- А вот это? В основном здесь свинец, но есть и серебро, только не знаю, каков будет выход.
- Свинец? Не знаю, о чем ты говоришь.
- В Европе им кроют крыши, из него делают пули для пищалей.
- Знаю. Дам совет. По волокам ташить - себя не уважать. Захороним там ,куда сможем доставить . Потом, в следующий раз прихватим.
Действительно, до Мылы мы дошли за два дня. Похоже, это был последний подарок погоды. Мне казалось, что переход по Мыле до Ямозера не кончится никогда. Проклятущие перекаты, чертов снег, заметающий приметы, грозная поступь зимы давили и угнетали. Наверно нужно было молится на спутников. Всегда веселый и доброжелательный Артем, спокойный и опытный Ждан вселяли надежду и уверенность.
Однажды на привале я рассказал мужикам о теплом туалете. Ждан воспринял услышанное с недоумением.
- Интересно посмотреть на такой слабый народ, который так много времени уделяет пустякам,- что заставило меня устыдится за современников. Действительно, они каждый день за выживание бьются, а мы там в танчики играем.
- Ты еще про страйкбол расскажи, - хихикнул внутренний голос.
Ждан не давал мне расслабиться. Как только выдавалось время для отдыха, он гонял нас с Артемом в копейном бое, метании острых предметов и рассказывал о приемах групповой схватки. Не дойдя до озера километров 20, мы встретили комиссию по встрече, про которую Ждан сказал:
- Артельщики. Дошли.
Глава пятая
Наш шитик влекла всего одна коняшка. Еще бы - снег уже не таял. Наш кораблик был для артели последним, они тоже уходили на зимовку. Так, всем колхозом, мы и протопали до озера. Тем же табором прошли второй волок до притока Мезени Пезы. Свинец мы прикопали в месте впадения Мылы в Цильму.
Нагрузка упала. Толкаясь шестами по небольшой реке , я забрасывал Ждана вопросами о обычаях и законах Великого Новгорода. К моему стыду, оказывается, я очень недооценивал предков. Вырисовывалось грозное и богатое государство, основанное на стабильных законах, прошитое крепкими канатами хозяйственных связей. Ранее представлявший новгородцев, как пиратов с острова Тортуги, я был поражен их системной государственностью. Сейчас в Новгород в качестве князя был приглашен выдвиженец из Суздаля. Оказывается, князья не были самодержавными правителями, а приглашались. Вот это фокус! Причем на них возлагались функции внешней защиты государства, а также выколачивание налогов. То есть князь был наемным! А центральные вопросы разруливало вече, этакий майдан. А вот в период между вече правил боярский совет, типа нашего сената или что-то вроде этого. Многие объяснения я так и не смог понять - отсутствовали языковые эквиваленты. И многие жители были грамотными. Мне удалось разобрать, что написано в завалявшейся у Хвата берестяной грамоте, но смысл улавливался плохо - от построения фраз просто хотелось взвыть.
Больше всего меня интересовали соотношения обменных цен и вообще цены на товары. С оптовой торговлей у Ждана было плохо, вот цены на вооружение он знал досконально.
Когда зашла речь о земледелии, стало совершенно неясно; как при таких крохотных урожаях народ не мрет от голода. Какие сборы зерна, если на тонну посаженного в лучшем случае собиралось две, а основной объем зерновых импортировался. И народ умирал в недороды, да еще как.
Ну хорошо, с минеральными удобрениями сейчас никак, но почему в Канаде в наше время при всех равных условиях урожаи вдвое выше, чем у нас? Теперь вижу, что это наша национальная традиция - лишний раз не поднимать зада даже под угрозой смерти. А может наш народ всегда понимал, что как ни корячься , князья или олигархи все одно отнимут последнее.
Мои успехи в обучении боевым искусствам были очень посредственны. Неплохо получалось только с копьем и щитом, на остальные потуги Ждан печально мотал головой.
Вот в строю было получше. Ждан ставил меня во главе клина , используя мои рост и массу, как стенобитную машину. На мечах мне не удавалось его хотя бы поцарапать.
- Ты опять убит, - констатировал он.
