А вот чего они не ожидали, так это того, что Клея исчезнет так внезапно и так основательно, почти совсем. Когда она вдруг пропала после беседы с Колвином и Уорреном, младшенькая I-950, естественно, предположила, что вмешалось правительство. Но она понятия не имела, где именно и от кого исходило это вмешательство. Она предполагала, что это таинственный Трикер. Но найти его оказалось невозможным.

Но теперь, с этим Пулом, Алисса надеялась, что у нее, наконец, появилась зацепка.

У нее теперь имелось несколько жучков, взломавших систему безопасности Кибердайна, и через видеокамеры самой же компании она проследила за тем, как агент прошел через здание и вышел на парковку.

Когда он отъехал, она зафиксировала номер автомобиля и начала поиски. Полученный адрес не был слишком информативным, автопарк правительства США, но, по крайней мере, было откуда начинать.

Она отрядила для этого одного из Т-101. У них хорошо получалось пролезть туда, разобравшись в бюрократическом языке.

Болтая ногами и приложив палец к подбородку, Алисса стала обдумывать возможную судьбу своей сестры. Казалось маловероятным, что ее убили. Если ее голова не была уничтожена вдребезги и полностью, компьютерная ее часть вышла бы с ней на связь. Если только ее не заточили в некое подобие клетки Фарадея, вероятность чего была астрономически мала, возможность установления ее местонахождения существует.

Нет, Клея жива, но ее где-то прячут, там, где она боится, что любая ее попытка установить связь раскроет ее истинную природу. Это ее молчание скорее являлось актом добровольным, нежели признаком какой-то беды, с ней приключившейся.

Иными словами, все, вероятно, шло по плану. За исключением неопределенности и Конноров, которые все еще живы и разгуливают где-то на свободе. Губы у Алиссы вытянулись от недовольства. Ей нужно было приступить к следующему этапу, чтобы оказаться в состоянии заняться ими.

И сейчас как раз самое подходящее для этого время.

БАЗА «РЫЖИЙ ТЮЛЕНЬ», АНТАРКТИДА

Клея не могла нарадоваться своей новой лабораторией; здесь было все необходимое оборудование, о котором она могла только мечтать, и любые материалы, какие ей только могли понадобиться, даже совсем уж экзотические, токсичные или даже незаконные, предоставлялись ей в течение 48 часов. Она решила это проверить и даже не пыталась скрыть своего ликования, когда ей представили какой-то малоизвестный и дорогостоящий элемент.

Трикер предупредил ее, что она не сможет делать снова такие запросы, не принося явных и осязаемых результатов в ответ. Клея возразила ему тем, что прочла очень длинную и содержательную лекцию о пользе чистой науки. Как никогда ранее, он оказался на грани желания сбежать от нее куда-нибудь подальше, такого она его еще никогда прежде не видела.

Сама лаборатория была небольшой, но ее очень рациональная эргономика компенсировала недостаток места. Ее белые стены и блестящие металлические поверхности каким-то образом придавали ей иллюзию объема, хотя размерами она была не больше большого встроенного гардероба. Плафоны на потолке имитировали естественное освещение, делая лабораторию еще более комфортной. Она ей очень подходила и полностью устраивала.

Между тем ее исследования в области плазмовещества T-1000 продвигались очень неплохо, и она смогла сохранить большую часть своих наработок втайне от людей, хотя казалось, в то же время, что она выдает много нового. Их ожидания естественным образом исходили из того, на что, по их мнению, был способен человек, так что в итоге они оказались от нее в полном восторге.

За всеми учеными постоянно следили. Поэтому, первое, что она стала делать, это просто сидела и думала о чем-то подолгу, или глядела в микроскоп.

После того, как она выяснила, что у них скопился огромный архив данных о такого рода «деятельности», она приступила к более активным действиям.

