, что тебя везли неразумно или странно?

- Так.

- Что касается первого вопроса, то ознакомиться тако же логично. Я архиерей Владимиро-Суздальский Митрофан, вот этот же человек - архимандрит Богородице-Рождественского монастыря отец Павел.

Я вытянулся и отрапортовал:

- Капитан Олег сын Михайлов прозвищем Одинец, - творчески переработав фамилию Одинцов, тем более что фамилий пока и не было- одни прозвища.

- Франк?

- Нет. Я русский.

- Рус?

- Пожалуй.

- Рус Олег , теперь ты хочешь знать, почему ты так интересен святой церкви?

- Да.

- Ну что же , идем , атаман.

Он показал на дверь и мы вышли в переход, по которому начали спускаться в подвалы. Я не обеспокоился - следователи не водят подозреваемых в камеры. Для этого есть и исполнители и вряд ли процедура за века стала другой. Действительно, пригнувшись в низком проеме, мы вошли в помещение, где на широких лавках было разложено все наше имущество, включая колеса от нового лафета гарматы и даже два пера , подаренные устюжскому игумену. Архиерей пытливо посмотрел на меня и я понял, что это только первый тур марлезонского балета.

- Ино,- сказал он,- то твое? Ты подтверждаешь?

- Да.

Экскурсия продолжилась. Пройдя во вторую дверь с крепкими запорами и охраняемую кметями, мы приблизились к широкому столу, на котором было разложено все припрятанное барахлишко, причем все без исключения. Единственно там не было зажигалок, которые я держал в кармашке тенниски, надетой на голое тело.

- Ты подтверждаешь, что это твое?

- Да,- ответил я твердо.

К моему удивлению экскурсия продолжилась и мои гиды уже сами открыли тесную дверь, сплошь окованную железом. В тесном каземате без окон стоял окованный сундук. Сняв немалый замок, монах приказал:

- Открой.

В сундуке находился футляр , обитый толстой кожей.

- Открой, - повторил архиерей.

Я ожидал увидеть в хранилище все, что угодно, но то, что просматривалось в колеблющемся пламени свечи, заставило меня в растерянности поискать взглядом, куда присесть, настолько ослабли ноги.

На дне футляра лежал карабин Мосина образца 1944 года . Затвор его приржавел, ложе было расколото, прицельная рамка забита окалиной, но ошибиться я не мог.

- Знаешь, что это?

- Да, - отчаянно сказал я.

Все так же молча мы поднимались в кабинет. Я восхищался беспроигрышным ходом расследования. Действительно, зачем тащить на дыбу? Клиент растерян, подавлен и изобличен.

На мой безмолвный вопрос монах ответил:

- Сие найдено 120 лет назад в полуденных землях иноком Фотием на реке, именуемой Воя. Он выменял это у дикого племени чуди, кое пытался обратить в истинную веру.

- Что-то еще у них было ?- не выдержав, перебил я иерарха.

- Было, но они отказались отдавать предмет, представлявший медную застежку с символом пяти ран Христа, пяти радостей Богородицы.

Понятно, подумалось мне - лагерный вертухай случайно прошел в иное время на Изьели, поблудил и его сожрали звери, остались скелет плюс карабин с поясной пряжкой.

- Значит, ты пришел оттуда же, - утвердительно сказал монах.- Ты пришел из христианского мира из грядущих времен.

Я приободрился. А то помнится, что у нас пятиконечная звезда была символом вроде масонов. А что, пришили бы каббалистику и кранты.

- Теперь ты понимаешь, почему мы так поступали. Непонятно, почему ты так стремился к преподобному отцу Феодору. Он умер 11 лет назад. Ехал же ты через грады, зане верховный иерарх, митрополит Киевский и всея Руси Киприян скончался два месяца назад и новый митрополит еще не назначен. Наша обитель - основа и опора православия, здесь хранятся неразгаданные тайны и томятся злобные еретики, - монах со значением посмотрел на меня.