У Артема неплохо получалось с луком, а вот в строю он был явно хлипковат. Что я освоил, так это метание боевого топора.
- Это же какая силища! - восхищался ушкуйник.- Тут никакой доспех не спасет.
Навязчивым желанием стало одно - помыться. Бог с ней с баней, но хотя бы толком ополоснуться. Как же мы воняли! Если на ветру было терпимо, то, забиваясь в избушки, встречавшиеся по пути, наши миазмы отпугивали дичину наверно в радиусе десяти километров. На свой кусок хозяйственного, советского образца мыла я разве что не молился. Физиономия обросла какой-то клочковатой бороденкой, на висках пробилась откуда-то взявшаяся седина. Нервишки. Ладони представляли собой сплошную мозоль.
Однако за все время перехода я ни разу не чихнул, да и спутники не выглядели синяками. Артельщики делились припасами по - братски, правда незадаром. Все денежные вопросы решал Артем. Он днями чесал язык то с одним, то с другим членом волоковой артели, которые были набраны со всего Северо-Запада- было даже два лопаря.
Без особых приключений мы добрались до Усть-Вашки. Шла шуга. Именно в этом селении мы определились по дальнейшему маршруту. Выйти в Белое море мы уже не успевали. По рассказам местных, через неделю должны были ахнуть первые серьезные морозы, поэтому решили оставить здесь шитик и, дождавшись ледостава и первых обозов, вместе с ними двигаться на Вологду. На постой мы встали к Вашате, худому и вечно кашляющему бобылю. Рассчитаться пообещали пушниной, по местному рухлядью.А вот ее у нас было два тюка. На Печору ушкуйники приходили именно для отъема пушнины, а уж драгметаллы и самоцветы были побочным заработком. Не раз я предлагал спутникам в особо холодное время распустить меха на одеяла и всякий раз они смотрели на меня с ужасом. Еще бы - шкурка соболя это целое состояние. Да за такое можно было принять и не такие лишенья. Как ни странно, после этого спутники стали относиться ко мне с большим уважением. Мне без всякого ехидства объяснили, что за шкурку одного соболя дают боевого коня. Да, оказывается и здесь понты превыше всего. Оказывается, мы не просто обеспеченные , а даже богатые люди. Ну вот, а я хотел начинать с встраивания в реальный сектор экономики. Шли дни, застыли реки, солнце стало редким гостем на небосклоне. Ждан продолжал истязать нас изучением приемов смертоубийства.
Еще на Печоре во время безмятежного путешествия под парусом я расспросил его о личной жизни. Какой же разговор без обсуждения баб? Ждан помрачнел.
- В лета шесть тысяч девятисотом московский князь воевал князя суздальского Дмитрия Констянтиновича и победил.
Что за странный год? Как он соответствовал христианскому летоисчислению я не знал, как не знал и Ждан. Все попытки определиться привели к приблизительному результату. Ждан помнил, что Дмитрий Донской разбил татар приблизительно в шесть тысяч восьмидесятом году. Я помнил - в 1380-м. Получается княжеские разборки пришлись на конец 13-го века плюс минус лет пять. Как-то полегчало, а то знаете ли, напрягает. Живешь черт знает с кем, черт знает когда. Значит сейчас самое начало 15 века. Что я помню про этот век? Считай ничего. Разве , что в 1440 году родится дед Ивана Грозного. Даже имени его не помню.
Так вот при выяснении отношений и погибла семья Ждана. Понятно, парень озлобился и пошел искать приключений на свою задницу. Была у него зазноба-вдовушка и жила она в Новгороде на Загородском конце.
- Славная женка,- расплылся Ждан.
- Что же не женился на ней? - поинтересовался я.
- Дык, это, - растерялся он ,- она только овдовела, а моя жизнь, как лист на ветру. Того и гляди сдует исподволь. Опять ей вдоветь?
Ждану было 28 лет. Прикинув на пальцах по годам, я выявил нестыковку и только позже сообразил, что здесь женятся рано. Впрочем умирают тоже рано. Это мы до старости частенько кормим своих отпрысков, а здесь в 16 лет парнишка - уже мужик.
