В конце концов, осмотр подошёл к завершению, и Тэхён позвал следовать за ним, заведя в ванну, и оставив сменные вещи на стиральной машинке. Долго стоя в душевой под горячей водой, я пыталась устаканить мысли, отучить себя от внезапных порывов злости, и поговорить о накатившей боли в полушариях. Пора бы снова навестить Юнги, если это вообще ещё имеет смысл.

«Болит – значит прорастает. Ты не лечишь – ты болеешь» - вспомнила я её слова. – «Сроки у тебя горят».

Обтерев тело чистым полотенцем, надела оставленную Тэ футболку, отлично скрывающую все мои прелести. Ткань принесённой футболки стойко пахла порошком, пахла Тэхёном и его домом, а от геля с ванилью и шоколадом воротило. Выходить из душной ванны желания не было, но и торчать всю ночь здесь особо не хотелось. Да и никто на меня жадно не кинулся, как я думала: Ким сидел за столом, на согнутых коленях удерживая ноутбук, а рядом пролистывал стопку бумаг. В той стороне, где я обычно сидела, теперь стояла кружка чая, доверху наполненная дымящимся кипятком и вазочка с конфетами. От конфет я воздержалась, но вот ладони о чашку грела, не отдёргивая руки от слишком накалённого стекла.

Тэхён всё ещё молчал, сосредоточено набирал текст и просматривал пропечатанные листы, резко комкав непонравившуюся бумагу, кидая в раковину, где уже лежал ни один мокрый комок. Не напрягаясь с выбором наблюдений, я уставилась на Тэхёна, как на единственный экспонат, способный заинтересовать. При изучении, видно как подрагивают его веки и глаза мечутся по обрывистым строчкам. Занятие стороннего зрителя так себе, особенно когда на счету каждая минутка. Но тут Тэхён сам начинает диалог, причём с минувших тем:

-У моей матери были очень красивые глаза. Нередко, мне говорили, что я её копия. – Сначала я не выловила суть, а потом постепенно паззл стал складываться. «Твой пламенный взгляд» на тэхёновом затылке говорил сам за себя. Теперь стало понятно, чего он так взбеленился, когда я полезла в душу. Но виноватой я себя не чувствую, раз уж такая татуировка сверкает своими буквами направо и налево. Я ведь не одна столь любопытная дура. Но нет больше проблем для переживаний – меня не волнует. Впредь я ни за что не стану лезть в душу. Как показала практика, себе дороже.

-Понятно, - сухо ответила я, обжигая язык, сделав первый пробный глоток. Тэ вскинул короткий взор на меня, и обратно уставился прожигать глаза в компьютерном излучении.

-Ты, конечно не первая, кто спрашивает про «oculi», но самая настойчивая, - голос Кима дрогнул в улыбке, и я уверена, в этот момент дрогнул и его кадык на шее. Я тоже дрогнула, и заставила себя не быть размазнёй. Немножечко разнервничалась, лёгкой думой предположив, что стала первой, кому Ким доложился.

-Не волнуйся, я не стану воспринимать это как тайную доверенную информацию. Ничего личного, - непредвзято пояснила, чтобы дать понять раз и навсегда – я ни на что не претендую. Мне с них требовать, по сути, тоже нечего. Чонгук меня сегодня с небес спустил быстро, резко, без загонов. В некоторой степени он молодец. Давно было пора.

-Не хочешь в ответ рассказать что-нибудь о себе? – вскинутая бровь брюнета поползла вверх, но интереса на его лице обозначено не было.

-Ан Хуан, 23 года, бросила последний курс университета. На данный момент имею подработку, своего жилища нет, - а вот здесь занятой Ким отложил работу пальцев, и сузил глаза, прожигая во мне дыру. Опять. Ну что ж, я честно призналась, что мне не двадцать пять, и что я не супермодель под прикрытием. Последнее его наверно разочаровало больше.

-Так ты ещё и врушка? Засланная шпионка? – предположил Тэхён, снова располагая более расслабленную обстановку. Врушкой я, конечно, была той ещё, а вот шпионкой назвать себя не смела. Попросту докладывать было некому, да и стыдно, честно говоря. Достижения в моей постельной жизни были не для ушей общественности.

-Вот и спи с этой мыслью теперь и бойся. – Тэ хмыкнул, оттаял и хлебнул кофе из стоящей рядом кружки. Он уже был загустевший и чересчур чёрный, но бодрил наверняка сильнее.