Первым ее реальным шагом стало создание определенного количества жучков; повозившись с некоторыми компонентами, она добилась того, чтобы ни один из них не казался подключаемым к другому, а затем она собирала их вместе, пока шла из своей лаборатории в столовую или в свою комнату; так, чтобы всем казалось, будто она возится со своими ногтями. Когда они были готовы действовать, она запускала их в вентиляционную систему. Один из своих жучков она запрограммировала так, чтобы он заползал в хранилище записей видеонаблюдений и по ее сигналу обрабатывал архивные кадры так, будто она на них вообще ничего не делает.

Они уже успели собрать для нее интересную информацию, как о других ученых, так и о персонале базы, а также подтвердив ее подозрения о том, что за ней следят. Развлекательная сторона такого шпионажа за всеми остальными не компенсировала отсутствия связи с внешним миром, но она работала над этим.

В рамках ее плана сбить людей с толку и дезинформировать их относительно ее подлинной работы…

У нее имелась примерно дюжина проектов, продвигавшихся более или менее одновременно. Она уничтожила многое из того, что сделала, не сохранив информацию об этом на своих компьютерах. В конце концов, у нее же внутри имелся свой.

Но она вынуждена была быть осторожной. Они проверяли здесь весь мусор с маниакальной скрупулезностью. Поэтому они знали всё, до последней унции, какие именно материалы использовались и каким образом. Поэтому ей приходилось использовать лишь мельчайшие фрагменты предметов, работая с такой скоростью, которую никто из людей не мог повторить, и с предметами, едва заметными человеческому глазу. Пока что они ничего не заподозрили.

Одним из ее побочных проектов являлось создание того, что, как она надеялась, когда-нибудь станет нано-машиной. В данный момент она была еще огромной, хорошо видимой невооруженным глазом, если вы знали, где именно искать. И, к сожалению, она выполняла предельно простой набор операций, и требовалось еще несколько таких же, чтобы действительно выполнить какую-нибудь по-настоящему важную задачу.

Около десятка таких, соединенных вместе, размерами чуть меньше тех жучков, которые они с Алиссой создали для наблюдения. Но они гораздо сложнее и с течением времени, она была в этом уверена, ей удастся найти способ уменьшить их размеры без потерь в функциональности.

Клея готовила их к воздействию на биологические процессы, потому что у нее имелся определенный план. Но вот что трудно было здесь получить, так это подопытных животных для тестов.

Когда она подала такой запрос, тут же к ней прискакал Трикер, предложив ей сосредоточиться на Умном металле.

Клея терпеливо стала ему разъяснять, насколько канцерогенно эта вещество, и что, хоть она и старалась изо всех сил сделать его менее опасным, всего равно это было лишь компьютерное моделирование, и оно было недостаточным. Он долго смотрел на нее, а потом сказал, что посмотрит, что он сможет для нее сделать.

Теперь ей было понятно, почему Трикер нравился Серене. I-950 казалось очень забавным манипулировать им, а доводить его до саркастического раздражения и на самом деле доставляло удовольствие. В этом, она это понимала, она определенно становилась все более схожей с Сереной; это ее успокаивало, обнадеживало, но и одновременно настораживало.

Проверив показания одного из приборов, она что-то отметила себе, исключительно для успокоения слежки.

I-950 вынуждена была признать, что, хоть ей и нравилась эта ее лаборатория, она чувствовала, что немного страдает клаустрофобией. Не столько от пребывания под землей, сколько от нехватки информации. База была полностью отрезана от остального мира; здесь не было ни телевидения, ни радио, ни телефонов, ни интернета. И это несмотря на весьма резонный аргумент, заключавшийся в том, что отрезать их от наблюдения за прогрессом в интересовавших их отдельных областях науки означало замедлить их работу, или даже сделать ее бесполезной.

Ей сказали, что те, кто жаловался Трикеру, были подвергнуты его «проверке», и им сказали, что им лучше на это не надеяться.

«Этот Трикер», подумала она со скрытной улыбкой, «всегда пытается запугивать».