Хлопнувшая в прихожей дверь меня насторожила, а ввалившийся следом Чонгук огорошил. Переодетый, умытый побритый, прошёл к холодильнику, не отходя, поедая какую-то колбасу. Все угрызения его совести проглотились вместе с моим отобранным чаем, и когда тот зашипел от кипятка, я мысленно возликовала. Поделом таким козлам. Часть меня надеялась его сегодня больше не увидеть, а ещё лучше – вообще. А ещё лучше обоих. А ещё! Другая часть меня глубоко заблуждалась в этом.

Опустив на поджатые коленки голову, я ощутила щекочущие волосы на пальчиках ступней и опять посмотрела на Тэ. В голову пришла спонтанная идея, берущая разгоны при фантазировании. У Тэхёна не только тату гипнотизирует, но и его распрекрасный вид. Хотя говорить ему это не следует, ведь у таких красавчиков и так самомнение возвышенное.

-Хочу как у тебя, - указывая пальцем в сторону брюнета, - причёску.

Чонгук прекратил жевать, актёрски поперхнулся, не просекая, засмеялся, находя в моей позе какие-либо ответы, но все ответы были в подушечке указательного пальца. А я вообще была серьёзна. Я такая серьёзная только по утрам, когда ненавижу весь мир. Хотя… Признать честно, утро просто отговорка для ненависти. Какой смысл всех псов спускать на утро, когда всё человечество такое злое?

-Чего ты захотела? – разкаменел Тэ.

-Подстригите меня, - растолковано повторила я.

-Подстричь? – Чонгук залился смехом, не воспринимая мою просьбу, как что-то умное. Думал, я шутить изволю, - видимо, всё-таки простыла. – Брюнет не составил компанию Чонгуку, но я ясно дала понять – шуток быть не может.

-Хочу такие, - мотаю у ушей, - и виски сбритые. Как у тебя. – Немного пришедший в себя псевдо-блондин нахмурил брови.

-Понимаешь, о чём просишь, Хуан? – Чонгук захлопнул холодильник с причмокивающим звуком, и опёрся ладонью о край стола. На что я положительно мотаю безмозглой черепушкой, где звенели колокола.

-Хочу. Хочу такие. Прямо сейчас.

По умолчанию все притихли, а Тэ не ломаясь, поднялся со стула, чтобы вернуться с какими-то газетками и ножницами. Почему-то сильно посветлело внутри, когда оба парня поставили стул к окну, постелили раскрытые газеты и пригласили усесться – приняли участие в уроках парикмахера. Принцесса на троне ждала своих слуг, и какая комедия, что стул надломано скрипел.

-Кричать бесполезно, - предупредил Гук, поцеловав мою макушку. Чёртов идиот. Путь поцелует нежнее, чтобы моя боль вся до одной… ушла. Может быть, он хотя бы умеет вот так?

-А ты хочешь, чтобы я кричала? – передо мной на пол сел Тэхён, как показательный бюст для скульптора. Его руки легли на мои ляжки, а смеющиеся глаза пытались ещё привести в сознание взбалмошность поведения.

-Не сейчас, милая, - Гук порасчёсывал мои волосы пальцами, недовольно цокнул. – Блять. Да ты с ума сошла. – «Будто тебя это сильно волнует» - подумалось мне, но быть жёсткой поднадоело. И вообще на Чонгука обижаться нет удовольствия. То же самое, как спорить с младенцем или учить кота ходить на задних лапах. То, что произошло между нами в автомобиле, полностью моя вина. Чтобы не мёрзнуть, нужно теплее одеваться – всё элементарно. Рассудок перемкнуло.

На пробу взяв одну прядь, Гук с приглушённым звуком отрезал волосы. Тэ вдруг начал касаться моих оголённых колен тёплыми ладонями, растирая чашечки (и откуда бы столько нежности?). Доказывая самой себе, что сбитое дыхание показатель хреновый, стискивала зубы. Но Ким с Гуком переглядывались, оживились до того, чтобы начать играть. Что - что, а это у них получалось отработано. Но полагаю, обкорнать голову их ещё никто не просил.

-Я с мальчиком ещё не спал, - задумчивым голосом, Чонгук отрезал ещё прядку. Спешить не торопился.

-Ещё? – я прыснула от смеха, смакуя слова. – А вот я бы тебя отымела. – Сомкнув руку на моей шее, Чон тоже заржал.

"Отымела во все щели..."

-Пожалей, Бога ради. – Бога ради, я посылала Тэ, который со скучающим лицом стал поочерёдно прикасаться пальцами внутренней части бёдер, подходя всё выше. Я пшыкала на него, смыкала руки, убирала их, а тот всё равно лез. Игриво приподнимал уголки губ и мою (свою) футболку - по правилам, так было можно. Стал оставлять маленькие поцелуи, прокладывая чувственную тропку. Медленно и верно я заводилась, и вовсе не от злости.